Самый младший дождик

На излете восьмидесятых годов прошлого века на одной шестой части суши отечественная анимация начала безоговорочную капитуляцию забугорному конкуренту. Причем, удар по детской системе ценностей, наклоненной до сих пор, нанесли даже не высокобюджетные и многокрасочные проекты корпораций уровня Диснея, а обычный телеканальный ширпотреб, вроде «Утиных историй» или похождений неубиваемых Тома и Джерри. Почему же, добрая и вечная анимация Норштейна, Черкасского или Атаманова утерлась без боя и осталась только в нравоучениях рожденных в СССР? При желании, ответ на этот вопрос можно получить и этом мультфильме.

«Самый младший дождик» — эта рядовая единица армии короткометражных мультипликационных работ. Именно такие мультфильмы заполоняли кусочки выделенного эфирного времени парочки государственных (а других не было) каналов. Они не запоминались, как «Карлсон» или «Ну, погоди!», «Серая шейка» или «Золотая антилопа», но регулярно разочаровывали запыхавшегося сорванца, прибежавшего на позывные «Спокойной ночи, малыши!» (десятиминутный стандарт именно оттуда). Кукольные спектакли не любились особенной нелюбовью, а, если не было запоминающегося героя (меланхолического слоненка в очках или песика-варежки), то это был двойной фейл и зарубка, ведущая к обожанию затаившегося за поворотом нескольких лет Чёрного Плаща, летящего на крыльях ночи.

Хотя, с высоты прожитых лет, возвратившись пересмотром в 60—70-80-тые года, отмечаешь и завершённость, и логичность сюжета с обязательным моральным узелком, интересные ходы и кадры, оригинальность сотворенных кукол. «Самый младший дождик» рассказывает о таких извечных детских проблемах, как «Вырастешь — тогда и будешь», одиночество среди непонимающих окружающих (помните Сванте Свантессона?), первое угловатое и неказистое ребячье творчество, добрые дела и многое другое, на удивление, компактно упакованное в десятиминутный формат.

Конечно, можно поёрничать над графическим дёрганием несуразным персонажей (техническая сторона и качество плёнки были вечной бедой советских мультипликаторов), некоторой странностью придуманного мира — четыре брата: Весенний Дождик, Летний Дождик, Осенний Дождик и, кто бы Вы думали, нет, не Зимний — просто Младший. Этот последний персонаж большую часть фильма по наивности души творил разные безобразия — увеличивал собачек и цветочки, устраивал половодье и мелкие пакости работящему люду, но после моральной оценки умственных способностей поправил прицел и стал ангелочком-колокольчиком. Но проглотившему не глотая сценки с Хрюшей и Степашкой мальчугану хотелось другого.

Розалия Зельма, изучение фильмографии которой и привело к этой, честно сказать, проходной картины, была в этом проекте постановщиком при руководстве Стеллы Аристакесовой, особо не снискавшей лавров на ниве анимации (еле вспомнил лишь её «Просто так»), имела в своём арсенале такое чудо как «Девочка и дельфин». К сожалению, большинство остальных работ осталось на уровне «Дождика» (нормальных, но не любимых детворой «Фантазёра», «Филипка», «Тайны игрушек»). Правда, качество понимаешь лишь с возрастом и в сравнении (ну, например, с более поздними китчевыми «Прониными» и «Слондайком»). И даже с покровительными нотками поворчишь по поводу нынешних Губки Боба и нечистоплотного Шрэка, но в душе понимаешь — у «Дождиков» не было шансов изначально.