Господин оформитель

Лето 1989 года, Ленинград, кинотеатр «Титан» (недалеко от воинской части, гдя я служил тогда). На свежей афише, намалеванной нетвердой рукой штатного художника-оформителя, написано «Первый советский фильм ужасов»… так началось мое знакомство с этим выдающимся фильмом, полным образов, звуков и чувства мистического трепета перед чем-то неотвратимым и страшным. Одним из любимых, пересмотренным десятки раз, известным практически наизусть, но так и недооцененным публикой.

Он вышел не в то время.

Удивительным образом, дипломные работы и режиссерские дебюты нередко становятся впоследствии знаковыми фильмами для целых поколений. В этой связи можно вспомнить «Я шагаю по Москве» Георгия Данелия, «Добро пожаловать» Элема Климова, «Лифт на эшафот» Луи Маля… В полной мере это относится и к фильму «Господин Оформитель», выросшим из дипломной работы Олега Тепцова, и переснятым им же по горячим следам уже в «полном метре».

К большому сожалению, фильм, хоть и номинировался в 1989 году сразу в трех категориях (постановка, звук, костюмы) получил одну из первых «Ник» только за костюмы. И так и не был принят ни публикой, ни оценен критикой. Время также сыграло над ним злую шутку — он вышел не в то время и не в том месте. Хотя до сих пор, спустя четверть века, он не смотрится архаичным, несмотря на отсутствие в нем, столь необходимых нынешнему кино-ряду, пресловутого «экшна» с погонями, кровью, супер-героями в голубых лосинах…

Фильм берет другим. В нем тесно переплелись и связаны неотрывно друг от друга сюжет, художественный стиль, визуальный и звуковой ряд, музыка, мистическая сторона, культурологический и морально-этические слои…

За всю историю отечественного кинематографа ни один фильм не может похвастать столь гармоничным сочетанием всех художественных средств разом. Это тем более удивительно, ведь фильм является едва ли не последним фильмом, вышедших в рамках трещащей по швам и разваливающейся на глазах империи, на фоне полного развала отечественной киноиндустрии. Данный факт также можно рассматривать как некий дополнительный мистический символ-подтекст: фильм, снятый на стыке эпох, рассказывающий поэтическим языком о надвигающемся крахе прежней империи на переломе эпох, накануне глобального передела мира.

Вычурные футуристические декорации стиля модерн, увлечение пограничными состояниями сознания и философия декаданса на фоне поэзии Серебряного века, мистических, пугающих иллюстраций и совершенно потусторонней музыки Курехина — все перемешалось в Господине-оформителе, который до сих пор смотрится, как в первый: с подступающим бессознательным ужасом перед неизбежным

Baddy Riggo, 17.09.2014

Начав работу с Сокуровым в 1978 году, Арабов лишь спустя десять лет попробовал сотрудничать с другими режиссерами, это, видимо, было связано с духом «перестроечной» востребованности его сценариев и опять же с легализацией их общих с Сокуровым фильмов. «Господин оформитель» Олега Тепцова посмотрели свыше трех миллионов зрителей в СССР, это было даже больше, чем публика «Дней затмения» (всего полмиллиона). Такая популярность была связана, безусловно, со стилевой необычностью полнометражного дебюта Тепцова, с его целенаправленной попыткой выработать советский аналог хоррора — жанра, всегда собирающего полные залы.

Вместе с тем формально картина получилась небезупречной, до законченного совершенства декадентского мистического триллера ей не хватило совсем немного, ведь Сергей Курехин написал для нее столь атмосферную музыку, что только она сформировала 50% ауры этой изящной ленты, а работа оператора и особенно художника-постановщика и костюмеров столь безукоризненны и удивительны для малобюджетной картины, что визуальный ряд заставляет вспомнить Висконти. Так чего же не хватило? Структурной однородности, ибо в «Господине оформителе» мы имеем дело с двумя противоположными тенденциями: заигрыванием с жанрами и стремлением создать авторский проект.

Сценарий Арабова по рассказу Грина, обработка им и переосмысление материала привело к тому, что сюжет картины Тепцова приобрел привкус не попсового, попкорнового мистицизма, а мистицизма философского, культурологического. Арабов (и Тепцов идет за ним следом, тщательно адаптируя его работу к экрану) очень глубоко понял суть декадентского искусства, детально проработав главный образ — художника Платона Андреевича, люциферически гордого творца, соревнующегося с Богом. Визионерство и мистицизм декадентов-символистов (как в России, так и за рубежом), безусловно, выразило иррациональность мироздания, крах просветительского разума и идей прогресса, а также мощно критиковало материализм.

Но будучи нечувствительным к традиционному христианству, декадентское искусство обожествляло само себя, абсолютизировало Красоту вне морали и художественные поиски творцов, оправдывая тем воспевание порочности, извращенности и греховности. Фильм Тепцова очень хорошо показывает, что революция в России вовсе не была следствием только экономических причин, скорее она — результат духовного упадка и развращенности умов. Не даром европейский и советский авангард 1920-х призывал беспощадно уничтожить рафинированную салонную культуру, то бишь декаданс, авангардисты ненавидели декадентов, считая их носителями болезненно тлетворного духа.

«Господин оформитель» — не только о возмездии художника за его имморализм и панэстетизм, когда творение ополчается против своего творца, это кино не просто о том, что Сартр назвал «диахроническим отчуждением», сопровождающим любое творчество. Это кино еще и о том, что инфернальные силы всегда бродят где-то рядом, когда человек творит имморальное искусство, когда он соревнуется с Творцом. Жаль, что столь мощный философский посыл арабовского сценария не удалось воплотить в полной мере: прежде всего в последней трети картины режиссер по полной «отрывается» в атмосферность, сюжет начинает плыть, тормозить, распыляться, а финал, который можно было бы снять лаконичнее, тверже, четче, раздувается на пятнадцать минут.

Повторяются кадры для пущего впечатления, как-то примитивно, в духе боевиков, снят выстрел (резкий монтаж, противоречащий медленному ритму фильма) и последующее «спасение» героя. Такое впечатление, что Тепцов не знает, что делать с замыслом, а визуальная избыточность интерьеров, символов, образов побуждает его все длить и длить сюжет, он будто не может налюбоваться на дело своих рук, как и Платон Андреевич. К тому же совершенно излишне было делать столько вставок из картин знаменитых мастеров модерна (среди которых Климт и Муха): смешивая известные полотна великих художников между собой и намекая на то, что автор у них один — Платон Андреевич, Тепцов делает главного героя неправдоподобно гениальным (кстати, к слову, Авилов играет и вправду гениально, остальные исполнители — просто хорошо).

Одним словом, «Господин оформитель» — кино философски амбициозное, посягнувшее на серьезное культурологическое обобщение, но желание постановщика быть понятым и признанным широкой публикой привело к формальной разнородности всего проекта, его стилевой незавершенности. При этом нельзя признать, что отсутствие адекватных попыток в нашем кино проникнуть в суть эпохи декаданса, то есть не через примитивное копирование ее внешних характеристик (это у нас как раз умеют), а путем размышления о самом ее смысле, это отсутствие, это «безрыбье» не может не поднять «Господина оформителя» по шкале кинематографической значимости в глазах даже самого требовательного синефила.

И это, в общем-то, почти все, что я могу сказать об этом фильме. В нем есть все — и что-то булгаковское, и`Вий», и «Портрет Дориана Грея» и даже «Метрополис».

И если к перечисленному вопросов нет, то фильм мне не понравился. Точнее не так — фильм я не поняла, спокойно это признаю и именно поэтому не буду ставить оценку. Может, он действительно хорош, это ведь я его не поняла, правильно?

Мне понравились интерьеры. Актеры мне тоже понравились, но, несмотря на все спектры эмоций и переживаний, они все равно несколько индифферентные. У них у всех цепляющие типажи, но игра мне показалась скупой.

Возможно, я слишком часто натыкалась на тему «человек, играющий в бога» в искусстве и потому это фильм меня мало впечатлил. (А может просто потому, что мне сложно воспринимать «образность» и «символизм», на котором зиждется данная картина).

Это «пограничное» состояние в котором пребывает фильм — где-то на грани арт-хауса и добротным художественным фильмом — постоянно сбивает с толку. Не могу сказать, что посмотрела фильм зря, но и утверждать, что не зря — тоже не могу.

Мистический триллер в стиле «символизм». Если в общих словах, то так. Ежели вдаться в подробности, то здесь можно сказать многое.

Перестроечные фильмы ужасов уникальны и в этом их шарм. В них есть что-то абсолютно эфемерное, какое-то движение, которое не зависит ни от чего. Просто есть. Что самое странное: «Господин оформитель», кажется, ожил, подобно манекену и живёт какой-то своей жизнью. И впечатление он производит не всегда сразу. Когда я смотрел этот фильм в первый раз, я не смог его оценить по достоинству. Мне казалось, всё развивается слишком неторопливо, а конец заставил очень удивиться. Впечатления были парадоксальны. Но во время перепросмотра я увидел всю необычность и эстетику этого мистического триллера.

Здесь всё, что по душе: завораживающая музыка Курёхина, поэзия Блока, символизм, декаданс, дореволюционный Петербург, манекены, смотрящие глазами живых людей. К этому следует добавить отточенные образы, которые талантливо воплотили актёры. «Воскресшая» получилась жутковатой и «не от мира сего», художник эмоционально подвижным, ищущим. Художественность картины не уступает исполнению.

Но, чтобы фильм понравился, при просмотре нужно иметь соответствующее настроение, любить литературу Серебряного века и находить этот исторический период чарующим. Здесь нет фальши, только вечная, вуальная, полуспрятанная тема жизни и смерти.

Творение оживает в руках творца…

7 из 10