Я родом из детства

В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! -
Будет мама молодая
И отец живой.
Геннадий Шпаликов

Серый осенний день, жгут листья. Аллея парка, в конце которой возвышается монумент в память о пропавших без вести советских воинах, неуловимо напоминающий издали колокольню с крестом. Мерно качающиеся под музыку из песни «Братские могилы» пустые качели — символ первых лет жизни миллионов советских детей, разделивших со своими матерями и всем народом тяготы военной поры. Так начинается «Я родом из детства», первый фильм, снятый после окончания режиссерского факультета ВГИКа в 1966 году режиссером Виктором Туровым по сценарию Геннадия Шпаликова, талантливого поэта, сценариста и режиссера, трагически не сумевшего достичь соразмерных своему дару высот.

В 2013 году, казалось, только ленивый не читал его стихотворение «По несчастью или к счастью, истина проста…», затертое до дыр Первым каналом во время пиара сериала «Оттепель» — очень уж ярким представителем поколения шестидесятников был автор его строк. В нем Шпаликов парой фраз рассказал о своем детстве, которое, несмотря на собственный завет «никогда не возвращаться в прежние места», он воскресил в сценарии к фильму «Я родом из детства». Причем в картине, действие которой происходит в приграничном белорусском городке весной сорок пятого года, на удивление гармонично переплелись биографии и режиссера, и сценариста.

Чудом выживший в концлагере Туров, куда он был угнан вместе с матерью, и Шпаликов, в последние дни войны потерявший отца, воевавшего в Польше, несмотря на все пережитые ужасы военного времени, смогли снять пронзительно грустное, но одновременно светлое кино, главными героями которого являются дети, которые заглянули в глаза смерти, но сумели выжить. Смерть стала для них обыденностью, их отцы больше никогда не вернутся домой, их дома и города разрушены, но они верят, что впереди их ждет долгая счастливая жизнь.

Сценариям Шпаликова свойственно отсутствие четкой единой линии. Справедливо это и для картины «Я родом из детства». Жизнь друзей Игоря и Женьки показана лишь немногим подробнее, чем судьбы их одноклассников и других жителей городка, чьи истории создателям фильма удается мастерски передать в коротких эпизодах. Это и руководитель школьного хора в увешанной медалями гимнастерке, комиссованный домой после потери руки; и потерявший на фронте зрение молодой солдат, мечтающий обрести любовь; и пытающийся покончить собой офицер, узнавший о том, что все его родные погибли. Лишь немногим выделяется по продолжительности история Женькиной семьи, прожившей всю войну с надеждой на возвращение отца и узнавшей о его гибели уже после Дня Победы.

Для создателей картины интересна не столько история, сколько проживающие и творящие ее люди, которые, несмотря на советскую доктрину, выглядят в фильме отнюдь не винтиками в механизме системы. И этот личностно-ориентированный подход также является типичным для сценариев Шпаликова, взявшего за образец творения французской новой волны и итальянского неореализма. Недаром в фильме столько крупных планов лиц актеров: достаточно вспомнить гамму переживаний героини Нины Ургант, которые отражаются на ее лице, когда она понимает, что муж, вернувшийся на один день под конец войны, должен снова уезжать на фронт; или сцену на уроке немецкого, когда Игорь, у которого война отняла половину семьи, отказывается изучать язык врага. По этой же причине во время сцены казни нацистов камера направлена не на них, а на лицо находящегося среди зрителей мальчишки, чью семью они уничтожили.

Режиссер умело сочетает в картине документальные и художественные съемки, используя архивные кадры в эпизодах народного ликования в День Победы или при возложении цветов к братским могилам под исполненную Марком Бернесом песню Владимира Высоцкого. Владимир Семенович и сам появляется в кадре. Более того, роль вернувшегося с войны соседа главного героя стала первой крупной киноролью артиста. Знакомый с его творчеством Туров не только позвал его в картину, но использовал в фильме несколько его песен. И хотя самому актеру доверили исполнить лишь «Звезды», но именно с «Я родом из детства» песни Высоцкого начали звучать с большого экрана. «Высота», «В холода» и уже упомянутые «Братские могилы» наряду с «Синим платочком» и спетыми детским хором песнями «Враги сожгли родную хату» и «Широка страна моя родная» трогают за душу не меньше, чем происходящее на экране.

По опросу белорусских критиков «Я родом из детства» был признан лучшей картиной за всю историю кинематографа Белоруссии, а оператор Александр Княжинский называл его в числе своих лучших работ. И пусть он не относится к числу фильмов, входящих в обязательную программу эфира федеральных каналов в День Победы, он всегда останется чем-то очень родным и личным для тех, кто успел застать страшные военные годы и для всех тех, кто не хочет о них забывать.

Да-да, именно так. Не Владимир Высоцкий и не Нина Ургант. И не актёры-подростки Виктор Колодкин, Эдуард Довнар и Валерий Зубарев. Впрочем, последних-то и актёрами с трудом назвать можно, ибо игры в их действиях на экране — минимум. В этом фильме нет как такового центрального персонажа, хотя сюжет вроде как и строится вокруг тех самых подростков. Но это выражается лишь в чуть большем, по сравнению с другими персонажами, присутствии их на экране, и ни в чём другом.

Фильм именно что атмосферный. Хотел написать, в нём удивительно тонко передано мироощущение людей и окружающая обстановка последних дней Великой Отечественной войны, но поймал себя на мысли — откуда мне знать, каким было это мироощущение, и какая царила обстановка. Однако картине хочется верить. Смотришь на сцены из фильма, и всё кажется очень похожим на реальность. Здесь мало действия, невелика концентрация событий на определённом отрезке времени. Впрочем, в жизни, в отличие от кино, так обычно и бывает. Авторы фильма позволили нам заглянуть именно в ту жизнь, невероятно сложную, тяжёлую и трагичную для многих. Взглянуть на неё своими глазами — глазами поколения детей войны. Ведь к этому поколению принадлежали и режиссёр Виктор Туров, и сценарист Геннадий Шпаликов, и уже упомянутый выше Владимир Высоцкий. Они словно рассказывают нам о своём детстве. Не в буквальном, конечно, смысле. Но фильм передаёт именно ту атмосферу, которая была знакома им по их детским воспоминаниям. Владимир Семёнович часто любил говорить, что представителям его поколения свойственно своеобразное чувство вины за то, что «не успели родиться». Помните строки из написанной десятилетием спустя «Баллады о детстве»? «Знать бы мне, кто так долго мурыжил — отыгрался бы на подлеце…» И представители того детского военного поколения, кто был не обделён талантом, в своём творчестве будто «довоёвывали», раз за разом возвращаясь к этой трагической для каждого жителя нашей страны странице истории.

Не желая обидеть других создателей картины, я всё же скажу, что фильм этот останется в памяти народной благодаря тому, что в нём сыграл гениальный Владимир Высоцкий. Правда, спеть ему здесь, в отличие от снятой в том же году «Вертикали», не позволили, вероятно, посчитав его голос слишком узнаваемым и с этой точки зрения неудобным для построения сюжетной линии. Я думаю, режиссёру, кстати, ставшему после этой совместной работы близким другом Владимира Семёновича, можно простить этот выбор. Тем более песни Высоцкого, звучащие в чужом исполнении, не режут слух, как это происходит с пением его персонажа в картине «Стряпуха», снятой годом ранее режиссёром Кеосаяном. Сам он поёт уже в конце картины, когда, собственно, и появляется на экране, только «Песню о звёздах», перемежая её с куплетом из «Высоты» и диалогом, так что ощущения «концертности» тоже не возникает. Но та же «Высота» звучит в самом начале почти целиком. А «Холода» вообще являются в картине центральной музыкальной темой. Ну и, конечно, нельзя не отметить «Братские могилы» в исполнении Марка Бернеса. Кто спел остальные песни Высоцкого, увы, не известно. А очень сильные, но совсем не поддающиеся цензуре песни «О госпитале» и «Штрафные батальоны» оказалось легче убрать из фильма совсем, чем как-то редактировать. Наверное, в них авторское «я» Высоцкого звучало слишком сильно. Хотя это только моё предположение.

В фильме вообще много музыки. Настолько много, что на современный манер его можно было бы назвать военным мюзиклом, если бы это не звучало так пафосно и гламурно. В самом начале пробирает до мурашек «Враги сожгли родную хату» в исполнении детского хора. И «22 июня, ровно в четыре часа», и звучащий с патефонной пластинки «Синий платочек», и даже официозно-советская «Широка страна моя родная» в исполнении того же хора пионеров.

В фильме есть несколько очень запоминающихся, сильных каждый по-своему эпизодов. Это и урок немецкого в советской школе, как выясняется, тоже сильно пострадавший от ножниц цензуры, и получение похоронки семьёй одного из героев-мальчишек. Как здесь сыграла Нина Ургант, надо видеть, ибо все слова бессмысленны. Особенно примечательно, что происходит это на фоне общей радости от объявленной уже Победы и прибытии поездов с возвращающимися домой солдатами. Вспоминается ещё одна, написанная гораздо позже, песня Владимира Семёновича — «О конце войны»: «Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны … А где-то солдатика в сердце осколком толкало»… Этот фильм, без сомнения, наложил большой отпечаток на творческое сознание Высоцкого, стал важной вехой его пути как автора и актёра, хотя по разным причинам в своё время и не был оценён широкими массами.

А новость о капитуляции Германии, а сцена попытки самоубийства русского офицера. А встреча довоенных соседей в исполнении Высоцкого и Ургант. Это самый загадочный, на мой взгляд, фрагмент картины. Герой Владимира Семёновича, кажется, даже чуточку влюблён. Или это только кажется, или это только радость от встречи с той, довоенной жизнью, где они были совсем другими, где всё было по-другому… Так или иначе, а я думаю, что фильм этот по праву значится в списках лучших картин о войне. Спасибо авторам за то, что позволили полтора часа пожить жизнью людей того времени. Не красивой экранной картинкой со сценами боёв, взрывами и перестрелками, а именно жизнью. Атмосферой.

9 из 10