Странные сады / Зловещие сады

Calamitas virtutis occasio.

В спешке сборов был утерян нос. Нет, не тот, что с гудком и даже не тот, который с лампочкой. Этот резиновый красный нос был со слезами, а если точнее, то с брызгалкой, как назвала его мама. А еще очень обидно, противно и как-то даже неприлично, когда твой отец — клоун. Он и в школу, где работает учителем, приходит в больших ярко-оранжевых шутовских туфлях. А по праздникам развлекает жителей нашего маленького городка, заставляя их хохотать до слез. Но самое главное, что все это ничуточки не смешно, ну прям-таки нисколечки. И очень, очень стыдно…

Фильм Жана Бекера «Странные сады» по своей тематике и стилю очень напоминает известную картину Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна», но все же не является ее вариацией, по самобытности и мастерству исполнения вполне претендуя на свое собственное место в кинематографе. А глубина и мудрость, свойственные опыту уже немолодого французского режиссера, придают его работе тот колорит притчевой иносказательности, который так часто побуждает зрителя к повторному просмотру.

Однажды Андре Дезиньи, заметив, что сын его друга Жака недоволен тем, как отец развлекает народ клоунадой, рассказывает мальчику историю, случившуюся с ним и его отцом в последние месяцы гитлеровской оккупации. Как, воодушевленные призывами французского правительства к сопротивлению, а также движимые желанием покрасоваться перед дамой сердца, друзья в конце концов оказываются на дне глубокой, «отвратительно чавкающей» глиняной ямы в числе нескольких заложников. К утру их должны расстрелять. Но когда пленники доходят уже до последней степени отчаяния, на высоком краю их тюрьмы неожиданно появляется странный часовой и начинает изображать забавную и увлекательную пантомиму. И вскоре со дна ямы уже раздается дружный смех приговоренных к смерти людей.

Так начинается эта смешная и одновременно грустная история, словно пришедшая к нам из старых фильмов. Подлинный трагизм соседствует здесь с той «легкостью дыхания», которая даже о сложных и болезненных вещах позволяет рассказывать просто, без прикрас и пафоса, но с глубокой правдой светлой печали. В этом рассказе «маленьким» людям, подобно толкиновским хоббитам, дано совершать большие дела, потому что, когда приходит их час, они просто не могут поступить иначе. И немецкий часовой Берн из бездушного охранника вдруг превращается в ангела-хранителя: он неожиданно отбрасывает нацеленную на пленников винтовку и на глазах у своего рассвирепевшего командира надевает красный клоунский нос. «Проклятая война!» — восклицает на это один из офицеров. Она уничтожает жизнь. Но смех,«этот последний вызов несчастью», по мысли режиссера, способен противостоять смерти. Он, как луч солнца, пронизывающий тьму, предстает в фильме вечным символом человечности. В древности греки сравнили юмор с влагой, без которой засыхает все живое. А «где есть жизнь, там есть надежда», — говорит один из героев картины. И смех дает эту надежду, оживляя и преображая все вокруг. Как и символ шляпы, также имеющий здесь свое особое значение: «Мир совсем потерял голову, а без головы, кому нужны шляпы?» И вот Андре ходит со шляпной коробкой, как Диоген с фонарем, и ищет людей. Ведь пока не пропал спрос на шляпы, у мира еще есть шанс.

Взорвав немецкий пост, а заодно по случайности смертельно ранив своего соотечественника, Жак и Андре пытались совершить тот самый мнимый подвиг, который и привел их впоследствии к столь печальному результату. Эта «шумная», неправильная и неправедная, по мнению автора, жертва в фильме «исправляется» другой, настоящей — тихой и незаметной. Она болезненна и мучительна в своей неприкрытой горькой правде, но только такой поступок способен подарить жизнь отчаявшимся людям. Мотивы исцеляющего смеха, подвига, жизни и смерти проходят через весь фильм, находя свое конечное воплощение в образе клоуна, который Жак перенял в воспоминание о мужественном и смешном охраннике. И через это как бы реализовался смысл разговора о переселении душ, что велся от безысходности на дне холодной ямы. Только в действительности к Жаку вместе с псевдонимом Зозо перешла не душа Берна, а то добро, которое просто не может исчезнуть, но продолжает жить, «заражая» собой все вокруг через смешную улыбку и разукрашенное лицо веселого лицедея…

А нос все-таки нашелся. Оказывается, мать поливала им бегонии. Вот он — и смеется, и плачет. А отец сидит на сцене с гармошкой в руках — той самой, что была у забавного фрица, — и поет его последнюю песню про весну, любовь и радость. И почему-то неожиданно жарко стало в зале — так, что даже по лицу потекли соленые ручейки и очень захотелось улыбнуться… Неужели, это и есть жизнь?

«Если каждый из нас сумеет сделать счастливым другого человека — хотя бы одного, на земле все будут счастливы», Ю. Никулин

Такие фильмы трудно описать словами. Описать то впечатление, под которым ещё долго находишься после просмотра. Думаю, режиссеру нужно обладать поистине настоящим талантом и мастерством, чтобы ввести зрителя в некое состояние наподобие транса. Когда кино захватывает тебя целиком и полностью, ты уже не можешь думать ни о чем другом, и невозможно сдержать свои эмоции. Когда героям веришь и сопереживаешь как никогда. И всё это без модных нынче актеров, масштабных съемок, громадных денег, закрученных сюжетов и спецэффектов. Надо отдать должное старейшему французскому режиссеру Жану Беккеру, многие его картины именно такие. Они пропитаны какой-то добротой, человечностью, жизнелюбием. При этом всегда несут зрителю скрытый жизненный посыл, так же как и этот замечательный фильм. В картине поднимается целый ряд извечных жизненных вопросов, актуальных во все времена. Самопожертвование, любовь к Родине, патриотизм. Уважение к старшим, своим близким, которых мы часто совершенно незаслуженно недооцениваем. Ведь нужно ценить людей независимо от внешнего вида и рода деятельности, поскольку глубоко внутри каждый может быть героем. А ещё о том, что только юмор спасет наш мир, ибо когда человек смеется над своими проблемами они исчезают сами собой. В такие моменты на ум приходят слова создателя знаменитой Чебурашки, Леонида Шварцмана — «Юмор спасет мир. Не красота и любовь, а именно юмор. Это редкое качество, на вес бриллианта»…

«Смех — последний вызов несчастью», С. Жапризо

10 из 10

Какой приятный и добрый фильм. После его просмотра оставалась долго нетающая аура какой то грусти и вместе с тем непередаваемой теплоты. Казалось бы, такой простенький фильм, незамысловатый сюжет, нет страстей и особой динамики действа, но он не отпускал меня от экрана, привораживал как раз своей неторопливостью, мягкостью, тонким юмором и необычайной непосредственностью его героев. Такое впечатление, что ты находишься в том времени и в том месте среди этих милых людей. Видимо тон задавал Жак Вийера своей чистотой и непосредственностью, граничащей с наивностью, за которой чувствовалась внутренняя сила, а понятия: честь, благородство и честность — для него не пустой звук.

И всё же я задавала себе вопрос, ну, а что дальше? Зачем сделан этот фильм? Что хотел сказать автор? Но постепенно всё стало поясняться. В основе фильма — рассказ друга семьи мальчику подростку о небольшом периоде из жизни его отца во время войны. Мальчику не нравится то, чем занимается отец по выходным. Клоунада вызывает у него неприкрытое раздражение. Тогда друг отца прибегает к последнему средству — рассказу об истоке клоунады …

Дружба главных героев, их внутренняя чистота просто поражает и порой восхищает. Экстремальная ситуация обычно проявляет самую суть людей, сразу видно чего они стоят, и здесь, в фильме, показано это так здорово. А ведь на кону была жизнь людей. Потрясает то, как вел себя каждый из тех, кто стоял перед лицом смерти.

Конечно, фильм выполнен в мягких, теплых полутонах, все острые ситуации здесь сглажены, немного идеализированы, но не в этом суть, а в том, чтобы показать, что нужно оставаться людьми в любой ситуации.

Этот рассказ друга в корне меняет отношение мальчика к отцу, по сути, меняются и его отношения и с окружающими людьми. Чего стоят радостные взгляды матери и сестры. Всё так трогательно, так мило, так проникновенно, что вызывает просто умиление.

Вот так и в жизни любого человека вдруг может появиться тот, кто что- то расскажет, наведет на резкость, и этот рассказ в корне изменит вашу судьбу. Не пропустите. Будьте внимательны…

9 из 10

Ты прощай, моя умница, не грусти обо мне.
Перейду через улицу, окажусь на войне.
Если пуля достанется, тогда не до встреч.
Ну, а песня останется, постарайся сберечь.

М. Джалиль.

Когда у человека уже не остается слез для того, чтобы плакать, что тогда ему делать? Только смеяться. Смеяться над любой бедой, ведь все плохое в этой жизни когда-нибудь да закончится.

Я — клоун Зозо, шутник и весельчак, могу избавить вас от любой хандры. А еще, признаюсь вам по секрету, что помимо всего прочего я — бессовестный подстрекатель. Я подстрекаю людей смешить друг друга, а не стрелять друг в друга. И дело мое живет до сих пор. Простой школьный учитель из французского предместья каждое воскресенье выступает на ярмарках под моим псевдонимом. А зрители смеются и смеются, ведь смех — лучшее лекарство от любого горя.

Никто не спорит, а что зря, что война в Европе совершенно не походила на войну в России. Но не буду сейчас распространяться, что по большей части для многих жителей той же Франции война была чем-то вроде большой прогулки, не о том сейчас речь. Хотя не могу не заметить, что наши герои отважились на диверсию не во имя любви к Родине, а потому что хотели покорить сердце нравящейся им женщины.

Не смотря на все это, фильм получился невероятно трогательным, и, разумеется, несущим в себе огромный гуманистический посыл. Особенно получилось угодить мне на этот раз Бенуа Мажимелю, хотя у этого актера кроме типично французской внешности и звучного имени никаких особых примет мною замечено до сих пор не было. Однако тот момент, когда друзья по несчастью спрашивают друг у друга: «А в кого бы ты хотел перевоплотиться? (в следующей жизни — прим. авт.)», и Мажимель отвечает: «Я ни в кого не хочу перевоплощаться, я хочу остаться самим собой», показался мне настолько психологически и драматически напряженным, что я с трудом удержалась от слез.

Я — клоун Зозо, шутник и весельчак, могу избавить вас от любой хандры. Мой красный накладной нос все время со мной, я могу одеть его в любую секунду, и люди вокруг сразу же начинают улыбаться. Когда мой бутафорский нос лежал, лишившись хозяина, на продрогшей сырой земле, никто не плакал, у всех присутствующих уже давно не осталось слез. Но дело мое живет до сих пор. Простой школьный учитель из французского предместья каждое воскресенье выступает на ярмарках под моим псевдонимом. А зрители смеются и смеются, ведь смех — лучшее лекарство от любого горя.

9 из 10