Прежде мы были птицами

...с высоты птичьего полета
Бывает, мы замираем среди городской суеты, словно бы вспомнив о чем-то, о чем-то неведомом, до конца нам не ясном. Мы поднимаем взгляд к небесам, словно сможем найти там ответ, и видим там простор и свободу, которые принадлежат птицам. И каждый раз мечтаем так же рассекать воздух, или хотя бы надеемся, что когда-то в далеком прошлом умели взмывать под облака…

«Прежде мы были птицами…» - так начинается старинная цыганская притча, и кажется, даже если дальше ничего не будет сказано, нам достаточно этого, чтобы унестись на волнах догадок и мечтаний в далекие дали. И голос старого цыгана, негромкий, чуть с хрипотцой, замолкает на этих словах, доверив оставшуюся часть истории музыке и образам. И все окутано какой-то тайной и невыразимой прелестью: голос старого цыгана, негромкий, чуть с хрипотцой, замолкает на этих словах, доверив оставшуюся часть истории музыке и образам. В наш шумный век достижений и равнодушия он сумел угадать в рисунках полета птиц в небе повесть о любви и предательстве, об утраченной свободе, об обреченном на скитания племени.

Во многих культурах птица ассоциировалась с человеческой душой, людей манила их близость к небу, их песни зачаровывали, о них слагались легенды. Может быть, поэтому легенда, рассказанная старым цыганом, становится для нас каким-то особенным переживанием, не отпускающим до конца никого, что хоть раз к нему прикоснулся. В ней правда переплелась с вымыслом, а метафоры и глубоко образны, и в тоже время очень понятны, поэтому чувство реальности и осязаемости необыкновенных чудес и мифических времен не оставляет.

Ностальгия по жизни в бесконечном небе, по ощущению полета, по свободе, не знающей границ, в этой притче живет вместе с болью, разочарование и чувством невосполнимой утраты – утраты собственной сути. Это история не только о том, как лживые ценности тянули к земле и неподъемные путы заменили размах крыльев, но и том, что каждый из нас в ответе за всех остальных, что не бывает маленького предательства без тяжелой расплаты за нее. Это история о золотой клетке, которая не может заменить освобождения полета, как бы ярко она ни блестела.

Очарование фильма «Когда мы были птицами» окутывает нас – почти бессловесная история настолько вовлекает нас, что нам кажется, мы оказались сами в том мире свободы, в ситуации морального выбора, кажется, что наши крылья сковывает дешевая роскошь платков, наши шеи гнуться от стекляруса бус… Притчевая манера повествования убеждает нас в правдивости все рассказанного, наверное, именно в этом парадокс притчи: она убеждает нас в том, в чем в при иных обстоятельствах мы никогда бы не поверили.

Вот так и здесь, смотря мультфильм Гарри Бардина, мы не сомневаемся в том, что прежде все мы были птицами, долетали до звезд, пели сердцем, а не голосом, ловили ветер и смотрели на мир с высоты своего полета. И нам хочется не сомневаться в том, что однажды мы вновь научимся летать и хотя бы внутри себя преодолевать земное притяжение

Цыганская тема в советской мультипликации
Этот мультфильм я помню с раннего детства. Уж не знаю, что так запало мне в душу: то ли обращение к цыганскому фольклору, то ли яркость образов и необычная озвучка. Автор фильма, сделанного тридцать лет назад - молодой Гарри Бардин, и сквозь классическую рисованую мультипликацию уже пробивается характерная эксцентрика (чего стоят два индюка в погонах!). А обитатели золотой клетки, похоже, прямиком перекочевали в 'Гадкого утёнка', сменив рисованый облик на пластилиновый.

Отдельное спасибо Николаю Жемчужному и ансамблю 'Джанг', которые фактически создали эту необычную ленту вместе с режиссёром. И пусть в мультфильме нет ни одного русского слова (за исключением пролога и эпилога) - когда поют бывшие птицы, слова излишни.

9 из 10