Год Собаки

Эмоционально непросто смотреть некоторые российские фильмы 90-х.

Много истеричных, непривитых людей, каких-то диких ситуаций. Даже если не о пресловутой чернухе говорить — в этом плане и многие маститые режиссеры не смогли найти баланса.

Фильм «Год собаки» я смотрел подростком и не с начала, но он плотно у меня в голове отложился как значительный.

Конечно, это чудесный дуэт Чурикова-Скляр.

Скляр всю жизнь для меня был вот этим жизнерадостным юношей, который уедет в Комарово и запилит там джаз с товарищем Колбасьевым. Но я видел его же в «Бесах» в МДТ, поэтому диапазон примерно понимаю.

Здесь же Скляр играет вышедшего на свободу закоренелого уголовника, который в тюрьмах прозевал и перестройку и гласность — и, как живет мир, толком не представляет. Весь тюремный фольклор, присказки и песенки — в исполнении Скляра.

Итак, жизнь сводит пытающегося жить «по понятиям» зэка и интеллигентную забитую мышь из общежития в исполнении Чуриковой. Со всеми чуриковскими лучшими манерными приемчиками.

В определенный момент пара вынуждена пуститься в бега — и большую часть фильма мы проводим собственно со Скляром и Чуриковой — и этим нужно наслаждаться. Каждый жест, интонация, взгляд — гениальны.

И вот этот оммаж Тарковскому — тоже такая «зона», какие-то непонятные люди в противогазах, заброшенные дома и магазины, радиация — из мира криминальной России 90-х да в фантастический мир Тарковского-Стругацких — а?!

Был у меня знакомый, который принципиально не смотрел русские фильмы 1985—2000 годов — просто не мог смотреть физически, даже «Ширли-мырли» его в депрессию вгоняли.

Но вот что скажу: если по трейлеру вам кажется, что фильм мрачноватый — все равно советую посмотреть, потому что он этого чисто эстетически заслуживает и явно выделяется в русском кино.

«Играйте, сударь, играйте. Мы идём домой. Нас ждут. Я велела затопить камин. Мы будем слушать музыку. Нас ждут. Играйте, сударь, играйте…»

Таковы финальные фразы главной героини, которые очень похожи на мантру.

Она называет уголовника, человека, который украл у неё кошелёк, «сударем». Вера не играет словами, она (сейчас будет тавтология) верит, что её спутник — сударь. И тем самым посвящает его в «судари». А он, как Вера и просит, играет. Причём играет на губной гармошке впервые, сам придумывает мелодию. Раньше же он пел под гитару исключительно блатные песни или романсы, слова которых прочно сидели у него в голове. И их тоже можно считать своеобразными мантрами. Они составляли отчасти его философию жизни. Философию, которую нельзя было ни понять, ни изменить… но и жить-то по ней уже получалось.

Как жить иначе, Сергей раньше не знал и не умел. Да и откуда? В семье все пили и пьют. Его ведь даже не узнали, когда он пришёл из тюрьмы. Ну, а на зоне, как понимаете, самообучение. Вот и усвоил уроки Серёженька на «отлично». Только, видно, пробелы были в «образовании» — парень веры захотел. И спустилась из комнаты 37 к нему Вера из плоти и крови…

Фильм оставил след в душе. Отчасти из-за великолепной игры Скляра и Чуриковой, отчасти из-за сюжета, отчасти из-за режиссуры. Действительно, жемчужина российского кино, учитывая, что в постсоветское время найти что-то благопристойное трудно. А найти эту жемчужину было не так просто, поскольку, несмотря на упоминания о фильме в прессе и в обзорах на тему «лучшие фильмы», все же он мне не попадался на глаза либо я не обращала внимания. Парадокс, но фильм понравился со второго раза, что редко, поскольку у меня сразу формируется мнение о чем-то и его ничем потом не изменишь, но в искусстве, как оказалось, все возможно и этот фильм лично для меня из тех, которые в разные периоды жизни воспринимаются по-разному.

В фильме перемешаны обстоятельства, печаль, одиночество, обреченность, но герои проносят любовь сквозь эти грани. Мы видим не просто картинку на экране, мы видим живых персонажей, сыгранных актерами не талантом, а одаренностью. Чурикова чудо, как хороша! Ее героиня Верочка — наивная и в чем-то старомодная, но она этим и берет за душу, такие люди, как она, на грани вымирания. Сергей Кожин (Игорь Скляр) — вышедший на волю опустившийся человек, но на протяжении экранного времени слово «опустившийся» по отношению к нему отпадает. Его герой, как по мне, явный пример, что нет плохих или хороших, есть отчаявшиеся люди. Каждый достоин тепла, любви, понимания. Можно быть счастливым даже где-то там «за гранью смертельного круга», петь песни (а Скляр, как известно, поющий актер и продемонстрировал свое умение в фильме), дарить любимой цветы, бродить по пустому городу и ценить роскошь одиночества и свободы действий (порой преступных).

Я благодарна режиссеру, актерам и всей команде, работавшей над созданием этого замечательного фильма, и мне хочется подобрать единое слово, которое максимально бы выразило мое восхищение, но мне кажется в пределах любого языка это станет непосильной задачей.

10 из 10

Неправдоподобная романтическая история о «любви» зека и одинокой немолодой но доброй и во всех отношениях хорошей, но немного чудаковатой женщины.

Идея фильма в какой-то степени «вредная». Здесь романтизирован образ уголовника. Романтизированы отношения одинокой интеллигентной женщины и этого товарища. В жизни все было бы намного прозаичней — познакомился, окрутил, а потом пользовался бы ею и сосал из нее кровь, а если она захотела бы уйти — угрожал бы ей расправой или убил. Но тут он эдакий тюремный джентльмен, такой Сид Баррет или Марк Фречетт в законе. Плохой, но интересный и даже харизматичный, и даже с намеком на благородство. Уход из злого мира, любовь в «пустыне» — недо «Забриски Пойнт» по-русски. Человек, мародерствующий на отчужденной территории, чтобы кормить своих детей здесь плохой, убогий, а зек (даже не бывший, а перманентный) — он хороший, благородный, стремящийся к свободе.

Спросите, за что же я поставила фильму высокую оценку? За художественную выразительность конечно — красиво все представлено в зоне отчуждения и не только. И за игру некоторых актеров. Идея дрянь, картинка — красота.