Тихая мечта

Е-ри ухаживает за отцом-инвалидом и содержит бар, чуть ли не единственными посетителями которого являются три закадычных друга — инфантильный эпилептик и по совместительству домовладелец героини Джон-бин, недоделанный гангстер Ик-чун и северокорейский беженец с «грустными глазами» и биполярным расстройством Чон-бом. Все они безнадежно влюблены в Е-ри и посвящают большую часть своего времени, таскаясь за ней по Сеулу. Три главные роли исполнили коллеги Чжан Лу по цеху, молодые южнокорейские актеры-режиссеры, привнесшие в своих персонажей черты героев из своих собственных работ, а роль отца Е-ри исполнил Ли Джун-дон — родной брат и продюсер многих фильмов Ли Чхан-Дона. Такой мета-контекст — далеко не единственное, что может предложить фильм, и незнание этого факта при просмотре мало что меняет.

Неизбежны сравнения с более плодовитым и известным за рубежом ровесником Чжан Лу — Хон Сан-су. Налицо обязательный набор компонентов повествования и стиля, характерный для большей части фильмов Хон Сан-су: кучка неудачников, регулярно выпивающих вместе, пытающихся добиться внимания женщины и пространно рассуждающих ни о чем, и всё это на черно-белом экране и практически без музыкального сопровождения. Воздыхания главных героев по хозяйке бара особенно сближают картину Чжана с «Днем, когда он пришел». Тем не менее, на мой взгляд, изначально бросающееся в глаза сходство вызвано не стремлением подражать или заимствовать, а тем, что в процессе развития собственного стиля Чжан зашел на территорию Хона (творчество которого многие уже давно выделяют в отдельный жанр). Ключевым отличием от замкнутого на себе мирка, культивируемого Хон Сан-су в каждом своем фильме, является хоть и не ярко выраженный, но весьма четко прослеживающийся социальный подтекст, занимавший в более ранних картинах Чжан Лу центральное место.

За комическими приключениями и дружелюбными перепалками троицы героев и Е-ри проступают по-настоящему трагические обстоятельства их жизни, сильнее всего проявляющиеся в персонажах, разлученных с родиной. После пяти лет жизни на юге Чон-бом, оставивший на севере возлюбленную и сестру, нисколько не улучшил свое положение и терпит унижения со стороны начальства. Менее очевиден социальный подтекст в истории Е-ри, покинувшей Китай после смерти матери и застрявшей в Корее с малознакомым ей отцом, но как мне представляется, именно ее переживания более всего близки Чжану, этническому корейцу, родившемуся в Китае.

Немного погуглив, можно узнать, что «Chunmong» буквально означает «Spring Dream» или «Empty Dream». Кардинальной разницы с «Тихой мечтой», взятой из английского перевода названия, оно не имеет, но очевидно, что оно важно для режиссера и позволяет лучше проследить вводимые им темы: герои обсуждают свои сны и неоднократно упоминают приход весны, кроме того, мы часто видим Е-ри спящей. Игра с черно-белым и цветным изображением только усиливает метафору сна. Хотя, как мне кажется, свое отражение название находит именно в развязке фильма, а не в многочисленных, и довольно необязательных, упражнениях в символизме.

Совсем неудивительно, что еще одной важной темой в фильме, где в главных ролях задействованы три режиссера, стали размышления о кино. Однако сами герои с миром кино никак не связаны, поэтому их синефильство носит соответствующий «бытовой» характер: они обсуждают Джеки Чана и борются — кто со скукой, а кто со смехом — на сеансе типичного артхаусного фильма о мужчине, бесконечно медленно поедающем лапшу.

Несмотря на то, что режиссура — не основное занятие Чжана (он специализируется на китайской литературе, что также нашло отражение в фильме), у него довольно богатый и длительный опыт в создании фильмов. Последние несколько лет знаменуют качественно новый период в его творчестве, и, надо сказать, отход от сугубо социальной тематики и исследование комедийных аспектов жизни явно пошли ему на пользу.

Тонко вплетенный в форму — за неимением лучшего слова — трагикомедии тяжелый социальный подтекст, заигрывание с символизмом, любопытный мета-контекст безусловно вызывают интерес, но в памяти после просмотра в первую очередь сохраняется ухваченный режиссером дух нетипичного, но крепкого и лишенного соперничества товарищества между четырьмя молодыми людьми. На вопрос постороннего о том, кем ей приходится эта разношерстная компания, Е-ри прямо заявляет: «Они — мои мужчины». Во многом это также заслуга актерского ансамбля, в частности, Хан Е-ри — тот факт, что в нее влюблены все, кого мы видим на экране, не вызывает ни малейших сомнений с первых минут фильма. Однако, скоро становится очевидно, что такой странной идиллии продлиться не суждено.

8 из 10