Последний хлеб

Не спасаясь от зомби, не убегая от мачехи или от долгов букмекеру/барыге, не стремясь к чему-то призрачному — мечте, океану, морю, а просто стараясь решить «мелкую» моральную проблему — помочь деду — ведь он страдает (это уже вероятно не понятно новому поколению), страдает невозможностью отдачи себя до последнего, страдает от непричастности. И тогдашние молодые люди, обычные не активисты, с разными не идеальными характерами: упрямые, вспыльчивые — что скажется в пути и не раз осложнит поиски «шестерней для самоходки» — поймут и почувствуют ответственность за другого человека, как тот чувствует за свою жизнь. И в вот таком обмене ответственностью, где вполне понятный юношеский запал помочь накладывается на стремление уважать свою жизнь, труд и брать ответственность за большее нежели могут достать руки — происходит усвоение смыслов и целей жизни молодёжи, а препятствия встречающиеся на их пути только мобилизуют и закрепляют жизненный стереотип: помощь экстренно необходимая другим людям, хамство и «быдлота» других, природные преграды и административные препоны и даже момент когда по героям хорошо видно, после очередного препятствия преодоление которого не принесло требуемый результат, что они уже жалеют, что вместо того чтобы заслуженно отдыхать после работы они ночью ввязались в заведомо считаемое всеми «взрослыми» «пустяковое» дело — переживёт дед, никуда не денется. И все эти преграды и «общая средневзвешенная оценка» терпят поражения от юности с верно поставленными приоритетами и целями. А у нас, теперешних, прогулка в Коктебель или попытка пристроить отца-уголовника — какое яркое соцветие приоритетов!

7 из 10