Прощай, сын мой

«Прощай, сын мой» — это монументальная драма китайского режиссёра Ван Сяошуая. Картину, обласканную на Берлинском кинофестивале и жюри, и критиками, не спешат причислять к великим шедеврам кинематографа, а, между тем, именно шедевром и именно с приставкой «великий» она и является.

Китай. Начало суровых восьмидесятых. Правительственная программа «одна семья — один ребёнок» в самом разгаре. Рождаемость находится под неусыпным контролем партии и верных ей профсоюзов. Молодым супругам разрешается иметь только одного ребёнка, а преступивших запрет без раздумий карают строжайшими санкциями — фискальными и даже физическими (в виде бесчеловечного аборта или изуверской стерилизации).

У задумчивых и тихих работников металлургического завода Лиюнь и Яоцзыня уже есть один ребёнок — мальчик лет пяти по имени Синьсинь. Однако в нарушение политики властей супруги тайком ждут прибавления. Зная, чем это для них может обернуться, пара скрывает вторую беременность и пытается не допустить распространения слухов среди заводчан.

«Нужно бежать в деревню» — было подумают они, но с опозданием. Правда вскрывается, и главе комитета по рождаемости и по совместительству давнему другу семьи Ли Хаян ничего не останется, как действовать «согласно инструкции». Дальше материнская истерика, отцовская драка с партийными прихвостнями, пытающимися насильно увезти Лиюнь в больницу, хирургический кабинет, окровавленные халаты и непоправимые последствия аборта, в результате которого Лиюнь больше никогда не сможет иметь детей.

Здесь бы режиссёру Ван Сяошуаю остановиться в своём щемящем правдоподобии, но он упорно крутит тумблер драматизма до максимума: спустя несколько лет в реке недалеко от дома, где живут главные герои, во время игры со сверстниками тонет Синьсинь.

Стойко переносить коварные издевательства судьбы теперь уже бездетные супруги, чудом не сошедшие сума, отправятся в провинциальный городок на юге страны. Там же они усыновят мальчика, впрочем, слишком взрослого, чтобы не понимать, что Лиюнь и Яоцзынь не его родные мама и папа. Это породит волну негодования со стороны неблагодарного чада и очередные расстройства для несчастливых супругов.

Ветеран китайского кинематографа Ван Сяошуай принадлежит к так называемому «шестому поколению» китайских режиссёров, которых отличает акцентированный реализм и явный уход в остросоциальную проблематику. «Прощай, сын мой» — это грандиозное исследование на тему места маленького человека в необъятной и, как не парадоксально, замкнутой системе.

Сяошуай подаёт свою душещипательную историю нелинейно, с постоянными временными скачками и флэшбэками. Зритель то погружается в заводскую атмосферу тотального контроля и государственной централизации человеческих желаний, то жадно хватает воздух свободы, ворвавшийся в страну так поздно, во втором десятилетии XXI века. Вот мы видим уже старенькую и разочаровавшуюся в жизни чету на могиле родного сына где-то за чертой города, как вдруг нас снова переносят в дни их молодости, когда они были полны надежд и планов на светлое будущее.

Искусственно и искусно ломаная сюжетная хронология лишь обостряет общий драматизм, которого могло бы не быть, возьмись автор рассказывать эту историю классически, через последовательное движение главных героев из пункта А (начало несчастных 1980-х) в пункт Б (счастливые наши дни).

В фильме компактно умещаются почти 40 лет бесчеловечной политики государства, поставившего цели плановой экономики выше ценностей отдельно взятого человека. Трёхчасовое эпичное полотно навсегда высекает в сознании людей напоминание о днях тотальной несвободы, когда человеческими жизнями свободно разменивались в угоду партийной идеологии. Этот фильм — вечное свидетельство партийной слепоты (в лице Ли Хаян) и как контрапункт народной стойкости (в лице Лиюнь и Яоцзыня).

«Прощай, сын мой» — это фильм-путешествие: от 1980-х с культурной революцией и антизападной пропагандой к мирному настоящему, от северных провинций Китая к его южным берегам. Будут меняться времена и эпохи, города и провинции, а путешественники, или, скорее странники Лиюнь и Яоцзынь, несмотря на все выпавшие на их долю суровые испытания, так и останутся тихими и задумчивыми родителями маленького Синьсиня.

Актёрский тандем Ван Цзинчуня и Юн Мэй, воплотивший на экране тех самых обездоленных родителей, покоряет своей покадровой убедительностью и лаконичностью. Не зря ведь весной в Берлине им обоим выдали по Золотому медведю. В их грустных глазах покоится тихий плач тысяч китайцев, прошедших через политику «одного ребёнка». Они — тот самый голос, который заглушили крики авторитарных управленцев, голос, который их потомки смогли услышать лишь сейчас, спустя почти что пол-века, когда железный занавес пал и миру открылась горькая правда на страну, устремившуюся в гордое будущее по людским головам и костям.

В своём фильме Ван Сяошуай находит время поразмышлять о таких универсальных и вечных категориях, как вера, дружба, внутрисемейные отношения, подчинение слабых сильным, прощение. И все эти страдания, через которые он как соавтор сценария заставляет пройти своих героев, оказываются необходимы лишь для одного — сказать всем, кто ещё не понял, что время лечит. Всегда.