Кочубей

Недавно пересмотрел старинный советский фильм «Кочубей», весьма справедливо забытый, хотя создатели фильма вероятно надеялись на успех, если не «Чапаева», то по крайней мере «Щорса». Но он только усилил отрицательные черты, по которым фильм Довженко не так популярен как «Чапаев» или даже «Котовский».

У всех этих героев гражданской войны было два фронта на котором они вели смертельную борьбу: белые на фронте, большевистское правительство в тылу. Но если в «Чапаеве» и «Котовском» эта тема почти не затрагивалась даже в объеме книг по которым они были сняты, то уже в «Щорсе» «второй фронт» весьма ощутим и, несмотря на идеологическую полировку (троцкисты, которые уже тогда предали и продали дело рабочего класса), ощущение народной сказки или, если угодно, мифа об народном герое не возникает.

Попытка свалить вину на троцкистов или пробравшихся тайных белогвардейцах, которые хотели или погубили народных героев, всегда оставшимся «настоящими большевиками», всего лишь идеологическая выдумка Кремля, на самом деле относившимся к народным героям всегда очень подозрительно (что-что, а печальный урок Великой французской революции коммунисты усвоили очень хорошо и всегда об нем помнили…), в лучшем случае как к попутчикам, с которыми можно иметь дело до определенного момента, а так, при малейших подозрениях без колебаний объявлять вчерашнего героя в «измене» и напрягать все силы чтобы его уничтожить.

«Кочубей» в этом плане весьма показательный: борьба с белыми там всего-навсего эпизод, а главное содержание фильма — это борьба героя с Сорокиным, главкомом 11 армии, — а почему его устранили, достаточно правдиво сказано в «Хождениях по мукам» Алексея Толстого — в нем большевики увидели грядущего Наполеона, который победив белых подомнет под себя революцию, — пусть он лучше погибнет вместе с армией, чем победит.

В рассматриваемом фильме создатели далеко ушли даже от этой сквозь зубы сказанной правды, — и вполне вероятного завистливого конкурента решили сделать противоположностью «изменника и бездарности».

Временный союзник, которого ласкали и приручали, как противника опасного главкома, снисходительно и сквозь пальцы глядя на партизанские вольности, но как только в нем пропала нужда — бесславный конец под Астраханью, «хорошо еще» (для фильма), что он попал к белым, а не к своим, но все равно, даже героическая смерть не вывела фильм из пике зрительского неприятия, несмотря на звездный состав, несмотря на то, что Кочубея играл, пожалуй, тогдашний секс-символ страны Николай Рыбников, все равно зритель интуитивно почувствовал, что главное здесь междоусобные разборки и очернение проигравших конкурентов, а как на таком, вполне явственном, фоне завоевать славу «Чапаева»?