Внутренняя грамматика

Ничем не примечательный тихий дворик, где живёт — подрастаем мальчик Аарон со своей семьёй: уставшим от брака отцом, вечно бухтящей от недовольства матерью, готовой устроить домашнее восстание сестрой и отстранившейся от мира бабушкой — старушкой, раздражающей своими причудами хозяйку, едва выносящую свою престарелую свекровь. Отец и сын, оба посматривающие в соседское окно, за которым скучает одинокая красавица, отдыхающая за фортепиано в окружении репродукций странных картин, выдающих чудную кисть Пикассо. Военное беспокойство шестидесятых с парадными шеренгами и праздничными гуляниями, сражения школьных отрядов и бурное выяснение отношений с друзьями, перестающими понимать друга, с нетерпением вливаясь во взрослую жизнь, ускользающую от взволнованного подростка, путающегося в вопросах, шарахаясь от ответов, которые приносит ему каждый новый прожитый день.

Изобретательный флирт соседки с отцом совпадает с началом первого не детского романа его сына, задающегося массой вопросов, беспрестанно думая о том и этом, не переставая спорить и рассуждать с самим собой, всё больше выпадая из обычного круга друзей и семьи, обнаруживая собственное видение и взгляд на жизнь, отмечаясь тем, что иные называют убеждением, сам готовый убеждать в нём друзей — товарищей, пока не зная, как сделать так, чтобы получилось.

Взросление, выраженное в углублении мысли, не принимается теми, кто хочет быть со всеми и стать, как все. Опускаемый презрительными обвинениями в интеллигентщине, мальчик, ничего такого не подозревая, противостоит обывательщине и объединяющей массу средней величине, интеллектуально опережая появление вторичных половых признаков, убеждающих его приятелей не искать особого, взяв, что есть, за пример.

Несколько личных драм представляют типичный набор житейских обстоятельств, связывающих людей болью любви и ненависти, обмана и предательства, когда на встающие толпой вопросы приходится искать собственный ответ, избавляясь от детских илюзий и наивных заблуждений переходного возраста, вырабатывая собственные правила поведения и подхода к взрослой жизни, которой он, незаметно для себя, уже начал жить.

Глядя на интригующих людей, с удивлением начинаешь сопереживать этому мальчику, растерянность которого отчаянно поддерживает опешивший от наплыва чувств Рой Альсберг, являющийся опорой искренности этой картины, проистекающей из каждого персонажа, обогащённого откровением эмоциональных всплесков актёров, получающих от сценария обилие шансов, используя всякую возможность приблизиться к совершенству, создавая противоречивый мир и ощущение его постижения, к которому безуспешно идёт молодой человек, незаметно для себя превратившийся в личность, не понятую и, кажется, неугодную для других.

Как известно грамматика языка — будь то русский, английский или иврит занимается изучением закономерностей построения слов в предложения и на основе этого формирует грамматические правила языка.

А что делать с грамматикой жизни? В рамки каких правил можно ее загнать? И кто возьмет на себя право расставлять в ней точки с запятыми?

Аарон — герой этой истории — стремиться постичь эту науку. Методом проб и ошибок он пытается найти те правила, по которым возможно построить счастливую жизнь в отдельно взятом теле. И это оказывается проблемой — его тело отказывается расти. По крайней мере, такой вывод Аарон делает, рассматривая себя в зеркало. Удрученный этим фактом мальчик становится изгоем, которого не понимают ни родственники, ни друзья, никто.

Повторяя рискованные фокусы Гуддини и стремясь завоевать сердце одноклассницы Аарон отчаянно пытается доказать себе и другим что он не хуже остальных. И когда эти попытки оказываются тщетными Аарон, наконец, понимает, что его отдельно взятая жизнь просто не укладывается в общепринятую «грамматику жизни».

И тут не остается ничего другого как придумать свою, только ему понятную науку жить. И эта мысль приносит Аарону долгожданный покой.

Кинематограф подарил нам великолепную возможность заглянуть во внутренний мир человека, прочитать его мысли и рассмотреть его обнаженные чувства. А если герой кино — ребенок, то изучать его «внутреннюю грамматику» вдвойне интересней.

Это как раз такое кино.

Правда, тут вам придется приложить немало усилий, чтобы в череде бесконечных сюжетных линий и множестве очень шумных персонажей не потерять из вида главного героя — Аарона Кляйнфельда и вместе с ним попробовать понять как это — жить счастливо…