Подпольное детство

Уроженец Аргентины Бенджамин Авила, рассматривает в своем третьем фильме один из самых страшных и кровавых периодов в истории родной страны. Формирование и распад движения «Montoneros» прослеживается им от начала до конца. При этом наблюдает он за жизнью освободительно-террористической группировки глазами ребенка одного из ее членов.

Детство Хуанa приходится на мрачный исторический период Аргентины — его тезка (и это надо думать не случайное совпадение) президент Перон свергнут и страна оказалась под властью военной диктатуры, которая подавляет инакомыслие безжалостно и радикально. Родители Хуана являются членами подпольной организации, которая борется за свободу своей Родины.

Показать революционеров как героев, которыми они и являются — задача довольно простая: весь драматизм ситуации лежит на поверхности. В данном же случае Авила использует нестандартный подход, и заключается это не только в том, что кульминационные сцены показаны с помощью анимации, а также присутствует одна сюрреалистичная сцена, достойная Мишеля Гондри.

Главная особенность этого проекта, который обошелся в 1 миллион долларов (а перечисление всех парнеров и спонсоров заняло бы несколько минут), заключается в том, что вся история рассказывается и показывается зрителю через переживания ребенка. В картине нет ни одной сцены, где бы не присутствовал мальчик Хуан. Благодаря этому можно почувствовать с одной стороны парадоксальность и ненормальность происходящего, но и то, что это отклонение от нормы является реальностью для многих людей, которые хотят лучшего для своей страны.

«Подпольное детство» это безусловно авторское кино, в котором доминирует рефлексия, а не прямолинейность. Здесь рассматривается сложная тема политической борьбы и ее влияния на жизнь людей. «Посмотрите на них, они обычные люди, но они стали настоящими героями, ибо так требовал их долг», — говорит нам режиссер фильма.

Многократную смену тональности повествования подчеркивает саундтрек, который составлен из абсолютно разных по жанру композиций. Основной музыкальной темой является «Suenos de juventud», которую написал Энрике Дискеполо в далеком 1931 году, а в фильме исполнила Наталиа Орейро. В актерском составе она является главной звездой, однако исполняет второстепенную роль и в кадре появляется редко, да и режиссером она рассматривается исключительно как драматическая актриса, а не как известная поп-звезда из Уругвая. Хотя имя Орейро в промо-материалах фугирует первым, все же главный герой картины это безусловно Тео Морено, для которого эта роль стала дебютной, тем удивительней видеть, насколько профессионально он ее исполнил — настоящий талант. Тем, кто интересуется аргентинским кинематографом также должно быт знакомо имя Эрнесто Альтерио, который играет дядю главного героя.

Стоит ли идти против системы? Каково это отдать жизнь, чтобы другим жилось лучше? Как сохранить свое Имя, если приходится скрывать его? Вечные вопросы, на которые каждый даст своей ответ, в зависимости от того есть ли у него честь. Про тех, кто бесстрашен и благороден и рассказывает «Подпольное детство». Пусть борьба проиграна сейчас, когда-нибудь они победят, а их имена не будут забыты. Этот фильм надо смотреть непременно, не только потому, что он один из лучших в жанре, но и для того чтобы услышать от одного из героев простую истину. «Никогда не предавай себя!», — в конечном итоге ведь только это и важно.

Супружеская пара революционеров в запале сопротивления готова положить на алтарь свободы, помимо своей жизни, тела ничего не соображающих в этом деле детей. Но, если годовалый младенец вынужден безропотно нести предписанный родителями крест, то уже соображающий в своём детстве Хуанито начинает задаваться вопросами, глядя в глаза отцовским товарищам и прислушиваясь к словам дядюшки, у которого нелегально пробавляется семейка патриотических храбрецов.

Говорят, что человек должен отвечать за прирученных животных. Родителям же надо держать ответ перед своими детьми, втягивая их в жизнь нелегального подполья, вынуждая следовать навязанным правилам, доверяя или подчиняясь старшим, полагаясь на верность их слова или принимая на веру обещание, лишённые свободы выбора, в пору пробуждения своей воля, влечения и нерешительности в первой и совсем неведомой детской любви.

Проморгав возраст своего сына, взрослые поздно замечают пробивающиеся чувства Хуанито, чьи привязанности уже вышли за пределы своей семьи, разделённые симпатиями новой подруги, отрывающей его от дома, унося в заоблачную даль грёз и фантазий, разбивающихся о кровавую правду подполья, жертвующего собой ради будущего, не замечая под ногами будущего своих детей.

Кино вскрывает личностный конфликт ребёнка, натыкающегося на конфронтационный барьер преданности и необходимости, поворачивающий его участь в разрез с намерениями родителей, считающих свою волю обязательной для сына, исключая его право на собственные решения, подчиняя и требуя, обращаясь к верности и сыновней любви.

Невозможность возможного, лихорадя сознание, топит подростка в расслабляющих снах, возвращая прочь, к трагическим реалиям, принужденным жить по легенде, под ложным именем, не имея права на место среди живых. Комплекс чувств и противоречий вполне понятного и объяснимого конфликта роста с нарастающей самостоятельностью молодого субъекта, постигающего силу любви и бессилие пред обстоятельствами, подчинённый и вынужденный подчиняться, разрываясь между желанием и долгом, обязанностью и детской игрой.

Физическая боль, отражается в глазах мальчишки моментом беззвучной паузы, когда, сдирая с кулака кожу, немая горечь расплывается расширяющимся зрачком сухого глаза, в бездонной тьме которого гаснет вера в счастливый итог.

Кино растворено в лиризме непознанных ощущений, выводящих затворника под согревающие лучи романтической влюблённости, где подсказки старших не спасают от обмана, на котором зиждется подпольная жизнь, перекрашивающая Хуана в Эрнесто, меняя в метрике день рождения, вспыхивающий внезапным поздравлением класса, от которого он становится сам не свой.

Тайные посиделки с отцовскими друзьями под перебор гитарных струн и весёлые игры отрывающейся в походе детворы. Два мира, столкнувшись, обрушиваются грустью, омрачая мальчишеское лицо. Сентиментальность мелодичных звуков обрывается тревогой и паникой неслышной пальбы, а режиссёр, сохраняя меланхолическую тональность плывущего в раздумьях героя, впрыскивает экшн комиксовыми картинками стреляющей темноты, где в рисованных лицах застывают крики, а на земле замирают силуэты распластанных тел.

Однако страдательные оттенки картины замещаются возмущением, с которым охотно присоединяешься к гневу мальца, лишённого воли своими родителями, навязавшими ему участь борца и вечного скитальца, не спрашивая о его желании, а просто по праву отца, распоряжающегося своим ребёнком. Следом в цветистую палитру детских открытий подмешиваются мрачные краски конспиративных встреч взрослых борцов, жертвующих жизнью, воплощая лозунг «Перон или смерть», подписываясь под ним вместо своих детей, привязанных к грузу их политических убеждений.

Тут впору вспомнить строчку из будённовского марша с залихватским всхлипом: «Мы — беззаветные герои все. И вся-то наша жизнь — есть борьба!» Но что жизнь ребёнка, потерявшего свое первое имя? Нелегальщина с паролями и явками, скрытые двери и потайные комнаты, или первый поцелуй, срывающийся с губ вместе с честным признанием? Где ему место и в чём его удел? Хуанито делает выбор между двух разных имён, не подозревая, что это выбор между двух разных жизней.