Однажды в провинции

Обратная сторона зеркала — всегда темна или не прозрачна, как бы мы не пытались её украсить чехлами-фантиками. Фильм «Однажды в провинции» из категории лучше такого не видеть, но из разряда — это надо знать потому, что была у нас всё-таки война в Чечне гражданской, а не «освободительной» афганской. Обе эти войны вызвали депрессию и контузию мозгов молодых ребят, которых научили быть беспощадно жестокими и к старикам, и к детям. И к ЖЕНЩИНАМ. И эту жестокость глушить водкой и беспорядочным сексом. Варварство и вандализм, возведённые в степень поиска житейской философии, некой справедливости провинциальной реальности. Увы, но и в столичных городах такое вполне возможно. Правда, под маской услужливого бомонда, его шика и добропорядочности. Страна больна сюсюкающим «Ласковым маем», оболванена бесконечными «Блестящими». Под сюсюканье растёт поколение, обречённых на жестокость. То, что режиссёр Екатерина Шагалова «увидела» в провинции «однажды», завтра станет столичным апокалипсисом. И ЭТО надо каждому видеть и опасаться уже сегодня. Как трагедии героя фильма Элема Климова «Иди и смотри», подростка Флёры, ставшего стариком от вида неоправданной жестокости фашизма! Фильма, снятого в 1985 году, а война в Чечне случилась через каких-то 10 лет. И, похоже, так ничему нас и не научила. Иди и смотри — мой совет каждому!

На меня просто накатила волна ужаса, когда я посмотрела этот фильм. Потому что я все это уже видела в детстве. Не все было в моей семье, но у соседей, у близких родственников. Мама моя успела «выбраться» из такого городка, я приезжала туда только к бабушке на каникулы. Даже на автобусе я на таком же ездила, на который героиня почти садится в начале фильма. Хотя такие автобусы в 2003 ещё катались по Гражданскому проспекту в Петербурге. Возможно, что они там ещё есть.

Посмотрела, где снимался фильм. Думала, где-то далеко от Москвы, как «Долгая счастливая жизнь». Но это Подольск. Потом я вспомнила, что уже в 30—40 километрах от Москвы по Ярославскому шоссе едешь через такие же городки. Через грязь и нищету. Во всяком случае, так было примерно в 2010 году, когда мне довелось там побывать.

Пишу, чтобы ещё раз подчеркнуть — эта не чернуха, а реализм. Напомнило спектакль «Мурлин Мурло». Но история из «Трамвая желания». Игру актера, сыгравшего «Стенли Ковальски», оценивать не буду — потому что все время виделся Брандо. Но то, что было скопировано с Брандо, было скопировано хорошо, а вот своего, русского, я считаю, маловато.

Мне кажется, что актерам посчастливилось, и такого кошмара, который они должны были играть, они никогда не видели и не испытывали. Девушки выглядят слегка лощёными, но по-столичному или даже по-европейски лощёными. А в моей бабушкином «Подольске» без макияжа ты не женщина, поэтому в реальности макияж бы у них был как у Анжелы. Особенно у дамы-милиционера.

Песня из громкоговорителя и конец фильма напомнили «Все будет хорошо», где герой идет вместе с толпой на работу. Но он идет и ДУМАЕТ. А тут уже никто не думает. Но все пытаются себя почувствовать нужными. «Стелла» нужна своему солдату, милиционерша типа помогает людям, Че спасает свою маму. Вместо того, чтобы заняться собой, эти люди причиняют добро другим, чтобы забыться.

Когда начинаешь смотреть фильм Екатерины Шагаловой «Однажды в провинции» и постепенно погружаешься в мир, в котором живут его герои, невольно задаешь себе вопрос: а в каком мире живешь ты сам? Кто-то из великих сказал, что провинция — понятие вовсе не географическое, и, точно как и булгаковская разруха, вовсе не «старуха с клюкой», она не в клозетах и не в опостылевшей серости будней, она — в головах. Она в сердце. Жестокость и смиренность, грубость и терпеливость, ненависть, любовь и прощение принимают разнообразные формы и достигают своего апогея в провинции духа.

Этот фильм — тяжелый, гнетущий, словно наизнанку выворачивающий душу, заставляющий то замирать, то почти вскрикивать от боли, которую испытываешь вместе с героями. Молодая актриса, успевшая засветиться в популярном сериале (Юлия Пересильд), приезжает к сестре (Эльвира Болгова) в неизвестное захолустье, где та живет с мужем (Александр Голубев), получившим травму на чеченской войне, и маленьким сыном. Жизнь, которая предстает перед ее глазами, наполнена чувством тоски и безысходности: пьющий и время от времени теряющий самоконтроль муж сестры, начинающий издеваться над окружающими и самим собой; пьющие от желания справедливой, разумной, лучшей жизни и невозможности ее обустройства молодые мужчины и женщины; убогий домашний быт, унылое бездорожье провинциального городка и угрюмым потоком движущиеся в сторону какого-то предприятия (по-видимому, почти единственного места работы жителей) люди в темных одеждах.

Можно было бы предположить, что фильм, действие которого разворачивается в столь неприглядных декорациях, станет историей борьбы героини с окружающей средой или поиска решения возникающих проблем. Однако эта картина в большей степени фильм-принятие: принятие действительности и человеческого мира таким, какой он есть. В то же время это не приспособленчество к обстоятельствам и не смирение, это познание самих себя, а также своих близких и далеких. В этом случае становится не так важно, что все эти парни прошли войну, которая, конечно, ранила каждого из них не столько физически, сколько нравственно. Эти обстоятельства лишь усугубили то, что, возможно, в разной степени концентрации живет в каждом русском человеке. Здесь концентрация жажды справедливости, жажды любви и самоутверждения, концентрация недоверия и доверчивости, преступления и наказания, концентрация боли доведена до предела. И каждый герой встает перед выбором: что ему делать с этими «жаждами», как решить проклятые вопросы российской жизни, которые вроде бы никто не произносит вслух, но которые всё время маячат где-то на горизонте. Чаще всего выбор делается в сторону пути меньшего сопротивления: забыть себя в алкогольном чаду, чтобы прекратить ежедневное страдание, в которое превратилась жизнь.

Кто сделал жизнь такой? Почему любящая и всепрощающая жена перестала быть любимой, зато иллюзии любви возникают на стороне, а распутать клубок взаимоотношений не представляется возможным: все равно как отделить от самого себя жизненнонеобходимый орган? Кажется, что в этом фильме все по Достоевскому: тяжкие страдания, вольные и невольные преступления, желание раскаяния, неупорядоченность жизни и широта русской души во всем, и в добром, и в злом. Здесь нет места норме, здесь каждый ходит по краю. И самые смелые, решившиеся на поступок, на краю уже не устоят.

10 из 10

Этот фильм является гимном. Гимном всему разбитому. Разрушенному. Это как смотреть в калейдоскоп. Картинка получается сумбурная и неправильная. Но она прекрасна все равно.

На протяжении всей ленты нам показывают, как люди упорно стараются строить свое счастье. Они встают каждый день, неважно, благодаря или вопреки. Их бьют лицом об землю-они поднимаются и продолжают свой путь как ни в чем не бывало. Речь не идет о том, логично ли все это. И уж тем более никто в «провинции» не задумывается о том, «а стоит ли оно того…»

И ведь в этом тоже есть своя философия. Как собрать разбившиеся на мелкие осколки жизни воедино? Как вернуться к нормальной жизни? И что она из себя все-таки представляет, нормальная жизнь? Ты свободен. Но что ты будешь делать с этой свободой? Нужна ли она тебе сейчас? Это проникновенный фильм. О разбитых судьбах и сердцах. И о ежедневной борьбе. Борьбе, которую люди ведут так давно, что никто и не вспомнит уже, во имя чего. Или кого?

10 из 10