Рассказ неизвестного человека

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!
Любить… но кого же?.. на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно…

Словно в болото погружает нас режиссёрский гений, вторя гению А. П. Чехова. Болото обывательщины ХIХ века с портретами лиц, воссоздавая эпоху. Ни одного светлого образа, ни одного цельного человека. Стоит лишь приблизиться, стоит лишь войти в орбиту этой странной галактической системы — пропал, потерял себя, растворился в этом сонном царстве. Ты, уже не ты. Ты — их часть. Подмят, лишён искры горения внутреннего пламени, до углей трухи золы растоптан. Не оттого ли начинает кашлять персонаж А. Кайдановского задыхаясь в этих аристократических стенах? Не оттого ли именно здесь теряет самого себя всматриваясь, вслушиваясь в глумливую мораль сановных птенцов? Здесь блуд процветает, господством культивируемый. Здесь низменность порока служанки, в отблеске прихотей хозяина. Каждый берёт то, что сочтёт нужным. Будь то чужая жена или золотые часики кражей. Что там воровство, что тут похоть обладания чужим. Зеркальное отражение. Вот уж поистине «каковы сами, таковы и сани».

Столичная жизнь «достойного» дворянина перед зрителем. Круг общения. Бытовые сцены. Образ мыслей в обмене мнений. Внутренняя наполняемость человека через чувства, эмоции, поступки. Так что, «люди как люди»? В естестве своего проявления? «Чего же боле…»? Обычное закулисье вялых, безынициативных интеллигентов? Скука и серость изо дня в день? Из года в год? И попытка рассеять подступающую хандру уколом острых ощущений в кутеже? В разврате? В утехах плоти? А как иначе… Умные, образованные, самодостаточные, обеспеченные, но разлагающиеся, разложившиеся… Почти. Когда и где они себя потеряли? Растеряли растратив. Да, увы-увы, идеалы юности ими оставлены для новых поколений. Русское бессилие в беспросветности перед нами. Состарившиеся не по годам быстро люди, в веренице кадров. Это и есть Антон Павлович Чехов. Это и есть звон натянутой струны времени в отголоске. Боль. Стыд. Запустение. Чахнущая Империя.

И замутнённый взгляд А. Кайдановского, облокотившегося подбородком на свою руку авторским размышлением над судьбой России, над судьбами этих несчастных. Что необходимо сделать? Ведь необходимо же? Менять-менять нужно «декорации». Вон из этого душного мира. Вон из этого тягостного дома. Ещё чуть-чуть и умрёшь здесь отравленный этими экскрементами. И женщину-«колокольчик»(звонкую, глупую, истеричную, рассудка здравого лишённую) с собой… А кого же ещё спасать? Её, конечно же…

Почему он ввязался в это? И главное — зачем? Мировоззренческие аксиомы собственного я сыграли с ним злую шутку? А барышня что же? У неё голова на плечах? Или ведро. Минутная блажь? Эмоция, но не разум путеводной звездой по дорогам жизни? Второй виток распутывания клубка событий, стремлений, мечтаний приготовил зрителю автор. Иные идеалы в попытке построения счастья. Счастья? И размышления накатывают волна за волной — кто это женщина? Что она такое? Это частный пример или эмоциональный омут пола? До смешного доходишь соотнося одну связь, вторую, третью… Неужели человек-паразит перед нами? «Сесть» кому-либо на шею и считать задачу минимум выполненной? Или это розовые очки туманных грёз сыграли злую шутку? Каждому мыслящему человеку здесь уготованы психологические бездны. Для спора с собой во всяком случае, точно. Кино, выплёскивающееся из рамок искусства. Кино с бездной вопросов — а почему? А что? А как? Неужели? Во всяком случае я, воспринимаю происходящее именно так. Выбор за Вами.

Пленительная череда образов неповторимостью сменяемых блюд к столу. Вкусно, пикантно, пряно. Режиссёр предоставляет зрителю возможность самостоятельно акцентировать внимание, на собственных предпочтениях концентрируясь. Внутренний диалог с самим собой позволит углубить понимание темы. Русская классика в достойном кинообрамлении. Характеры, ожившими страницами литературного наследия. Тут отголоски «Дама с собачкой»(1960) где А. Баталов с И. Саввиной в иллюзорных надеждах прибывают. Тут «Плохой хороший человек»(1973) с О. Далем и Л. Максаковой в жажде разорвать порочный круг затянувшегося адюльтера. И даже «Дядя Ваня»(1970) в преклонении персонажей И. Смоктуновского и С. Бондарчука с любовным жаром разрастающейся страсти. Антон Павлович Чехов с «детьми» в гостях.

Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка…

8 из 10

Повесть такого калибра идеальна для экранизации — в ней ровно столько событий, чтобы обеспечить динамичный сюжет и при этом не слишком урезать первоисточник. Впрочем, в чеховских повестях важен не сюжет, а лица: в сравнительно небольшом по объему тексте Антон Павлович умудрялся создать галерею образов, которая по глубине проработки и разнообразию характеров дала бы фору иным романам.

В «Рассказе неизвестного человека» достопримечательны и знаменательны образы не только Владимира Ивановича, Зинаиды Федоровны и Орлова, но и друзей последнего — Грузина, Кукушкина, Пекарского — и даже горничной Полины. В картине Витаутаса Жалакявичюса эти образы вроде бы объемны, рельефны, выразительны, постановка производит солидное впечатление, актеры хорошо вошли в роли. И чеховская атмосфера вроде бы в наличии… Но на фоне первоисточника фильм все равно выглядит репродукцией, слепком подмастерья. Проявляется это в нескольких местах, когда мысли героев передаются с помощью закадрового текста. Пожалуй, не стоило вводить этот прием — даже не в силу его тривиальности, а оттого, что, когда читается чеховский оригинал, становится наглядно, что он описывает ситуацию глубже, противоречивее, многограннее, передает нюансы тоньше и изящнее.

В этом смысле экранизация не выглядит произведением, равновеликим повести; прежде всего, она послужит уже читавшим «Рассказ», — в качестве визуализации текста. Хотя, бесспорно, можно (и нужно) смотреть и тем, кто не читал, — полноценная порция эстетики гарантирована.

П. С. Непонятно, в чем юмор — вставлять длинные реплики на французском и никак их не переводить?

8 из 10

Конечно, легко из своей будки погавкать на создателей этого фильма, каждый из которых человек-планета, но, увы и ах, это не Чехов. Далеко не Чехов. И даже близко не Чехов. Обыкновенная творческая неудача большого режиссёра и четырёх великолепных актёров, снявшихся в четырёх главных ролях.

И главная причина провала — в неудачном режиссёрском подходе к тексту повести. Отсутствие на экране чеховской атмосферы, чеховских психологизма и страстности — есть всего лишь следствие этого сценарного промаха.

Мы не знаем, что собой представляет Орлов, кто такие его приятели: Пекарский, Кукушкин, Грузин; за кадром остаются их беседы, мировоззрение; Поля выглядит простой вороватой служанкой-хамкой, в то время как у Чехова она названа «тварью» и понятно, почему и за что. В результате отрывки повести, приведённые в картине от имени автора и призванные объяснить зрителю суть происходящего, выглядят сиротливо и холосто. Вся ткань фильма напоминает цветастое крестьянское одеяло, наспех сшитое из разных кусков материи. Зритель видит на экране всего лишь действия, следствия каких-то переживаний, каких-то взглядов, а причины остались за кадром. При этом поразительно, что даже те рассказы и диалоги, что перенесены на экран, показаны не полностью, из них выпала самая суть чеховской мысли, писательского замысла. Будь то разговоры Орлова с приятелями, или его отношения с Зинаидой Фёдоровной, или путешествие Владимира Ивановича и Зинаиды Фёдоровны за границу, даже последняя встреча героя с Орловым в конце повести… Не хватает нерва, надрыва, лопнувшей струны, всего того, что делает «Рассказ неизвестного человека» великим произведением.

Актёрские работы тоже получились не самыми яркими. Евгения Симонова в своём упоении любовью выглядит старшеклассницей, получившей пятёрку за четверть, Георгий Тараторкин, с его выразительной внешностью, изначально не подходит на роль невзрачного и обычного Орлова, Александру Кайдановскому не удалось показать революционера, разочаровавшегося в своём деле, который хочет просто спокойствия и обычной обывательской жизни. Это самый трагичный образ повести: человек, проходит путь от жизненной активности до полной апатии, неспособности разобраться в собственных чувствах и неспособности действовать, чтобы спасти умирающую душу. Лучше остальных сыграла Людмила Зайцева, но образ Поли остался обрезанным и неполным, благодаря сценарным огрехам.

Вот и получилось кино по Чехову, но без самого Чехова.

3 из 10

Только за эпизод, когда Зинаида Фёдоровна говорит о ядовитой змее. Наступить на голову и — «крак!».