Распорядитель бала

За несколько лет до внутреннего кризиса, вызванного вполне конституционными действиями 'Солидарности', с которой Ярузельский расправился абсолютно тоталитарными способами, польское кино явственно ощутил тот кризис, точнее, разлад, который характеризовал реалии, казалось бы, монолитного социалистического строя. Монолитного только на первый взгляд, идеального строя не существует, у каждого есть своя изнанка, и так называемое 'кино морального беспокойства', не влезая в политику как таковую, тем не менее стало откровенно политическим феноменом.

Важно отметить, что изнанка не обязательно страшна, инфернальна. Там, где мерещатся тайные лагеря, зловещие бункеры и прочие образы антиутопии, на смом деле может обнаружиться самая обыкновенная пошлость и неизбежный консьюмеризм.Социалистический строй прекрасно усвоил, что такое войти с черного входа, пройти по записочке или назвав нужные инициалы и т.п. По сути, рядом с официальной структурой был смонтирован мир-дублер, не заныривая в который время от времени, невозможно было получить самые обычные вещи.

Именно это двуличие является объектом рассмотрения в этом и не только этом фильме Фалька и не только Фалька. Киношным балом правит бесподобный Ежи Штур, у нас до сих пор больше известный как комический актер. Но он не только исполнитель главной роли, но и соавтор сценария, что для него частый случай, достаточно вспомнить подобный тандем Штура и Кесьлевского. Ежи играет героя амбивалентного, отвратительного и симпатичного одновременно. Цель у него, как у приличного чеховского героя, не самая значительная. Не кислый крыжовник, конечно, но телевизионный бал, распорядителем которого надо стать обязательно. Это и слава, и деньги, и статус. В стремлении к такой цели все средства хороши. Не жалко ни старых друзей, ни новых врагов, когда можно заявиться в нужное время и в нужное место, выпытать еще один компромат; на один вечер прилечь в койку стареющей 'ведунье' чужих грешков и т.д., и т.п. При этом герой умудряется оставаться по-своему обаятельным. Фальк не показывает его исчадием ада, моральным уродом, скорее он заложник той самой двойственности социалистической системы, завсегдатай мира-дублера, готовый выбрать призрачность коллективных праздничных увеселений, лишь бы не быть затрапезным обитателем мира основного, главный дефицит которого даже не в продуктах или вещах, а ярких красках. Это мир черно-белый, графический, поэтому симулякр как бы буржуазного празднества манит, заставляя идти по головам, хотя от этого никто не погибает и не умирает.

Еще раз повторю: речь идет не о зловещем изнаночном мире антиутопии, Фальк просто приоткрывает дверь в параллельный мир чуть больше, чем нужно, и это производит эффект сильнейший, напоминает символ или даже притчу. С учетом того, что польские реалии 1970-х сильно схожи с советскими реалиями того же времени, этим символам доверяешься сразу же, ведь гадостный и пошлый мир-дублер явок, паролей, нужных сведений, произносимых шепотом и только в определенное ухо был и у нас, при чем в тех же самых формах и обстоятельствах.

8 из 10