Абрикос

Некоторые истории начинаются с середины: как-то внезапно оказывается, что ты сидишь за чашкой кофе с совершенно незнакомым мужчиной и вот уже три часа рассказываешь ему историю своей жизни. Столик в переполненной кофейне — удачная городская альтернатива обезличенной интимности вагонного купе: случайно встреченный приятный собеседник внимательной искренностью во взгляде располагает к откровенности, да и предмет его интереса абсолютно невинен. Школьные увлечения, первая любовь, первый поцелуй — туманные были, не имеющие отношения к чувствам и мыслям дня сегодняшнего. И кажется, что память с бережной дотошностью коллекционера хранит малейшие детали, но, когда после долгого забвения открываешь коробку воспоминаний, обнаруживаешь, что все в ней перемешано, звук перепутан с запахом, а люди неотделимы от пейзажа.

Короткий метр в кинематографе, безусловно, сродни рассказам в литературе. Чаще всего это анекдот, но вот Бену Брайэнду удалось в чистом виде эссе — зарисовка-настроение, в которой тончайшая операторская работа передает, кажется, не только визуальную красоту образов романтического прошлого, но и запах летней травы или вкус вынесенного в название фрукта на губах. В «Абрикосе» (не)случайно вызванные воспоминания о первой любви калейдоскопически переливаются проблесками солнца в переплетенных ветвях деревьев — солнца такого яркого и одновременно ласкового, каким оно бывает только в детстве — и в кино, если его снимает хороший оператор. Сюжет нарочито незатейлив, чтобы не ограничивать свободу ассоциаций зрителя, а «непредсказуемая» развязка настолько предсказуема, что даже героиня — умудренная жизнью, уверенная в себе, немного демонстративно скучающая, такая в кольцах и с понтами — боится в нее поверить.

Самозваный «интервьюер» настойчив, и, атакованная его вопросами, героиня с удивляющей ее саму нежностью вспоминает далекое лето, когда она была очарована странным неразговорчивым мальчиком с фотоаппаратом на плече. И прошлое стремительно приближается, наезжает, как камера, переходящая с общего плана на крупный, и кажется даже, что та полузабытая девочка скромно сидит за соседним столиком. Или и впрямь сидит? Или она вообще всегда где-то неподалеку, и ее можно вызвать волшебной мантрой «я помню…»?

«Безвозвратно ушедшее и безнадежно забытое» часто поджидает за ближайшим поворотом, и при встрече с ним смешанное с восторгом удивление загорается в глазах светом по-утреннему прозрачного солнца. Для этого нужно всего-то несколько ничего не значащих вопросов и старательно подстроенное обыкновенное чудо.

Некоторые истории, очень правильно, заканчиваются в самом начале, потому что подсмотренные воспоминания намного интереснее подслушанных откровений.

Память иногда возвращается ассоциациями. Запах, вкус, цвет оживляют давнишний случай, в котором была радостная встреча и приятный контакт. Надо только подстроить свидание и ждать ответа на не обязывающий вопрос самодеятельного интервьюера, по-докторски выстраивающего событийный ряд, открывая чувствам дорожку к месту, где в ощущениях прошлого пряталась его давняя первая любовь. Двое за столом — и ничего боле, только вопрос и ответ из детства, очень приятный на вкус.