Исчадье ада

«Исчадье ада» представляет собой экранизацию повести революционера и террориста Бориса Савинкова «Конь бледный». Фильм снят в начале 1990-х годов, в период увлечения искусством дореволюционной тематикой, а точнее, её новой интерпретации. Тогда революционеры стали восприниматься как негативные герои, внимание обращали на отрицательные стороны их деятельности — достаточно вспомнить вышедший в том же 1991 году фильм Карена Шахназарова «Цареубийца».

Возможно, как экранизация «Исчадье ада» неплох — он пересказывает содержание повести Савинкова, которую вряд ли большинство зрителей могло читать. Но если с задачей пересказа сюжета фильм более-менее справляется и литературный первоисточник используется, то сами кинематографисты поработали плохо.

Книга, скажем, представляет собой дневник главного героя, его мысли. Здесь же, чтобы передать эти мысли, вводится «живая совесть» героя в обличье губернатора — он беседует с ним, задаёт вопросы, и герой отвечает. Это не самый плохой приём, но совершенно непонятно, почему революционер-террорист, так и не полюбивший губернатора, которого он должен убить, не раскаявшийся в своём поступке, стал бы разговаривать со своей совестью в таком воплощении.

Дневник также позволял показать, что действие происходит в течение полугода. В фильме ощущение времени теряется, и из-за этого финальное изменение морали героя смотрится очень быстрым: в одной сцене он обращается к партийному функционеру Андрею Петровичу с возмущением «как это вы нас хотите упразднить?», и уже через пять минут говорит в церкви «я не с вами». Он поменял своё отношение к террору слишком быстро, слишком резко, и фильм это не объясняет.

Название фильма вызвало недоумение. Савинков, придумав название «Конь бледный», отсылал к всаднику, «которому имя Смерть» из «Апокалипсиса». Здесь же библейская цитата не используется, и выходит просто грубая ругань; мол, весь террор и главный герой вместе с ним — это какое-то «исчадье ада». Для сравнения: Карен Шахназаров, сняв по мотивам Савинкова фильм «Всадник по имени Смерть», использовал и сам библейский образ в названии, и акцентировал внимание зрителя на теме смерти гораздо сильнее, чем режиссёр Василий Панин.

Если вы сравните «Всадника по имени Смерть» с «Исчадьем ада», то заметите, что Панин грубее и проще вписывал некоторые диалоги. Например, возмущение купца англичанами он зачем-то добавил в ситуацию в ресторане: купцу понадобилось встать, пройти через весь зал и приставать к вызвавшему его подозрения человеку. У Шахназарова (и, кстати, в книге тоже) эта ситуация происходит в театре, где купец невольно оказывается рядом с Жоржем — выглядит натуральнее.

Вывод. Если хотите увидеть экранизацию размышлений Савинкова о терроре, то посмотреть можно. Но как фильм «Исчадье ада» проходной, особенно если его сравнивать с продуманной картиной Шахназарова 2004 года — лучше смотреть «Всадник по имени Смерть».

5 из 10

Фильм слабый практически во всём. Это и игра актёров (Самойлов и Лавров сделали всё,что могли в этой ситуации). Тараторкин здесь как манекен. Очень слабый режиссёр. Но на дворе был великолепный 1991 год — это было какое-то именно странное время, которое, надеюсь никогда не повторится. В 1991 кинематограф СССР (империи, которая через год прекратит своё существование) стал больным пациентом, который всё же пошёл на поправку и встал на ноги через 10 лет. А по фильму что же говорить? Снят по мотивам книжки Савинкова. Но не получилось кино. Набор сцен, снятых на всё же достойную по тем временам плёнку — заглушенные, бледные, осенние цвета, что придало этому фильму всё же какую-то прелесть забвения и подчеркнуло стремления героев фильма именно раствориться, исчезнуть, кануть в небытие. Сравнение — не доказательство, конечно, но всё же фильм Шахназарова не является повтором этой ленты — это кино другого времени и других ориентиров. Этот (1991 года) фильм уже канул в бездну забвения, где и так томятся миллионы других, забытых фильмов.

Такова любимая присказка Жоржа, предводителя террористической группировки, открывшей охоту на губернатора в некоем безымянном городе. Для тех, кто знаком с фильмографией Карена Шахназарова, сюжет покажется очень знакомым — и верно, его «Всадник по имени Смерть» является не то ремейком этой картины, не то просто повторной экранизацией романа террориста Савинкова «Конь бледный».

Если Шахназаров основательно запутался в том, хочет он снять исторический фильм, или философское размышление о терроре, наполнил фильм вопиющей отсебятиной как по отношению к первоисточнику, так и к реальным историческим фактам (убийство Великого князя Сергея Александровича из револьвера в театре — это сильно!), то Василий Панин довольно точно следует книге, грамотно раскрывая заложенные в ней идеи. Его фильм, несмотря на то, что снят в самый разгар Перестройки, не отдает ни мерзостной чернушностью, ни «разоблачительством», ни «хрустом французской булки»; религиозная символика, играющая в нем большую роль — не современная, пошло-пропагандистская, а скорее в духе Достоевского. Это советское кино по сути — уже не скованное советской условностью, еще не пронизанное мерзостью постсоветских реалий. Это искусство. И снят фильм — с искрой, с душой, в нем чувствуется живой нерв. Великолепно отыграли замечательные актеры — Самохина, Конкин и Тараторкин — прославленный Раскольников в экранизации Кулиджанова — играющий здесь человека, пошедшего еще дальше, террориста Жоржа.

Любопытно сравнить в этой роли Тараторкина и Панина. Панин — человек с холодной кровью и рыбьими глазами, убивающий со скукой и от скуки; и Тараторкин — человек словно бы «прогоревший», даже глаза его словно присыпаны пеплом. Панинский Жорж — давно уже мертвый; Тараторкинский — догорает. Он испытывает презрение и ненависть — ненависть к тем, кто живет и радуется этому, ненависть к губернатору, счастливому семейственнику, словно символизирующему все, чего у самого Жоржа нет. Вместе с тем, он и преклоняется перед ним, вступает с ним в долгие мысленные диалоги; можно предположить, что Жорж придал черты губернатора еще живущей в нем частице человеческой души, потаенному стремлению к простой человеческой жизни — в свете этого концовка приобретает дополнительное значение.

Все остальные персонажи также представленны в совершенно ином свете, нежели у Шахназарова — особенно любовница Жоржа Эрна; героиня Елены Самохиной по-детски беззащитнаи трогательна в своей любви и вызывает, в отличие от героини в версии Шахназарова, искреннее сочувсвие.

Быть может, фильм немного хромает по части сценария — в нем заметны небольшие дыры, но в общем и целом это великолепная философская драма и очень качественная экранизация одного из интереснейших российских писателей. По всем статьям она выигрывает у версии Шахназарова.

Великолепная режиссура и операторская работа, изумительные романсы на музыку Евгения Доги (все помнят его вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь»?), игра актеров и увлекательный сюжет вкупе с философским подтекстом делают картину обязательной к просмотру всем ценителям отечественного кино. А равно и всем, кто интересуется той сложной эпохой в истории России.

10 из 10