Сон в летнюю ночь

Если принять за аксиому, что мир смерти зеркален реальности, становится понятно почему ко дню смерти Шекспира от Дэвида Керра зрители получают вывернутую на изнанку постановку «Сон в летнюю ночь». Должно быть, режиссёр решил, что драматург порадуется современной вариации бессмертного произведения. (Только вот беда — забыл отправить адаптацию пьесы по e-mail на тот свет). Однако, мало кому из команды здесь можно выразить благодарность, и среди этих немногих сценарист Расселл Т. Девис, его бережное обращение с оригинальным текстом Вильяма нашего Шекспира заслуживает похвалы.

Как человек, который до сих пор верит в фей, не могу обойти стороной волшебные спецэффекты. Магичность пьесы соблюдена идеально. Перевоплощения из человечка в маленького звонкого светлячка и обратно мгновенны и прекрасны. В ореоле чудес великий проказник, но добрый малый Пак (Хиран Абейсекера) выглядит притягательнее всех. Его герой шкодлив, смешлив, хитер и добродушен — даже самые злые шутки пажа Оберона не приносят людям большого вреда. Основная цель Пака — поразвлекаться с незадачливыми беглецами.

Совсем иной разговор обо всех остальных лицедеях, занятых в новомодной вариации.

Такое чувство, будто подбор актёров проводился под лозунгом «По негру в каждую пару!» Оберон (Нонсо Анози), Диметрий (Паапа Эссьеду) и Гермия (Prisca Bakare), должно быть, олицетворяют возможность межрассовых браков в Европе. Если так, тогда межстрочная влюбленность Диметрия в Лизандра (Мэттью Теннисон) с признаниями в любви и откровенные поцелуи Титании (Максин Пик) с Ипполитой (Элинор Мацуура) — показатель толерантности по отношению к сексуальным меньшинствам.

Герцог Тезей (Джон Ханна), пусть и полководец, пленивший Ипполиту, но отнюдь не диктатор. Когда же у его невесты начинается, сопровождаемые судорогами визуальные приступы агрессии к будущему супругу — понимаешь, почему эту красавицу всю экранизацию пристегивают ремнями к чему бы то ни было.

Супруга Оберона Титания больше напоминает панк-рокершу, чем королеву фей и эльфов, (хотя ее свита просто восхитительна). Вместо колдовского обаяния волшебницы она демонстрирует зрителю откровенные похотливые приставания. Разве так подобает вести себя царице?

Особый восторг вызывают грим и костюмы лесного народца, они современны, красивы и детально продуманы. Чего не скажешь о нарядах жителей псевдо-Афин, они напротив — скучны в своей строгости и современности. Этот внешний контраст, наверное, был призван разграничить два мира — волшебный и реальный.

Показанная сотни раз классика требует оригинального взгляда, но с такими адаптациями скоро грянет буря из требований аутентичности. И дело не в расовой дискриминации или неприятии однополой любви. Каждый человек имеет право трудиться на любимой работе и любить того, кого посчитает нужным. В современных реалиях никто не запрещает снимать фильмы про межрасовые браки или секс-меньшинства, но в контексте классического произведения это выглядит как чистейшее извращение. Не удивлюсь, если однажды Шекспир воскреснет из мертвых, чтобы показать творцам нового «Сна…» чем Вальпургиева ночь отличается от кануна Ивана Купала и сколько представителей ЛГБТ на километр текста было в оригинальной версии комедии.

Уж как несколько столетий к ряду театральные драматурги и прочие постановщики отважно замахиваются на Вильяма, нашего, Шекспира, так и сяк перекручивая сюжеты его знаменитых пьес, пытаясь нанести свою грань на алмазных камнях великих драм и комедий, справедливо полагая, что настоящая классика переживёт, не только время, но и любые ремесленные художества, лишь продлевающие век оригинала, перерождающегося в них снова и вновь.

«Сон в летнюю ночь» в условном переложении Дэвида Керра напрашивается в сравнение с новаторским вариантом «Тита Андроника» от Джули Тэймор, но вчистую проигрывает последнему по всем статьям, имея при себе несколько игривых мелочей, которые, не меняя сути, несут дополнительный заряд бодрости, чем пользуются прежде всего актёры, расплёскивающие через край свой энтузиазм, преданные, каждый своей славной доле.

Волшебство развязывает руки художникам, а они, не отказывают себе в удовольствии разукрасить всех и вся, совмещают маскарад, театральный декор и световое убранство, определяющие иллюстративный фон известного действа, решительно затмевающий иные его достоинства, рассыпанные в малозначительных детальках этой разноцветной безделушки, обсыпанной горстью стеклянных камней.

Are you sure
That we are awake?
It seems to me
That yet we sleep, we dream

В честь года четырехсотого deathday Уильяма нашего Шекспира господа UKчане весьма ожидаемо и всем на счастье ударились чествовать почившего гения, и РТДшный «Сон в летнюю ночь», вне всяких сомнений, одно из лучших подношений его памяти.

Особенно непросто работать с комедией. И из-за априори низкого жанра, и из-за того, что текст (если, конечно, постановка не глобусовская и не RSCшная) играет против создателя, так как увесистая изысканность и не всегда актуальный юмор во многом утяжеляют вещь, призванную быть легкой.

Однако Расселл обошелся с удачнейшей шекспировской комедией как нельзя лучше.

Текст переработан умело и любовно, все шероховатые этические неровности (Титания в секунду прощающая Оберона, Деметрий, полюбивший Елену против своей воли, пугающие отношения Тезея и Ипполиты etc) нивелированы, однако характеры персонажей от этой редактуры не только не потеряли в объеме, но и выиграли (Титания, боже мой, какая Титания! Наконец-то царица эльфов, а не теплая кисейная барышня) и даже добавил приветы из других пьес (Песня Офелии из «Гамлета» и прощальная песня из «Как вам это понравится»).

Великолепный каст. Великолепный с огромной буквы. Все знакомые, талантливые и любимые. Посмотреть «Сон» было все равно что вернуться домой после долгого путешествия. Максин Пик, Эллиот Леви, Фисайо Акинаде, Бернард Криббинс играют потрясающе живо и многогранно.

А Пэк у Хирана получился настолько шекспировский, настолько задиристый и шалый, что едва ли ни один создавал и поддерживал атмосферу чудного, чуть-чуть вакхического безумства.

Мюррей, верный напарник РТД по созданию атмосферы, в «Сне» превзошел все свои работы за последние пять лет, что, само собой, не может не радовать.

Я надеялась, что Расселл возьмется за Шекспира долгие годы, и теперь могу с уверенностью сказать, что бесконечное ожидание того стоило.

10 из 10