Одноклассники

'Медленно плывут по небу юнкерса... шифр не тот и жизнь не та'
Редкий вечер дома, случайно попавшийся канал по кнопке пульта ТВ, случайно увиденный фильм, неслучайные эмоции.

Как много фильмов могут оставить впечатление о жизни, о самой простой обыкновенной жизни? Жизни без геройства, без погони за какими-то идеалами и прочими социальными 'кубками', да и тебе эти 'кубки' уже вручили. Когда эта жизнь начинается, когда ты становишься взрослым и когда всё можно, и что это 'всё'? Наверное, после выпускного начнется новая жизнь.

Главная героиня не очень понимает эти 'драмы-комедии', что-то мешает сыграть ей уже написанную, в общем, успешную роль. Вот на этом 'банальном' сюжете поиска смысла жизни и строится эта 'небанальная' режиссерская работа. Гармоничная игра актеров полностью соответствует общей концепции фильма, все на своих местах.

Отдельно можно отметить отличный выбор звукоряда, Иван Кайф работает вместе с режиссером.

В итоге очень удачный результат, хорошее атмосферное кино в традициях поздней советской школы.

9 из 10

Большинство нападок на этот фильм вызвано, по-моему, тем, что Соловьёв снимал кино про девочку, а зрители железобетонно уверены, что он снимал кино про поколение. Почему-то только одна зрительница, здесь, в своих комментариях, обратила внимание на то, что Соловьёв часто закручивает свои фильмы вокруг женского персонажа. В этом фильме, вроде бы, это совершенно очевидно.

Но зрителя, похоже, переубедить в его зрительских представлениях невозможно...

Забавно, на обсуждении в Гордоновском 'Закрытом показе', Соловьёв умученный вопросами о поколениях, ценностях, и прочей философии, в конце передачи открытым уже текстом сказал, что, вот, есть девочка Соня Карпунина, он её и снимал, поскольку она ему интересна. Ну, что же, девочка, кажется, и правда замечательная.

Фильм, конечно, не становится более прозрачным, если его оценивать как попытку разобраться, вот, в таких девичьих 'заморочках', вызванных, в основном, отсутствием реальных проблем. Вероятно, это в принципе нерешаемая задача)).

В итоге, от финала фильма веет безысходностью, и хуже всего, что помочь дивчине, судя по всему, невозможно. Как раз по причине отсутствия у неё реальных проблем. Даже на краю земли у неё в руках оказывается банковская карта с немаленькой суммой. Да и, похоже, 'точка возврата' у неё уже позади. Социальная дезадаптация, и так-то очень сложная психологическая заморочка, а уж когда докопаться до её причины едва-ли возможно, и нельзя тупо отправить пациентку на лечение трудотерапией в колхоз в качестве доярки, то и нет смысла в отношении её быть оптимистом.

Как ни странно, при вполне объяснимой 'невнятности' сюжета, фильм смотрится без усилий, то ли благодаря мастерству Соловьёва, то ли киногеничности Карпуниной, то ли благодаря игре остальных артистов, как уже хорошо известных, так и молодых. Да, наверно, это и неважно. В целом, я считаю, кино получилось.

7 из 10

Фильм про мое поколение
Давно хотел посмотреть картину, но все никак руки не доходили. И вот, наконец, вчера у меня отключили Интернет и я решил-таки занять себя просмотром фильма. Смело говорю, что фильм хороший и для меня абсолютно понятный.

Есть три героя. Федор (Константин Крюков), который живет так, как ему велят родители. Идет по накатанной дорожке: у него все как нужно, как принято. Героиня же Сони Карпуниной совсем иная: у нее внутри пустота, которую она не хочет заполнять мелочами и глупостями. Она мечтает быть ближе к миру, она ищет себя и в итоге находит гармонию на далеком острове с маленькой усыновленной девочкой. Вдали от родительских денег, больших возможностей и парня, который любит ее вот уже 'с третьего, нет с четвертого класса' по привычке. Только здесь она спокойна и счастлива.

Ну и третий герой по имени Степан, которого играет Аристарх Венес. Это уже третий архитип. Человек который внешне весел, ярок, открыт...мальчик-колокольчик. Степану его жизнь не слишком-то нравится: он работает, развлекается, но цели у него нет. И он это прекрасно понимает. И вроде готов он выбросить все в море: и туфли подруги, натирающие ей на выпускном, и свой мобильный со всеми надоевшими контактами. Понимание есть, а решиться не может.

Фильм о моем поколении. Большинство, писавших в рецензиях про неясную бредятину - этот как раз те, чьим духовным прототипом являет Степан он же Константин Крюков: в душе - тишина, в голове - деньги, вокруг - одиночество.

И, наконец, почему 'Одноклассники'? В 17 мы все похожи, мы все совсем дети, которые не понимают ровным счетом ничего... спустя три-пять лет вы начинаем находить себя. В этом фильме себя смогла найти одна из трех. В обычной жизни процент людей, живущих в гармонии с собой еще меньше. Грустно.

9 из 10

Шифр не тот
Идти в ногу со временем, но быть как бы и над временем, опережая его – для Сергея Соловьёва дело привычное. Одноклассники – понятие менее индивидуальное, более всеобъемлющее, много шире поколения. Поколением ещё надо стать, а одноклассниками были почти все. Быть частью всех – означает быть связью между теми, кто жил до тебя и кто будет жить после. Быть всеми – значит определять единый стандарт правильного поведения. Три главных героя – не то, чтобы типичная модель современной молодёжи, но идеальная концентрация её устремлений. Красивые, успешные, обезличенно - безымянные. «Думающие либо о себе, либо не думающие вообще».

Богатство – фон, абстрактная иллюзия к извечно вопрошаемому: «ах, если бы у меня было много денег, как бы я ценил свою жизнь, сколько бы я всего наворотил и какую бы свободу выбора имел». А бабло, получается, нужно лишь для того, чтобы иметь возможность отлудить из золота «голожопого» ангела в килограммовом эквиваленте, спонтанно сорваться в Питер, сгинуть за пределами цивилизации, погрузиться в лизергиновый бред. В последнем случае вроде бы открывается правда бытия: вокруг только и есть, что полки с говном, а как воспринимать образ говна – твоё личное, мало кому любопытное, дело. Ибо пошло так смотреть на мир. Пошло смотреть и как-то иначе. Каждый свершённый шаг – глупость, повторенная вслед за родительскими заветами, за книжными стереотипами, за суждениями собеседников. Поклонение кумирам, резание вен, семейное счастье, бегство от семейного счастья… Куда не беги - везде говно. Конкретное, метафорическое, экзистенциальное, наркотическое и т.д. и т.п. Предсказуемость не штамп, не стилистический приём, а состояние души. Трагическое мироощущение, осознающее банальность построения окружающего пространства, в котором непонятно, что считать драмой, что комедией, что верным – истинно личным, а что чужим предопределением. Но кино не трагичное, во многом весёлоё, в какой-то мере онтологическое, без старческого брюзжания, без юношеского максимализма.

Евгения Отрадная, Владимир Маркин, Виктор Цой, Иван-Кайф, Татьяна Зыкина – мозаичный саундтрек, проговаривающий (и запутывающий) сценарные идеи и идеалы на манер закадрового текста. Андрей Руденский простёбывает своих фирменных рефлексирующих интеллигентов, обретших внезапно респектабельный статус и власть. Алёна Бондарчук театрально истерит, едва балансируя между яростью и смехом. Даниэль Ольбрыхский в типичном образе загадочного поляка в русскоязычном фильме. Михаил Ефремов исполняет роль Михаила Ефремова, милого сердцу алкоголика и гения образа кинематографического нонконформизма. «Старая школа» откровенно прикалывается. Они выступают «не против тебя», они играют «за себя». Персонажи Сони Карпуниной, Евгения Крюкова, Аристарха Венеса не знают, как играть «за себя». Они пытаются подобрать шифр, бегут от стерильности «невидимых миру слёз» и упираются в конформизм, в зависимость от обстоятельств. «Шифр не тот» и «жизнь не та». Сталин – никакой не эскапист, мобильник – не единственная связь с постылой реальностью, дешёвые курорты не обещают свободу выбора, хэппи-энды бывают только в кино, а Цой похоронен не в Петербурге, но в Ленинграде.

Мальчик и девочка любят друг друга с третьего (точнее, с четвёртого) класса. Девочка ведёт себя как тринадцатилетняя, но чаще, как пятилетняя. Дяденьки и тётеньки напевают смутно припоминаемое про «наискосок». Культивируемая инфантильность одним помогает стать миллионерами, других заставляет отказаться от миллионов. Новое кино Сергея Соловьёва не так сильно соотносятся с восьмидесятническим культом «Ассы», сколько с его же хитом семидесятых «Сто дней после детства» и незаслуженно забытым апокрифом из девяностых «Нежным возрастом». Всё те же «золотые мечты», всё те же неважности прекраснейшей печали, исчезающие в дымке утрачиваемой юности.