Катынь

Сильный и очень тяжёлый фильм-хроника, построенный по типу нашей «Звёзды пленительного счастья»: не столько о декабристах (здесь — польских офицерах), сколько о их жёнах.

Как всегда у Вайды нет ни одного лишнего кадра; надо смотреть предельно внимательно, чтобы не пропустить что-то важное.

Например, его гениальные аллегории: статуя Христа под офицерской шинелью; польский флаг, раздираемый пополам вдоль, чтобы осталась только нижняя, красная полоса; перелистываемый ветром дневник Анджея, когда обрываются его записи, и остаются только даты и пустые строчки.

Из актёров больше всех понравилась Данута Стенка, которую я заприметил в х/ф «Больше жизни»(2012).

Её генеральша — просто эталон настоящей Дамы; не очень молодой, но настолько шикарной, что глаз не оторвать.

Кстати, именно с ней связана и ещё одна сильнейшая метафора в фильме: накрывая рождественский стол, она берёт пустую тарелку «нежданного гостя», и переставляет её рядом со своей: «Нет, это для мужа!»

«Катынь» надо не только внимательно смотреть, но и очень сосредоточенно слушать; фразы и диалоги — высший класс:

- Немцы забирают наших солдат, а Советы — офицеров.
- Как думаешь: долго продлится дружба между ними?!
- Гитлер объявил 1000-летний Рейх; коммунизм, говорят, на все времена. Дружба продлится в лучшем случае 1000 лет.
- Чувство юмора тебя не покидает.
- Здравый смысл меня не покидает.
- Перед врагом оружие не складывают; его складывают перед самим собой. Только от вас зависит победите вы или будете побеждены.

Коммунисты сказали, что выявят всех врагов Народной власти, начиная с Господа Бога.

- Я остаюсь в том мире, где Пётр.
- Ты выбираешь мёртвых, а это неправильно.
- Нет, я выбираю убитых, а не убийц.

«8 из 10

Просматривая этот фильм великого польского кинорежиссера Анджея Вайды думается, что это документальный фильм. Лишь драматическая живость персонажей придает ему художественность. Не подумайте, что это очередное расследование военного преступления. Отнюдь. Ведь какая необходимость, констатировать что вода мокрая, а огонь горячий. Тоже самое и здесь. Важнее всего, повествовать внутренний мир людей потрясших горем. В каких муках и страданиях они пребывают, живя вместе с этой горечью и в то же время, не имея права говорить об этом вслух. Да-да, расстреляли чьих то мужей, сыновей и братьев. Злодей известен, но указывать адрес этого злодея не положено. Запрещено даже ставить дату смерти на могильном камне. Деспотичная оккупация настолько жестока и бесчеловечна. Правда — равносильна самоубийству. Ибо она экстремистская.

Параллельно с этим, в фильме идет некая борьба благоразумности и здравого смысла с бесполезной отвагой, так сказать, с напрасным героизмом. Растерзанное двумя хищниками польский народ, волей судьбы оказалась в руках одного хищника. Первого победили и прогнали союзники. Но второй, железной хваткой захватил эту несчастную страну. Кто бы что ни делал с этой страной, жизнь то продолжается. И главное, по Вайде, в этой борьбе остаться живым, что само по себе и есть победа. Как сын одного из расстрелянных офицеров, Вайда превосходно передает тогдашние боли и страдания поляк. Фильм богат персонажами, что и делает его особенным. По моему, это один из самых недооцененных кинокартин.

9 из 10

Из всех более менее серьезных тем, которые затрагиваются в фильмах, именно фильмы о войне никогда не были мне близки. Возможно, эта проблема берет свои корни из отечественных фильмов, в которых война показывается крайне просто, где есть абсолютное добро и абсолютное зло. Однако любой интеллектуальный человек должен понимать, что этот вопрос обстоит намного сложнее: нету черного и белого — все является в той или иной мере оттенками серого. Наше же отечественное кино, перенимая эстафету от советского, по прежнему выполняет функцию пропаганды, совершенно игнорируя экзистенциальные проблемы переживающих/переживших войну людей, но не забывает напоминать о подвигах бойцов Красной армии, а порой и приукрасить их не стесняется. Но история сама по себе вещь довольно сложная, что уж говорить о таких исторических направлениях, как школа «Анналов». Поэтому подобные манипуляции историей просто неприемлемы. Именно поэтому фильм Анджея Вайды воспринимается, как глоток свежего воздуха, но стоит заметить, что после этого глотка дышать становится тяжелее.

Фильм начинается со сцены толпы людей, спасающихся от нацистских оккупантов, идя по направлению на восток, а навстречу им — другая толпа, которая сообщает о нападении советских войск — страну разрывают с обоих сторон. Здесь-то мы и знакомимся с одной из главных героинь, Анной (Майя Осташевска), которая вместе с дочкой пытается найти своего мужа-офицера. В следующей сцене среди множества накрытых трупов она подбегает к тому, чья шинель напоминает ей шинель мужа, но под ней не оказывается ее возлюбленного: там вообще нет человека, а только фигура Христа, которая как бы намекает, что Бог оставил это место.

Вообще, как мне известно пока еще, к сожалению, понаслышке, в работах Анджея Вайды очень много символизма, но, чтобы его разглядеть, следует очень хорошо знать историю Польши. Такими знаниями я, увы, не обладаю, но и символизм режиссера не ограничивается здесь только этим: сложно не заметить религиозный подтекст, в котором в различных пропорциях выражены темы веры, надежды и любви.

Мотив веры в первую очередь отражает Павел Малашинский в роли поручика Петра, которому в концлагере, где держат польских военнослужащих, один офицер дает четки с крестом, дабы тот успокоился. Кажется, теперь это единственная вещь, которая имеется у поручика и которую он не выпускает из рук до самого конца.

Что касается надежды, то в фильме их две. Первая надежда разделена всеми, чьи любимые мужья, отцы и сыновья находятся в плену, и со дня на день родственники ожидают их возвращения или хотя бы какой-то весточки о том, что с ними все в порядке. Новость о смерти воспринимается как тяжелое горе, но в то же время и как облегчение; остальные же вынуждены жить с надеждой на протяжении нескольких лет.

Во второй половине фильма надежда выражена вторым поколением: теми, чья отцы и братья стали жертвами катынского преступления. Агнешка (Магдалена Целецка), сестра поручика Петра, отказывается подчиняться новым властям: признавать ту «правду», которую от нее требуют. Она не идет на компромиссы, в отличие от ее старшей сестры Ирены (Агнешка Глиньска), которая не верит в то, что Польша когда-то снова станет свободной, поэтому она довольствуется той свободой, которая еще есть.

Тадеуш (Энтони Павлицкий), сын расстрелянного офицера и племянник Анны, отказывается при поступлении в Академию менять под диктовку факт о смерти отца, аргументируя, что «биография у него одна». Позже во время преследования одна молодая незнакомка помогает ему скрыться.

Но как эти маленькие люди могут противостоять новой огромной государственной принудительной машине в распоряжении которой находится все, включая армию? Верно — никак. Поэтому-то за свое «свободомыслие», за отстаивание правды, за то что они называют врагов и убийц своих отцов и братьев теми, кем они на самом деле являются, они испытывают на себе гнев нового оккупационного режима.

Несмотря на то что трагедия, освещаемая в фильме, касается польского народа, она также близка и нам, но не только потому, что наши прадеды, деды и отцы допустили или принимали в этом участие.

В 19 веке социалист и западник Александр Герцен, являющийся важным звеном в развитии мысли русской интеллигенции, финалом которой стала Октябрьская революция 1917 года и установление власти Советов, сказал: «Государство расположилось в России, как оккупационная армия. Мы не ощущаем государство частью себя, частью общества. Государство и общество ведут войну. Государство карательную, а общество партизанскую.»

Печально признать, но эта цитата может быть применима к России любого исторического периода, вплоть до сегодняшнего дня. Что уж говорить о России в период ее оккупации советской властью?

В начале фильма нацисты арестовывают и отправляют в рабочие лагеря преподавателей Краковского университета за антигерманскую пропаганду. Позже Агнешка и Таудеш страдают за свои взгляды. Разве это нам незнакомо? «Красный террор», «философский пароход», репрессии, депортации, «голодомор», ГУЛАГ, принудительные высылки из страны, борьба с диссидентством… Можно ли найти хоть одну семью, которой удалось избежать ужасов, сотворенных советской властью? Возможно, но крайне сложно.

Коротко говоря, этот фильм — ужасный. Ужасный по причине того, как сильно и глубоко он бьет по эмоциям и с какими мыслями оставляет после просмотра.

9 из 10

P.S. Саундтрек, в качестве которого использованы Вторая симфония и «Чакона памяти Иоанна Павла II» из «Польского реквиема» Кшиштофа Пендерецкого, идеально подобран, особенно это чувствуется в финале фильма, когда напряжение невероятно возрастает.

Фильм Анджея Вайды «Катынь» вышел ещё в 2007 году, но вот уже 9 лет, как и в нашей прессе, а также и в научных кругах, наши так называемые историки, пытаются облить творение Вайды помоями и убедить нас всех в антирусскости этого фильма. Замечу, что несмотря на принесение извинений Горбачёва Ярузельскому, в 1990 году, споры о расстреле 15 тысяч польских офицеров, то разгорались, то утихали. Появились и теории некоторых патриотов-конспирологов, в которых события 1990 года, объясняются политической целесообразностью и тем, что Горбачёв такой-сякой.

К чему я это пишу? А к тому, что Вайда снял очень личный фильм. Его отец был одним из 15 тысяч офицеров расстрелянных НКВД под Харьковом. В советские годы, он не мог снять эту историю, учитывая официальную позицию властей. Но вот спустя долгие годы пан Вайда снимает свою версию событий. «Свою» в том плане, что подкрепил эту версию собственными, а также чужими воспоминаниями и архивными документами.

В фильме справедливости ради, стоит отметить, что солдаты и офицеры РККА, показаны не как звери, вспомним персонажа Сергея Гармаша (капитана Попова). Сотрудники НКВД показаны без симпатий, как и эсэсовцы, но разве могут вызывать симпатию палачи? Вайда показал, что любая диктатура, будь сталинская, будь гитлеровская, ничего хорошего кроме трупов, не приносит. Автор где-то сгущает краски? Да, он имеет на это право. Автор показал, события осени 1939 года, как национальную трагедию? Да, так оно и было, вспомним слова другого великого поляка, Иоанна Павла II. Проблема в том, если мы будем воспринимать события, с точки зрения русской или немецкой, мы назовём фильм тенденциозным и плохим. Но если мы воспримем трагедию случившуюся 76 лет тому назад, с точки зрения поляков, то нам станет грустно и тяжело.

1 сентября 1939 года — Германия нападает на Польшу, а 17 сентября — Красная армия начинает свой «освободительный» поход на бывшие польские земли. Люди в панике, с востока беженцы рвутся на запад, с запада на восток. Воистину трагедия, была страна, нет страны. Самое интересное, что Советский союз захватил 15 тысяч пленных, не участвуя в войне (!).

«Катынь» — мне напомнила «Иди и смотри» Климова. Так же, у Климова, мы замечаем такой же гиперреализм. Одежда, быт, транспорт, как будто бы взято из музея. Такое же напряжение, я испытывал при просмотре. Музыка напомнила музыку из «Острова проклятых» Скорсезе.

Не понравилось, что пан Вайда идёт местами по поводу польского общественного мнения. Титр «советская оккупация» вызывает некое смятение. Если я ещё правильно помню историю, то СССР вернул себе Западную Украину и Западную Белоруссию, занятую поляками ещё в 1919—20 гг. И о какой оккупации может идти речь? РККА оккупировала Лодзь, Краков, Варшаву? В фильме советской оккупации уделено почти всё экранное время, а немецкой несколько минут. Пан Вайда ответьте на вопрос: что при немцах лучше было, чем при советах? Решение показать трёх женщин, ждущих своих родных, правильное. Своего рода несколько историй объединённых в одну.

Минус этого фильма, что там где должно быть белое — чёрное и там где чёрное-белое. Но могу предположить, что будь бы я поляком, абзаца выше в моей рецензии могло не быть. Конечно «Катынь» нельзя сравнивать с «Человеком из мрамора» и «Человеком из железа ». Но этот фильм касается трагических событий истории Польши.

P.S: Я мог бы и обойтись без послесловия, но я полагаю, что польских офицеров расстреляли всё таки органы НКВД. Слишком много фактов на это указывает. А полагать, что расстреляли немцы, несмотря на очевидные факты как минимум странно. Хотя немцы сами в подобных преступлениях себя запятнали по горло и кто бы им поверил? Тем более в 1943 году, когда нацистский конвейер смерти работал на всю катушку. Историческая память поляков, к сожалению злопамятна. И с этим надо смириться.

8 из 10