Городские легенды: Парк кошмаров

Набор “инстаграмных дубов” с сухими ветками нарратива
Оригинальное название фильма 'Oak', что в переводе означает 'дуб', - это говорящая 'аббревиатура', которая буквально говорит о состоянии сценария и создателях, чьи творческие стремления покрылись сухой дубовой корой. Дубовый сюжет, дубовое развитие, дубовое исполнение, дубовая режиссура. На этом дубе даже желуди изъедены насекомыми-вредителями, и для зрителя ничего не остается, кроме дубовой коры посредственности - это вялый, непродуманный нарратив, где даже центральный образ дуба остается плоским и нераскрытым.

Когда в начале фильма я увидел интереснейшего актера Арманда Ассанте, который произнес: “Ты чувствуешь тут любовь? А уважение? Я тоже не чувствую. Тогда я ухожу!” - я был заинтригован, ведь фильм говорил о какой-то бесчувственности, черствости, забвении, и можно было ожидать какого-то авторского высказывания в форме напряженного или медитативного хоррора. Роль Арманда Ассанте - единственный намёк на драматический потенциал, который, увы, мгновенно растворяется в хаотичном сценарии. После такого смыслового намека режиссер будет перегружать историю бессмысленной болтовней персонажей, бессмысленными поступками и примитивными легендами до той поры, пока они не придут к нео-мифологичному дубу и “одубеют” - и в прямом, и в переносном смысле. Дубовый персонаж, парень-подросток, повезет пятерых девочек в дубовую рощу, чтобы дотронуться до пресловутого дуба. Повезет он их утром, а к дубу они приедут ночью. Получается, они добирались до этого сюжетного 'тупика' целый день. Они три штата, что ли, проехали? Эта роща что, за 1000 км?

И хорошо бы, если бы режиссер воспользовался такой возможностью и показал бы, как подростки общаются друг с другом по пути, какой у них внутренний мир, какие мечты и желания, но нет - волшебный монтаж прямиком переносит зрителя от утренней сцены в ночную, в которой пять персонажей по очереди прикасаются к дубу, а шестой персонаж отказывается от этой глупой затеи и просто уходит. Нам даже не показывают, куда она ушла, оператор просто забывает про нее, и она 'испаряется'. В дубовой сцене прикосновения осветители расставляют осветительные приборы с такой “дубовой вычурностью”, что кажется, на каждом дубе вместо желудей висят электрические лампы - режиссёр не доверяет зрителю заметить дуб без подсветки! После дубовой кульминации проклятия сюжет вспоминает про маленького ребенка из начала фильма и говорит о детской потере, о трагедии, когда ребенок вынужден преодолевать чувство одиночества от потери отца - да, это неплохая попытка рассказать о детской трагедии.

'Природа - это мир живых организмов', - слышим мы во втором акте. Да, 'капитан очевидность', даже спорить нет смысла, - и что? Что хочет донести автор? Чтобы мы берегли природу? Может, мы все уже “одубели”, но не понимаем этого? Или это просто инфекция, или природа решила восстановить баланс, превратив пару персонажей в дубовую рощу? Тогда при чем тут 'одубевшая медсестра'? А-аа-аа… 'Дубовая медсестра' - это медицинский персонал природы! Ну, тогда другое дело! Все сходится.

Опять эта дубовая роща с 'электрическими фонарями' за каждым кустом, в которой сюжет избавляется от 'дубо-персонажа' обычным исчезновением, на которое даже не потребовалась работа по визуальным эффектам: весь бюджет ушел на парящий пепел. Это пепел идей в дубовой роще вздора. И опять волшебный монтаж моментально переносит зрителя в солнечную пустоту следующей сцены, в которой постановщик озвучивает проблематику отношений между супругами, но тут же забывает про нее, как будто он ничего не говорил. И опять волшебный монтаж переносит нас в ночную сцену. Эти резкие временные скачки и географическая неопределённость разрушают и без того хрупкую веру в происходящее. Создаётся впечатление, что монтаж скрывает не столько «тайну», сколько отсутствие внятной структуры.

Ходьба! Опять ходьба - еще один способ наполнить пустоту ну хоть чем-то, когда творцу нечего сказать, и он показывает ходьбу с 'электрическими лампочками' за каждым кустом. Но тут постановщик вспоминает, что у него в запасе исчезнувший персонаж, которому он вручает крышку от мусорного бака и спасительный фонарик. Оказывается, ржавые железяки и фонарики - это оружие против 'дубового проклятия'! Это 'дубовое проклятие' держится на каком-то 'соке', это какая-то 'куча' несуразной нелепицы: дубы, сумасшедшие медсестры, ржавые железки. Но режиссеру этого мало, и он заставляет Арманда Ассанте произнести еще большую бессмыслицу про деревянную и глиняную посуду, про какое-то очищение, спасение, и даже Господа вспомнил.

Авторы не рассказывают интересную историю, нет никакой визуальной эстетики, если, конечно, вы видите эту красоту в прожекторах, грубо спрятанных в ветках и кустах. Символика дуба и веток ничего не раскрывает - это бессмыслица для гурманов пустоты, которые придумают смысл за автора. Медленный темп - это не осознанный выбор, а просто попытка подражания авторским картинам. Нет никакого послания об экологии, формулировка попросту отсутствует, как и само рассуждение. Сравнивать 'это' с классикой - это уже бессмысленно.

Фильм копирует историю преступлений 'Фредди Крюгера': похожий лейтмотив детская считалочка “Тик, так… не трогай дуб…” то же преступление, тот же самосуд убитых горем родителей, метафорический сюрреалистичный сон, в котором застряли все персонажи. Заимствование мотивов народной мести здесь лишено оригинальности: антагонист-медсестра - бледная тень Фредди, а сюрреализм сводится к случайным образам, а не к продуманной метафоре. Медсестра-антагонист - это Фредди без харизмы, «Кэрри» без трагедии, «Ведьма из Блэр» без атмосферы. Просто женщина в халате, которой сценарист дал права на бесконечные “скримеры”.

Смотреть это очень утомительно, ты чувствуешь, что время, проведенное за просмотром, покрывается дубовой корой в роще бессмысленности.

'Oak' — это набор 'инстаграмных дубов' с сухими ветками нарратива. Вместо медитативной глубины только серии резких скачков, где даже Арманд Ассанте не может оживить эту 'рощу дубовой бессмысленности”

Режиссер победил - я возненавидел этот фильм, и не смогу его забыть - вот же ирония кинематографа! Он меня вовлек и сделал своим соавтором! Я потратил кучу времени… на это! Зритель в этом кино - это “мученик”. Если режиссер вдруг снимет сиквел «Oak 2: Возвращение коры», я буду вынужден смотреть?!

Они дали дуба!
Старшеклассница Эмбер теряет отца, скончавшегося от рака. Пережить потерю ей помогает безбашенная компания друзей, подбивающая ее на авантюру: прикоснуться к проклятому дубу в парке, где много лет пропадали дети. Большая ошибка!

Забавно, что хотя в прокатном названии этого ужастика аж 28 букв, в оригинале их всего три: Oak. И на русский можно было честно так и перевести: Дуб. Какой бы открывался простор для слоганов: «Они дали дуба!».

Но – нет так нет. В остальном «Дуб» - вполне дуболомно следует традициям хорроров про нарушение ритуала в стиле «Пиковой дамы» или «Кэндимена», вот только проклятие какое-то дурацкое – прикоснись к дубу, и за тобой придет... медсестра! Что за дубовая фантазия?

Тем не менее, начинается фильм с неожиданно искренней ноты – на похоронах сына старик говорит внуку: «Ты чувствуешь тут любовь? А уважение? Я тоже не чувствую. Тогда я ухожу!» Кстати, внука играет пухлый мальчик Каллум Винсон, который по свежей информации сыграет в сериале-приквеле «Пятницы, 13»... самого Джейсона Вурхиза. Мелкого, конечно.

Увы, выше этой планки фильм уже не прыгнет. Зрителю приходится почти 2 часа наблюдать за уныло-предсказуемым сюжетом: вот подростки смеются и обсуждают городскую байку, вот они пошли и нарушили запрет (безо всякой причины), вот они начинают гибнуть по одному... Всё это снято сугубо ремесленнически, без души, кроме старика Арманда Ассанте в кадре вообще никто не парится. Где-то на самом краешке кадра можно поймать вайбы классических ужастиков 80-х, вроде «Кошмара на улице Вязов» - в центре истории группа подростков против демонической сущности, им мешает конфликт «отцов и детей», ужасы приходят через «вложенные друг в друга» сны... Но мне постоянно казалось, что режиссеру просто неинтересен жанр ужасов – или он не чувствует грань между ужасным и смешным: раскоряченная медсестра с острыми зубами кажется ходячей пародией. А смерть отца героини, заявленная, как движок всей истории, вообще никак не влияет на сюжет.

Хотя речь в кино идет о проклятом дубе, какую-никакую «хищную органику» можно увидеть только в финале картины – одна сцена может даже напомнить нападения людей-грибов из популярного нынче сериала «Одни из нас». Но все остальное время герои просто ходят туда-сюда, разговаривают или теряются в тумане.

Так что я просто не знаю, кому можно порекомендовать «Дуб». Разве что как антипример того, что бывает, когда формально все элементы на месте – сюжет, актеры, сносная картинка, кое-какие спецэффекты – но во всем этом не больше жизни, чем в засохшем дубовом пне.