Пустите детей

И только. Выделяющийся из общей массы только отечественным производителем. Который качественно использовал местные ингредиенты — съёмочную группу и артистов, и привнесённые мировым кинематографом (и многократно там же и растиражированные!) — атмосфера, ходы сюжета — всё узнаваемо: от кровавых мальчиков в глазах, до передачи сумасшествия от пациента к врачу с его видением невидимого. Ну, что же научились неплохо владеть фразеологией почитаемых «старших партнёров» — голливудщеной — окончательно растворяя собственный характер творчества в волнах презентабельной мейнстримщины.

Итак подобное виделось и не раз. И надоело. Это как если бы постоянный «Хи мен», без «Тайны третей планеты». И то и то имеет право на существование и интерес у зрителя. Но если постоянно одно и тоже, без вариантности и отклонений от общего потока. У нынешних «творцов» полностью отсутствует кругозор или они бы знали что кроме Кинга есть ещё и Ефремов, Беляев, и целый сомн великолепных авторов и их произведений в жанре НФ. Ой, непонятно наверное,«расшифрую» — Sci-Fi

3 из 10

Американский писатель Стивен Кинг по праву считается «королем ужаса». Огромное количество написанных им за свою жизнь романов и рассказов уже несколько поколений будоражит умы читателей, и неудивительно, что Голливуд ежегодно обращается к этому богатому наследию, чтобы выпустить очередную картину в жанре «хоррор» и сопроводить его бесспорно выигрышным тэглайном «по роману того самого Кинга».

Для кинематографистов Кинг интересен еще и тем, что всячески поддерживает инициативу экранизаций собственных романов. Любой начинающий кинорежиссер способен за 1 доллар США приобрести у Кинга права на экранизацию любого из его многочисленных рассказов, и это, стоит отметить, неплохое подспорье для тех, кто хотел бы заявить о себе в киноиндустрии.

Вот и Александр Домогаров-младший, режиссер ныне идущей в прокате «Пиковой дамы: Зазеркалье», пошел «путем Кинга» и в 2017 году снял свой короткометражный кино-дебют, взяв за основу рассказ Короля «Suffer the Little Children», написанный еще в 70-е годы прошлого века.

Речь в рассказе идет о строгой учительнице младших классов мисс Сидли, пользующейся таким авторитетом среди учеников, что никто никогда на ее уроках не смел себя плохо вести. Ровно до тех пор, пока мисс Сидли не обнаруживает, что вместо детей в её классе притаились чудовища, которым наблюдательная учительница очень не по нутру.

Отечественная киноадаптация рассказа не стала уходить далеко от оригинала и, на удивление, легко легла в новые для себя реалии российской действительности. Вместо мисс Сидли главной героиней стала учительница 4-го класса Любовь Аркадьевна (неподражаемая Татьяна Кузнецова), педагог старой советской закалки, в классе которой всегда абсолютная дисциплина. Впрочем, в какой-то момент дисциплине приходит конец, когда женщина начинает замечать странное поведение своих подопечных. Кажется, что дети и не дети вовсе, а уродливые твари, которые поставили своей задачей извести преподавательницу…

Пожалуй, именно в игре Татьяны Кузнецовой — главное достоинство «Пустите детей». Актриса умудряется настолько достоверно изображать помешательство и страх перед детьми, что невольно начинаешь опасаться за душевное состояние самой Татьяны. А в купе с тем фактом, что современные дети и в самом деле бывают, порой, жестоки со своими педагогами, картина Домогарова-младшего предстает этакой утрированной и злободневной зарисовкой на школьную действительность в России 21-века, когда быть учителем, временами, опасно для жизни и здоровья.

Режиссерский дебют Домогарова-младшего смотрится удивительно грамотной и атмосферной работой, особенно на фоне поздней «Пиковой дамы: Зазеркалье», где на лицо вмешательство в съемочный процесс продюсеров и студии. «Пустите детей» от натиска больших людей из Фонда Кино не страдает, поэтому режиссеру и сценаристу в одном лице удалось донести до зрителя своё видение кинговской истории, не перегружая её лишними сюжетными линиями и сомнительными поворотами.

Пожалуй, именно таким нам хотелось бы видеть отечественный хоррор в будущем.

***

Музыка и шум. Они первыми встречают зрителя, и они же участвуют в действии на правах полноправных актёров. Громкая, плотная, величавая и возвышающая мелодия властно ведёт за собой в сюжетном танце — но её перебивают, сквозь неё постоянно прорываются многочисленные раздражающие звуки. Электрический гул настенных часов. Морзянка мелких резких клевков и слишком долгих скоблений мелом по гладкой поверхности школьной доски. Толкающиеся в уши, как при надетом стетоскопе, бухающие и одновременно шаркающие шаги. Оскорбительные смешки. Неумолчный птичий гомон. Чей-то невнятный шёпот. Шелест страниц. Какие-то шорохи… Какое множество звуков, оказывается, издевается над здравым смыслом на самой границе восприятия! Шумы то нарастают, то почти пропадают. Дышат, оживают, прорываются сквозь гармонию музыки, нарушают её — и перегружают, утомляют сознание, сливаются в неясный разнородный гул. Да, именно в гул, или «The Hum», он же «Стон Земли» — тот самый низкочастотный пульсирующий шум, который способно слышать лишь около двух процентов людей, причём чаще всего старше пятидесяти пяти лет.

Старая бездетная женщина, закованная в латы старомодного приталенного костюма, вооружённая смертоносным копьём указки, с туго скрученными на затылке рыжими волосами и сурово сжатыми губами полководца. Она — лицо этой картины. Её снимают со стороны, но именно она создаёт всю окружающую атмосферу. Здесь именно она становится призмой нашего восприятия. Это её шум в ушах мы слышим. Это её головную боль мы видим. Это её страхи оживают перед нашими глазами. Это её лицо сминается в уродливой гримасе животного ужаса, пугая нас больше всей мистики и жути фильма… Дети — который уже по счёту класс я веду? Они смеются надо мной. Они меня даже не боятся… Дорогая, на кого ты стала похожа! Среди мальчиков всегда были упрямцы и буяны, но девочки-то, девочки! Какой цинизм! Куда катится мир?.. Меня — на улицу? На пенсию? В могилу? Как Ваше здоровье, Любовь Аркадьевна? Не дождётесь!

Давящая, отупляющая усталость. Боль. Слишком много боли по всему телу. Она, подобно шуму, концентрируется в голове, плещет в черепе, давит на глаза изнутри, покрывает их липкой едкой слизью, вгрызается в затылок, стучит в висках, сбивает с ритма сердце и незаметно для тебя запирает дыхание. Приходится прилагать усилие для того, чтобы снова начать дышать… Завтра случится что-то страшное — завтра случится — случится — завтра — страшное… Боль, как шум, без умолку жужжит в голове, заглушает и путает мысли. Плывёт на волнах боли и неясного гула сознание, сужается угол зрения, темнеет и размывается реальность, плывут и растекаются детские лица… Она знает — я знаю — они знают, что я знаю… Боль и страх варятся в голове, доведённой до кипения неумолчным гулом, как яйца в кастрюле.

Театр практически одного актёра. В кадре нет того, чего не видит скрученный в тугую пружину и утративший смысл жизни преподаватель. Расфокусированный взгляд, периферическое зрение, тоннельное мышление. Есть она, её класс и её страхи. Другие люди должны быть в школе повсюду — но их нет, потому что она их не замечает. Полутьма, отсутствие людей вокруг и давняя потеря одного действительно нужного человека. Мужа? Классная комната, коридор, туалет, кабинка в нём и квартира, кухня и опустевшая спальня с двумя кроватями и фотографией на тумбочке. Толстые кривые стёкла очков, забрала арочных окон, мутные зеркала в недостаточно освещённых комнатах и искажённые тени на стенах. Мир одиночества, пульсирующей боли, невыносимого непрекращающегося шума, постоянной усталости и страха. Недоброе зазеркалье, в котором привычное и ясное стало незнакомым и пугающим. Мир, в котором вместо вселенской гармонии музыки сфер избранник слышит непрекращающийся скрежет великого множества маленьких когтистых лапок по хрусталю сферы мира снаружи. Не лопнула бы тонкая скорлупа…

***

Короткий метр для экранизации небольшого рассказа стал почти идеальным решением. Менее четырёх тысяч слов в тексте Стивена Кинга, чуть более тридцати минут в формате аудиокниги — и полчаса видео здесь. Несмотря на заметную «русификацию» художественной действительности, история значительно не изменилась и даже не потеряла всей прелести переводной литературы, заключающейся в отстранённости от житейского опыта читателей, который способен иногда самопроизвольно вмешиваться и вносить неожиданные коррективы, мешая цельному восприятию картины. Мало кто из нас, зрителей, учился в старинном особняке частной школы с персональными партами!

В отличие от первоисточника, экранизация получилась завязанной и зацикленной на психике главного героя, стала восприниматься более личной и менее объективной, но одновременно значительно увеличила этим силу своего воздействия. Татьяна Кузнецова, опытная актриса театра и кино, прекрасно справилась с поставленной задачей. Участвуй дети и остальные персонажи в действии хоть немного активнее, стань они более чем расставляемыми фигурами декорации — весь эффект мог бы исчезнуть из-за разницы в актёрском мастерстве и появления дополнительных субъектов повествования.

Цитата-эпиграф из высказывания Стивена Кинга о том, что монстры реальны, находятся внутри нас и иногда берут верх, усиливает впечатление «монотеатральности» происходящего, но подталкивает понимание смысла произведения к однозначно психиатрической интерпретации. Возможно, это сознательный ход Александра Домогарова младшего. Сохранение оригинальной концовки голосует за это предположение, частично выправляя получившийся перекос неожиданно возникшим сомнением в правильности использования только рационального подхода. Краткое напоминание о стихе четырнадцатом девятнадцатой главы Евангелия от Матфея сразу после эпиграфа дополнительно добавляет вариативности, поскольку толкование его самого далеко не однозначно, особенно в контексте полного высказывания Иисуса о семье той же главы. Ну что же, не всё в мире этом поддаётся измерению, исчислению и обоснованию!

Путь молодого режиссера (даже если он сын известного актера и имеет в копилке несколько актерских работ в хорошем и дорогом кино) очень сложен и непонятен. Никто не доверит тебе снимать большое кино, если у тебя в загашнике только реклама и пара небольших студенческих работ. А доверят тебе снимать только если ты докажешь, что умеешь работать в жанре (фестивальное кино — это хорошо, но для продюсеров не особо ценно). Значит нужно снять жанровую короткометражку со сложными съемками, хорошими операторскими ходами, поработать с именитыми актерами, и чтобы сценарий был нормальный. Это как усидеть на пяти стульях одновременно поставив их один на один. Если продюсер увидит что ты так можешь, да еще и саспенс при этом держишь, то тебя позовут.

Сценарий — это самая сложная и непонятная часть для большинства режиссеров. Поэтому лучше всего брать что-то проверенное. В России ребят, умеющих писать нормальный хоррор и не берущих за это полмиллиона рублей вообще нет. То есть совсем. Александр Домогаров мл. придумал хороший ход — у Стивена Кинга есть список из двух десятков произведений, которые любой желающий может взять для экранизации, заплатив при этом автору всего один доллар.

Теперь нужно показать на что режиссер способен. Для жанра важен пластический грим. Не знаю, где Александр нашел гримера и сколько ему это стоило, но в фильме грим на уровне и смотрится весьма пугающе. А это для России уже хорошо. Оператор придумал пару прикольных ходов. Ребята показывают будущему продюсеру, что они могут планировать кино, делать раскадровки и продумывать кадр за месяц до съемок. Фильм нужно покрасить. От этого будет зависеть общая атмосфера. Благо Саша работал на студию, снимающую рекламу — у неё должны были быть и оборудование, и прямые руки из правильных мест. Звук. Тоже отдельная тема. Весьма непростая. Не забыть про CGI? хоть какой-нибудь.

Итог: очень классно сделанное кино, в котором Александр Домогаров мл. сделал всё что мог, чтобы показать, что он умеет снимать жанровое кино. Нам, как зрителю это на руку. По статистике из всех начинающих режиссеров так заморачиваются единицы. Но в итоге фильм-то сделан не для нас — он снят для продюсеров. Конечно, Сашу после его короткого метра оторвали с руками и ногами, и он снял «Пиковую Даму 2». Вот её и надо смотреть — там уже и бюджет есть и история снята для зрителя, а не для продюсера и сценарист там настоящий, классный и дорогой.

По статистике короткие метры смотрят три категории зрителей: люди из профессии, ищущие молодых и талантливых, сами молодые киноделы и киноманы, желающие разобраться в том, какое кино нас ждет завтра и кто откуда взялся.

Посмотрите фильм, он стоит тех 30 минут, которые вы на него потратите.