Урок немецкого

Сколько лет прошло после краха, а Германия не перестаёт копаться в себе, дивясь тому, как её искорёжило во времена Третьего рейха, до чего государственная машина покорёжила людей, надругавшись над честью и волей, у которых нет сомнений, а есть лишь только приказ. Как есть этот приказ у деревенского полицейского, надзирающего за неугодным власти художником, втягивая не в своё дело сына, по простоте душевной следующего поперёк слова марширующего отца.

Запертый в тюремном карцере, герой романа Зигфрида Ленца испишет сотни тетрадных листов, отвечая на поставленный ему вопрос о радостях исполненного долга, не доверяя безгрешности государственных мужей, указующих путь и принуждающих к тому пути сограждан, управляемых инстинктом держаться стороны силы, подавляющей совесть, избавляя их от сомнений, снятых распоряжением, пришедшим с верхов.

Решимость строить и готовность встраиваться — для непромытых мозгов Зигги это стало поворотной точкой взросления, проходящего по лабиринту пропаганды, откуда, кажется, выхода нет — молодой человек отдаёт бумаге своё волнение, уходящее в даль морских берегов, куда он спешил на запретную встречу с опальным художником.

Фильм Крисиана Швохова, при всех визуальных стараниях и очевидно дееспособных актёрах, неподъёмно тяжёл в передаче депрессивных воспоминаний главного героя, ретроспективно переживающего моменты озарений, отчаяния и разбитых надежд, размышляя над непостижимой готовностью одних приказывать, а других — исполнять, оправдывая бесчестие службой — критически важный для немцев разбор полёта, закончившегося страшным пике. И во всём том — знакомый привкус гражданского долга, теперь уже исполненного писателем, посчитавшим безрадостной покорность услужливых дураков.

- При случае замолви за меня словечко.
- Обязательно, унтершарфюрер.
- Оскар, называй меня Оскар. У меня был один приятель, который называл меня так.
- Почему был?
- Я предупреждал его, не говори при мне лишнего. Я выполнил свой долг.
- Вы для меня — образец наци.

«Щит и меч», 1968, реж. В. Басов

Сколько страниц в школе должно обычно занимать сочинение? Пару-тройку не меньше, так ведь? Вряд ли преподаватель будет удовлетворён творением «на скорую руку, да на долгую муку». Если написал мало, значит тему полностью не раскрыл. Узость аспекта не оправдание для лаконичного письма. Работа «на отвяжись», в режиме получаса, явно на «неуд» оценкой. Не написал вовсе ни строки? Ну, брат, ты лентяй. Так не пойдёт! И так везде. И так повсюду. Даже в германской колонии для несовершеннолетних преступников. Там тоже выправляют оступившихся даже за партой. Перед чистым листом бумаги предлагая поразмышлять о морали, чести, семье, обществе и долге перед этим обществом. Священном долге каждого гражданина.

Зигги не написал ни строчки. За строптивость, карцер наказанием. А задание, ему в каземат. «На дом». Времени масса. Сиди. Думай. Размышляй. Твори. На воде и хлебе. В четырёх стенах. К концу второго часа экранного времени, вниманию зрителя фолиант, объёму которого бы позавидовал создатель «Войны и мира». Так и родился «Урок немецкого», история о периоде Второй мировой войны где-то в сельской глуши и событиях после поражения Германии, свидетелем которых мальчик Зигги и был. Пример деспотичного, в рвении выполнения долга отца, помехой и нежеланием прикасаться к столь мучительной теме «Радость исполненного долга».

Воспоминания, развивают сюжет.

Картина о том самом священном долге, что выполнял его отец, младший жандармский чин, надзор за благополучием «страны» осуществлявший. При Гитлере. Долг он ведь не отделим от Системы. Какая разница, демократическая модель перед Вами или Тоталитарное государство. Верно? Делай дело на 100% и будешь всегда сыт, обут, одет. Говорят — топчи. Топчешь. Говорят — следи. Следишь. Говорят — доноси. Понятное дело, извещаешь, кого следует. Это и есть выполнение долга. Священный долг!

Вот только есть одна неувязка. Одна загвоздка. Всё это действует при существующей формации. А поменялась власть, тебя за шиворот и на нары. За что? За службу? За рвение исполнения долга? Как же так? Что-то тут не верно, так ведь? А как же тогда —

Честно служить, ни о чём не тужить

Где мирило правильности? Где грани нормы? Долг это был или не долг? Тогда что?

Лаконичная, отчасти аллегоричная зарисовка на тему «хорошо и плохо». Мир художника как естество права человека на самоопределение, свободу, творчество, слово. И мир деспота с тисками зажима всего что оказывается втянутым в его орбиту. Будь то жена, дети, мораль, среда. Неприятие до разрушения. Безмозглая солдатчина оболванивания личности. Уродство перерождения. А ведь это немецкий порядок во всей красе. Гордость и визитная карточка нации. И вдруг, пощёчиной себе самим. Эх, долг-долг-долг… Вот ведь, незадача.

«Операция „Финал“ в 2018 году о нацистском преступнике Адольфе Эйхмане имела тот же посыл. Там лишь сотрудник гестапо „еврейским вопросом“ ведал в годы войны и выполняя долг перед Родиной(!?) по 20 часов в сутки «вершил дела». В «Уроке немецкого» мы вновь задумываемся над тем кому служить, когда и где. И выборе.

Игра актёрская на высоте. Режиссура — добротная. Сценарий — хорош. Холодное, размеренное немецкое кино с застывшими от ужаса лицами. Всех. Ну, может быть только папа «в шоколаде». Он словно флюгер, держащий нос по ветру или машина послушно внимающая рулю. Направо? Есть. Налево? Есть.

- Я предупреждал его, не говори при мне лишнего. Я выполнил свой долг.
- Вы для меня — образец наци.

Интересные они люди, немцы…

7 из 10