Волны

Поймай свою волну
Много противоречивых размышлений у меня вызвала картина Михаила Брашинского “Волны”. Наверное, это признак хорошего фильма, только вот почему-то высокую оценку ему ставить совсем не хочется, несмотря на множество положительных моментов. Главной ошибкой режиссера, как мне показалось, было стремление показать в одной ленте всё, что он умеет, – от приемов до смыслов. Незрелость режиссера проскальзывает не только в организации и преподнесении материала, но и в отсутствии своего режиссерского стиля, который помог бы не распылиться во всём показанном многообразии.

Абсолютно плоский юмор некоторых сцен принижает весь посыл и ауру фильма.

В центре внимания – жизнь людей к некоей секте, замкнутом пространстве, где под предводительством Главного ума, люди строят жизнь плану, живут во имя поиска бессмертия. Их вымученному “мы счастливы” почему-то не веришь, как не веришь любой утопии.

Об отчуждении как основной проблеме современного (и не только мира) снято много картин, и у Брашинского эта тема тоже полностью раскрыта. Вполне понятно, почему эти люди, каждый со своей бедой-причиной, оказались в секте. Здесь они обрели спокойствие, а кто-то и прощение. Их никто здесь не судит, не пытается залезть в душу и вытащить из нее сокровенное. Их любят и принимают такими какие они есть.

Важным – я бы даже сделала его слоганом фильма - представляется высказывание соседа главного героя по комнате, сыгранного Сергем Умановым. Смысл его в том, что – вы, находящиеся за пределами сетки=секты, ничем не лучше и никак не лучше живете.

Смыслов в картине заложено много, но на их полную реализацию не хватило то ли сил, то ли мастерства. Что вызывает, конечно, большущее сожаление. Видно, что история, показанная на экране, глубоко личная. Это же подтверждает заявленное в титрах посвящение маме. Но несмотря на интересную задумку и хороший сценарий, режиссер не дал картине “нерва” – такого настоящего “муратовского”нерва. Абсолютно пластилиновая игра Абашина и Толстогановой не вызывает никаких эмоций и сочувствия к историям героев. Виктории Толстогановой начинаешь верить только в финальном эпизоде – “исповеди” жителей сектантского общежития. Абашин же на протяжении всего фильма одинаков в своей нейтральности. В данной истории его глазам, поведению человека, потерявшего жену, бросившего всё, не веришь.

В то же время Зое (Ирина Бразговка) - веришь и сопереживаешь. Так глубоко и естественно преподнесла она историю 65-летней женщины, подошедшей “к концу своей жизни”. И почему-то вспоминается так часто обсуждаемый в последнее время эйджизм, из-за которого наши женщины уже после шестидесяти готовят себя в мир иной. Ирония? Да, горькая ирония. Но к счастью, как показывают примеры многих других, начинающих и продолжающих жить полной жизнью и после шестидесяти, и семидесяти, и дальше, женщин становится всё больше.

Чувствуется, что режиссеру близок Тарковский, и в картине это легко прочитывается. Длительно-упоительное созерцание героем лесных красот, веточек, елочек, капелек и пр. у Брашинского соотносится со сценой прощания Криса с землей в “Солярисе”, когда он пытается запомнить и унести с собой их вид, запах очертания. Жизнь за сеткой, забором, в своеобразном вакууме – это “зона” в “Сталкере”, в которую могут попасть тоже далеко не все.

Но в финале ты начинаешь думать о том, такой ли уж помощью было освобождение сектантов от их прежней жизни за сеткой? Должно ли быть у подобных людей своё укромное местечко в этом большом мире, который часто безжалостен к не способным ему противостоять? Надо ли слабых в своей беззащитности людей выбрасывать за пределы защиты? При всей утопичности всех возможных утопий, включая коммунизм, черты которого в житии-бытии этого отгородившегося народа тоже улавливаются, мне показалось, что режиссер, конечно, не призывает, но намекает на гуманность и более терпимое отношение к себе подобным. Поймай свою волну и не мешай ее поймать другим – дай каждому поговорить со своим внутренним “я” и найти себя в этом мире. И финальная сцена с поднимающейся вверх по эскалатору Верой даёт и веру, и надежду на то, что всё устроится в судьбе не только главных героев, поймавших свою “волну”.