Алая буква

Обидно, что экранизацию Вендерса оценили ниже голливудской постановки с Деми Мур.

Книгу не читала, но атмосфера на мой взгляд соответствует духу романов того времени.

Как всегда, прекрасный саундтрек, на редкость симпатичные лица главных героев, хотя бывший муж героини мне понравился больше красавчика-пастора.

Суровые пейзажи подчеркивают пуританскую строгую мораль обитателей городка Новой Англии.

Стоит заметить, и в фильме это прослеживается прибытием кораблей, что значительную часть населения США составляют потомки переселенцев по религиозным мотивам, мормоны, квакеры и прочие сектанты. Неудивительно, что то тут, то там возникали какие-то массовые гонения или истерии, возникали «городские легенды», а люди выдумывали диковинные обычаи и традиции.

В сущности, в Европе или в крупных городах на женщину с незаконнорожденным ребенком конечно косились бы, но чтобы сжигать или нашивать всякие знаки на одежду — до этого варварства думаю не дошло бы.

Очень логично, не слишком медленно и не слишком поспешно разворачивается действие, каждый эпизод — сообщает некую подробность или деталь. Даже диалоги о «более благородном отношении дикарей» к своим собратьям, чем «просвещенных» переселенцев к несчастной женщине не случайны, а подчеркивают одну и ту же мысль.

Как бы не стремился человек жить праведной и безгрешной жизнью, оторвавшись от живого человеческого тепла каждый праведник может впасть в грех, гордыни или тщеславия. Или банальной мстительности и высокомерия.

То, что Кудрявцев называет «суховатостью» и отсутствием «искренности и драматизма» на мой взгляд всего лишь является разницей вкусов.

Кому-то непременно подавай «пенье, визги, страсти», мне же кажется, что раз рассказ не о «мужественном поступке одной женщины», а о чем-то большем, о человечности, о душевной стойкости, о верности и о любви, о твердости характера, то как раз и необходим тот самый торжественный, немного сдержанный, слегка отвлеченный взгляд, который придает всей картине величественность и драматизм, а не мелодраматичность и псевдо-драматичный пропагандизм.

Вендерс пригласил актеров преимущественно немецкого происхождения, и это отчасти сыграло на руку, потому что многие штаты заселялись преимущественно выходцами из той или иной страны, что накладывало отпечаток на традиции и культуру этого штата. Или даже на внешний облик.

Каждый штат являлся своеобразным прообразом той общины или общности, откуда прибывали переселенцы.

Если представить историю Соединенных штатов как мозаику таких «изгоев» и маргинальных собществ, становится понятно почему у них так распространены всякие ЧП, вроде стрельбы в школах или появление различных новых религий и успешных сект.

Вендерс показал историю не одной женщины, но целого поселения, а то и целого народа, и просто предвзято и мелочно сравнивать эту экранизацию с более поздней версией.

Кстати, 20 век называют веком расцвета индивидуализма, но ни один человек не живет в оторванном виде от общества, хотя бы и виртуального. Каждое сообщество налагает свой отпечаток на своего участника.

Немец по национальности, Вим Вендерс, как представитель глубоко традиционалисткой, даже несколько общинной нации пытается вернуть нам ощущение принадлежности к целому миру, поиску своего места в целой череде предшествующих поколений, а зрители все стремятся найти во внешних проявлениях мелодраматичных героинь и героев одного себя.

«Алая буква» — еще одна достаточно дилетантская работа раннего Вендерса, еще не нашедшего свой стиль. Экранизацию романа Н. Готорна о пуританских нравах в маленьком американском городке, третирующем оступившуюся женщину, можно было бы назвать иллюстративной и вторичной по отношению к первоисточнику, если бы не появившаяся спустя двадцать лет голливудская экранизация Р. Джоффе с Д. Мур и Г. Олдманом в главных ролях, которая откровенно гламурна в своей показной красивости и потому еще хуже.

Музыка Ю. Книппера используется порой нарочито, избыточно, чем сильно мелодраматизирует историю, в финале в сочетании с динамичным монтажом она пытается создать видимость саспенса, выглядящего несколько искусственно, учитывая, что никакой особой интриги в признании аббатом своей вины для зрителя нет.

Драматургически фильм построен без очевидных ошибок, но со слишком продолжительными паузами: длительность большинства эпизодов затянута и при этом не оправдана никакими изобразительными и композиционными задачами. К монтажным прочетам Вендерса также можно отнести злоупотребление «восьмеркой», что делает историю несколько голливудской.

Красота пейзажей, снятых Р. Мюллером, порой выглядит почти по-херцоговски, нехарактерно для урбаниста Вендерса. Костюмы и декорации при соблюдении исторической достоверности смотрятся несколько инородно на фоне немецкой речи. В то же самое время, Вендерс реконструирует душную атмосферу пуританской общины достаточно достоверно, памятуя о том, что именно Германия — родина протестантизма с его культом духовной дисциплины и строгости.

Моральные акценты расставлены в фильме однозначно: главная героиня — невинная жертва, общественное окружение, терзающее ее, выглядит монструозным в своем фанатизме и ханжестве. Характеры большинства героев словно зажаты в тиски типажей лицемеров и негодяев, даже персонаж Л. Кастеля, способного оживить образ аббата, разрывающегося между чувством и долгом, выглядит как-то уныло и эмоционально бледно.

Единственный живой человек — доктор в исполнении Х. Х. Блеха, заставляющий своей природной органикой приходить в движение каждый эпизод, в котором появляется. Удивительно невыразительная С. Бергер, пластикой и мимикой всячески подчеркивающая свое внешнее сходство с Л. Ульман, что лишает ее персонаж индивидуальности и делает бледной копией на фоне экспрессивных шведок из картин И. Бергмана.

В целом, «Алая буква» — достаточно концептуально бедная экранизация, не содержащая в себе никаких режиссерских достижений или сценарных открытий, каждым своим эпизодом демонстрирующая чужеродность литературного материала его постановщику.

Действие фильма начинается со сцены суда: жители поселения, одетые в черное, кричат в след героине: «Она всех нас заклеймила позором! Сжечь ее! Сжечь!», и голоса их подобны крикам ворон, парящих над местом несчастья. Их лица суровы и строги, как скалы вдоль побережья. Пастор, смотря в глаза Гестер, что носит алую букву «А» на груди в знак виновности в прелюбодеянии, просит ее открыть имя любовника. Героиня тверда и молчалива, в то время как пастор бледен и шатается в полуобмороке, что неудивительно, ведь он знает имя этого мужчины.

Характер главной героини решителен и целен: она не прячет глаз от мужа, которому изменила, потому что никогда не скрывала от него свою нелюбовь; она снисходительна к малодушию любовника; твердость ее моральной осанки настолько неоспорима, что ставит под сомнение затхлые устои консервативной морали.

Сближение с другим мужчиной в отсутствии мужа отнюдь не является признаком распущенности натуры, но при резком свете душевной прямоты Гестер представляется понятным и простым желанием найти понимание, теплоту и любовь, столь недостающие ей в холодном отстранении общины. Однако героиня отнюдь не восстает против моральной идеологии, и потому в образе ее читается раскаяние.

Дочь Гестер, милая Перл, дитя свободолюбивое и, можно сказать, даже своенравное. Она глубже взрослых проникает в суть вещей, и оттого ее взгляд на мир мудрее. Инстинктивно понимая ханжество и фарисейство теократического эгоизма общины, она неосознанно отрицает связь с религией: мать учила ее говорить, что небесный отец послал ее на землю, но девочке, чья связь с природой настолько сильна и естественна, более убедительной кажется версия, что «мама сняла ее с яблоньки»; она слышит фальшь в проповеди пастора, на груди которого алеет печать греха, и выходит из церкви; она «не любит чувств, причин которых не понимает». Мне показалось, что именно образ девочки, а не ее матери — символ зарождения нового человека, с иными моральными нормами и ценностями, она олицетворяет собой некий новый нравственный идеал, свободный от стереотипной жестокости пуританства.

Не смотря на достаточно вольную трактовку книги, Вендерсу удается сохранить аллегоричность Готорна. Драматичное сочетание красного с черным создает мрачные предчувствия. Черные одежды глав общины, свидетельствующие об их скрытности, замкнутости и закрытости противостоят алой букве на груди героини и красному платью ее дочери; красный противоречив, как и их характеры, с одной стороны, он символ разрушения, упрямства, цвет Дьявола, с другой — это цвет жажды жизни, борьбы за свои права и любви. Любовь в «Алой букве» выступает иносказательным образом свободы личности, драма этого фильма в столкновении пуританского благочестия и живых стремлений человеческой души.

9 из 10

Одна из экранизаций романа Натаниэля Хоторна в интерпретации Вима Вендерса.

Новая Англия, середина XVII века. Суровая природа, скудный быт и пуританские нравы новых американских переселенцев.

Молодая женщина Гестер Принн родила ребенка в отсутствие уехавшего и пропавшего бесследно мужа, за что получила общественное осуждение и обязанность носить на всей одежде знак бесчестья — алую букву А.

Прошло семь лет, и в городок вернулся муж Гестер, проведший несколько лет в землях индейцев. Не в силах простить измену, он решает во что бы то ни стало узнать, кто является отцом ребенка и отомстить Гестер…

Одна из ранних работ режиссера Вендерса и оператора Робби Мюллера, впоследствие работавшего с Вендерсом, Джармушем и фон Триером, поражает сухими, жестокими нравами жителей городка, лицами, будто высеченными из камня, взятыми в Новый свет и Новое время из мрачного европейского средневековья, потрясающей дикой природой побережья Северной Америки.

Фильм создает неповторимую атмосферу одиночества, раскаяния за совершенные грехи и жестокого возмездия, а выводы после просмотра каждый сделает сам.

Смотрите и не пожалеете!

8 из 10