Ледяной лес

Я равнодушен к детективам. И неравнодушен к творчеству Кустурицы — стараюсь посматривать его новые работы. Но этот фильм меня заинтересовал не участием в нём Эмира.

-Чисто случайно, щёлкая каналы телека, попал на середину фильма, где персонаж Кустурицы, завершая разговор с девушкой-детективом напевает:

«… када паднет первый снег…».

— А вокруг безмолвный ледяной лес на склонах гор, заледеневшая вода по обеим сторонам плотины и такие же, словно закалённые всем этим люди. Спокойные, не испытывающие никих страхов и все с какой-то славянской грустинкой. — Всё правильно, ведь действующие персонажи это иммигранты из Словении. И мне нравится то, что здесь нет шаблонного «западного» взгляда на менталитет Восточной Европы. Фильм снят итальянским режиссёром, но, думаю, участие Кустурицы здесь не ограничилось только лишь актёрской работой. Определённо, для Эмира это достойная роль в достойном кино.

Картина художника Paolo Picozza «Ледяной лес», показанная в заключительных титрах резюмирует суть этой кинокартины:

Это фильм-атмосфера.

8 из 10

«Ледяной лес» — вторая картина начинающего итальянского режиссера Клаудио Ноче, представляющая собой беспомощное подражание фильмам Джузеппе Торнаторе. Пригласив на главную женскую роль К. Раппопорт, Ноче старался повторить мощный художественный эффект «Незнакомки», но, полностью игнорируя жанровые каноны триллера, он сделал сумбурную, претенциозную и нелепую ленту. Любой синефил согласится, что драму снять проще, чем триллер: слишком велика инерция десятилетиями наработанных клише, рамки саспенса узки, а способы его кинематографического сгущения весьма скудны — все это делает процесс создания «авторского» триллера очень трудоемким. В тесных жанровых границах сложнее выразить свое личностное режиссерское видение, чем при съемках психологической драмы.

Тем не менее, создавая кинематографический синтаксис напряженного повествования, Хичкок виртуозно доказывал нам, что подлинному таланту жанровые границы не помеха, наоборот — они стимулируют воображение, предрасполагают к сдержанному лаконизму в изображении насилия и изящной эксплуатации зрительского страха. Но из его последователей, наверное, лишь Полански и Кубрик усвоили уроки мастера, обогатили копилку художественных средств триллера, создав при этом свои неповторимые, пугающие, дисгармоничные миры. Ведь ни Бава, ни Ардженто, ни Карпентер, ни многие другие талантливые ремесленники этого капризного жанра не смогли изобрести ничего принципиально нового, будучи всего лишь увлекательными рассказчиками, визионерами, стилизаторами, но никак не философами страха, однако, именно онтологического подхода к действительности и требует от режиссера жанр триллера.

Из наших современников лишь синефил, «последний из могикан авторского кино» Джузеппе Торнаторе смог реанимировать этот устаревший жанр, покрывшийся коростой клише, вернув его к экзистенциальным корням: страх смерти, хрупкость человеческого разума, поставленная под вопрос самоидентификация — все это, поданное в барочном антураже, сделало его фильмы «Простая формальность», «Незнакомка» и «Лучшее предложение» выдающимися художественными достижениями в наш век примитивного трэша, подменившего собой изящный орнамент духовного смятения, который восхищал нас прежде начиная с «Газового света» и заканчивая «С широко закрытыми глазами».

«Ледяной лес» пытается путем копирования внешних черт кинематографа Торнаторе создать самостоятельное высказывание, но теряет его суть, поскольку не понимает, вокруг каких тем этот кинематограф вращается. Триллер трудно снять потому, что он должен представлять собой безупречно просчитанный баланс между известным и скрытым, логичным и загадочным — зрителя нужно кормить как птенца, аккуратно дозируя информацию, но нельзя держать весь фильм в неведении.

Если в происходящем нет тайны — то и триллера нет, это понятно, но когда, как в «Ледяном лесе», мотивы поступков всех героев без исключения скрыты от нас, тогда мы существуем как бы в вакууме, и мрачная музыка не пугает, а смешит, и видеоряд, каким бы элегантно устрашающим он не был, вызывает отторжение. Самое гибельное для триллера, когда в него невозможно погрузиться, а отсутствие логики создает у зрителя ироническую дистанцию, тогда и саспенс — не саспенс, а повод для саркастической усмешки.

Ноче увязает во всех этих ошибках как в трясине, обессмысливая и без того скудный мессидж о том, что все люди — животные. Пытаясь показать оскотинивание человека в итальянской деревне, примитивные отношения в варварском мире, он едва удерживается от того, чтобы не создать очередное феминистское кино о противостоянии эмансипированной женщины «тупому невежеству» патриархального мира, но в результате и сама героиня превращается в животное (чему свидетельство — постельная сцена в духе Дюмона или Рейгадаса, любящих спекулировать на постмодернистском понимании телесности как освобожденной от «тирании духа» чувственности).

Взяв на одну из главных ролей Эмира Кустурицу, режиссер просчитался еще раз: просветленность облика сербского режиссера, чистота взгляда искренне воцерковленного человека никак не вяжется с тем скотским антуражем, посреди которого он должен был играть примитивное, низкое существо. Даже новичок в режиссуре понимает, что личность выбираемого актера должна хоть частично соответствовать характеру персонажа! Либо исполнитель должен быть поистине виртуозом перевоплощения, чтобы сыграть иноприродное себе существо (как, например, Дирк Богард в «Слуге» или Константин Райкин в «Косметике врага», но в наш век на это способны немногие).

Во имя неверно понятой увлекательности, режиссер лишил своих героев не только жизненного контекста — любых, даже самых скромных историй, дающих хотя бы минимальную информацию о них, но и любого намека на характер. Раппопорт оказалась в практически невыносимых для ее актерского таланта тисках, но даже здесь она выложилась максимально возможным для себя образом, мимически и пластически, подчеркивая внутренние переживания героини, превратила манекен в подобие человека, но полнокровного образа у нее так и не получилось. Сделать роль объемной в одиночку, без сценарных подпорок и режиссерского руководства было бы не под силу даже Лоуренсу Оливье!

Фильм разрушает все представления о логике и причинно-следственных связях. На протяжении часа (а сам фильм идет 1 час 39 минут) показывают никак не связанные между собой события, которые к основному сюжету имеют опосредованное отношение. Ксения Раппопорт (да, она играет в этом итальянском фильме) на протяжении часа ходит и ищет какого-то медведя. Причину такого поведения женщины я нашел только в том, что она все-таки из России и не представляет своей жизни без медведя и балалайки. Другого смысла в ее поступках я не увидел.

В итоге только на 80-ой минуте фильма начинаешь понимать смысл (но я понял раньше, потому что прочитал описание фильма на Кинопоиск. Без этого фильм представляет собой набор разрозненных кадров)

Концовка — ван лав! В какой-то момент, мне показалось, что создатели не набирали по хронометражу, поэтому заставили Ксению стоят с протянутым пистолетом на протяжении 10 минут.

Фильм заявлен как триллер, но от триллера там только музыка и многозначительные взгляды.

Не тратьте время на этот фильм, не совершайте мою ошибку.

Оператор этого фильма Микеле Д’Аттаназио может считать работу над картиной существенным успехом. Он превосходно использует возможность показывать виды заснеженных альпийских лесов и вершин придавая ленте атмосферности, молчаливой многозначительности и некоторого величия, которое вообще не прослеживается из сюжета и всех других элементов.

А сюжет тут более чем прост — одержимая своим наитием женщина оперативник под прикрытием пытается разгадать страшную тайну исчезновения многих людей в Альпах, на самой границе Италии и Словении. Лесорубы и торговцы проститутками тут как-то смешиваются друг с другом позволяя ожидать любой развязки избранной истории. Впрочем, по своему смыслу это ведь всего-лишь очередная интерпретация великих «Поисков» Форда с Джоном Уэйном.

Напряженная и вовлеченная в процесс Ксения «разруливает» все вовсе не хуже голливудской Рэйчел МакАдамс демонстрируя в большей мере профессионализм, нежели талант. Кустурица в привычной для себя манере ставит на харизму. Однако, все они отходит на второй план уступая первенство в ситуации белому безмолвию и операторскому таланту Микеле.

Жаль лишь, что режиссер Клаудио Ноче упустил возможность вытянуть из скромного по всем параметрам фильма шедевр. Пожалуй, лишь внезапно возникшая сцена интимной близости вышла очень эффектной благодаря неожиданности — прямо как ностальгия по «Последнему танго в Париже». Однако, сомневаюсь я что тут размах режиссера — видимо актеры сами все и сообразили, на таланте и интуиции профессиональной.

А фильм, я рассматриваю не более, чем замечательную базу для исходных данных, которые еще нужно корректировать и править, добавлять концептуальные усиления и потом лишь запускать в производство. В нынешнем своем виде, увы, скучно и неимоверно поверхностно.

2 из 10