Оттепель

Такое впечатление произвёл на меня просмотр сериала «Оттепель». И ещё меня удивило поведение членов коллектива, личная и трудовая жизнь которых отражены в работе режиссёра В. Тодоровского. Я, человек из того времени, всё прекрасно помню. Не было такого разгильдяйства ни в семейной, ни в личной жизни, ни на производстве!…

Закралась даже мысль, что всё, отснятое известным режиссёром, намеренно искажено, как в кривом зеркале… Ну не может быть в реальной жизни столько алкоголя и папирос!

Обратила внимание на то, что много нестыковок… Я смотрела сериал из-за звёздного состава. Такой режиссёр! Такие артисты! А увидела, что людям не очень интересно то, что они делают. Сыграно без огонька, просто отработано добросовестно, но без души. Мне даже показалось, что временами актёры не знали, чем заполнить паузу…

И опять-таки, думаю, что можно было снять обо всём происходящем интересный фильм часа на 3 с половиной, не растягивая историю на сериалы по сезонам…

Но, хочу заметить, что понравились костюмы, стиль, антураж того времени. Это очень похоже на то, что меня окружало в шестидесятые, хотя всё слегка, так сказать, идеализировано. Это и понятно — все мы любим приукрасить годы молодые…

Для того, чтобы представить обстановку тех далёких, ушедших в прошлое, лет, рекомендую к просмотру обязательно! Особенно молодым людям (лет эдак до 50-ти),

которым интересен тот период, в котором жили их предки. Это будет перелёт в те годы на «Машине времени», которая запечатлелась в памяти очевидцев.

5 из 10

Для современного поколения оттепель — это что-то совершенно далекое, определение из учебника истории, которое может попасться в контрольной или на экзамене: известны предпосылки, основные этапы, итог и последствия, которые, в частности, можно до сих пор увидеть в виде дома напротив, но не более. А когда-то это была легендарная эпоха, которую вспоминали спустя десятилетия за разговорами в крошечных кухнях. Но почему-то мало для кого оттепель — время поздней зимы или ранней весны, когда начинает подтаивать снежок, позволяя помечтать о скором приближении теплых солнечных дней, переполняющих улицу ароматах цветущих деревьев, легких пестрых платьях, которые только и созданы, чтобы бегать на свидания, даже если мама будет ругать. И тут появляется уже не столь редкий для отечественного телевидения сериал, который сможет напомнить сразу обо всем понемногу…

Виктор Хрусталев — настоящий художник: задерживающий алименты для дочери подонок, выпускающий женщин голыми на улицу бабник, а также мастер своего дела и великолепный оператор, который умеет поймать свет, тень, взгляд и даже движущийся на полном ходу поезд, последнее, естественно, не меньше, чем за ящик коньяка. Совершенно неожиданно для всех его хороший друг, талантливый сценарист Костя Паршин кончает свою жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна, — это по официальной версии, но следователь внутренних дел считает иначе и подозревает Хрусталева, ушедшего с товарищем в трехдневный запой, в убийстве, пытаясь всяческими далеко не гуманными способами вывести его «на чистую воду» или хотя из равновесия, чтобы он прокололся в каких-то своих показаниях или оскорбил действием человека при исполнении. Однако Виктор — один из немногих, кого действительно потрясла сметь Паршина, хотя и не столь сильно, как молодой режиссер Егор Мячин, также тесно общавшийся с покойным. И при первом их знакомстве на поминках пьяный Егор громко заявляет при других киношниках о том, что обязательно снимет фильм по последнему сценарию своего друга — это слово чести. Такое же слово есть и у Хрусталева — теперь они повязаны сценарием «Осколки», обязанным восстановить светлую память погибшего. Но новый фильм не интересует больших начальников Мосфильма: им нужно снять картину о трудовых подвигах вкупе с любовью к восьмому марта, а тут режиссер свалился с портикабля, раздробив копчик. Чтобы как-то выкрутиться из столь щекотливого положения сжатых сроков, за помощью обращаются к сочетающему в себе качества говнюка и художника Хрусталева, а он уже приводит на съемочную площадку Егора для получения опыта, которому временно становится не до искусства, когда он влюбляется в юную Марьяну, совершенно не отвечающую взаимностью. А на дворе в это время лето 1963 года…

Валерий Тодоровский очень экономно и размеренно выпускает свои собственные картины независимо от их протяженности, гораздо охотнее занимаясь продюсированием, но зато почти всегда они заставляют окружающих о них говорить: в хорошем или не очень ключе — уже совсем другой вопрос. Так, предыдущий проект режиссера «Стиляги» был выпущен в далеком 2008 году, рассказывающий об альтернативной молодежной культуре начала 50-х, когда еще не поднялся «железный занавес», фильм подвергся множественной критике с самых разных сторон, одна из которых, конечно, неверное отображение описываемой эпохи. Неудивительно, что те же претензии пали и на «Оттепель», вышедшую спустя пять лет и повествующую уже о середине 60-х, когда все снова не перестало быть плохо, но этого еще никто и даже экономика не заметили. Только теперь претензии к достоверности картинки и событий на них несколько отошли на второй план, поскольку Тодоровский решил посвятить зрителей в закулисную жизнь кинематографистов того времени, которую помнят, к сожалению, не многие да и сейчас знают о ней в основном понаслышке, поэтому тут уже посыпались замечания к тому, как все перенесено и стоило ли показывать некоторые вещи. Но, пожалуй, даже критики, если ненадолго забудут о своих претензиях, не смогут не заметить того, с какой невообразимой теплотой и ностальгией режиссер описывает события, может, они несколько гиперболизированны и утрированы, но не в этом ли предназначение художника, желающего обратить чужое внимание на какую-то проблему или не оставляющую его равнодушным тему. Причем больше всего заметно, как ему именно не хватает экранного времени, чтобы донести весь имеющийся ценный багаж опыта и памяти, отчего каждая последующая серия не начинается с окончания предыдущей, а всегда ей сопутствует начало нового эпизода, как при склейке пленки. Но при этом как в полнометражном кино остаются глубокие крупные планы, будто проникающие в героев, или, например, совсем художественные зарисовки в виде убегающего кофе на плите или едущей под дождем машины — все для того, чтобы вырвать из зрителя из обрюзгших будней и заставить что-то такое неописуемое, как запах приближающейся весны.

И в этом своей сосредоточенной ностальгии режиссер в первую очередь не берется ни в коем случае судить или, наоборот, оправдывать своих героев, хотя каждый из них не то, чтобы не идеален, никто из них не положителен, но и не отрицателен на все 100 %: они совершенно обычные люди со своими страстями, страхами, недостатками и пороками, вот только на чью-то сторону хочется встать и попытаться заступиться, а на чью-то нет. Все дело в том, что некоторые герои отмечены особой печатью, и нет, это не печать принадлежности к творческому процессу и какой-то соответствующей элите, не способной понять проблемы обычного трудового человека, это скорее некое внутреннее чувство правды, не той, которая у каждого своя, а той самой абсолютной универсальной истины, которая одновременно может простить подлость, если она оправдана обстоятельствами, и принять даже болезненную жертвенность, но не допускает разлагающих личность сплетен или других подковерных интриг в духе женского искусства обольщения, а только истинные чувства, эмоции и порывы, идущие из глубины души. Эти сложные характеры и воплощают такие же неоднозначные актеры: вечно молодой Александр Яценко, который каждый раз трогает своим наивно-романтичным взглядом; постоянный герой сплетен Евгений Цыганов, который все равно воплощает на экране совершенно притягательных и харизматичных героев; очаровательно-милая Анна Чиповская, которая так и не воспринята всерьез; непритязательная Яна Сексте, которую так редко снимают; или, например, совершенно не воспринимаемый всерьез Павел Деревянко, демонстрирующий чудеса перевоплощения и мастерство актерской игры и т. д. — их становится очень легко отличить, потому что герои после тщательного с ними знакомства оказываются на поверку совершенно другими, чем кажется на первый взгляд, а когда кажется, что загадка каждого уже разгадана, за ней может обнаружиться новая. И причина этому только одна: правда оказывается часто гораздо сложнее, чем можно даже подумать.

Рекомендуется: перед весенним обновлением гардероба и соответствующим преображением внешности.

Опасно: предпочитающим нечто кассовое.

8 из 10

Тяжелое кино. Болезненное.

Про то, что нет никакой свободы внутри несвободы. И быть не может.

Вроде жизнь красивая-богемная со всеми приметами дольче виты: наряды почти что от Кардена, рестораны, показы мод, выставки авангардистов, рок-н-ролл, секс, Евтушенко, весна-красна на дворе. Искусство.

А любая гнида с красной корочкой заявится к тебе на ту площадку иллюзорного мира, где ты делаешь свое искусство, ухмыльнется во всю свою властную морду и скажет тебе: «Ты — говно!» И любой худсовет порежет твое кино в капусту так, что ты его потом не узнаешь, или сразу — на полку. Ладно — худсовет. Любая жена ответственного партийного работника, принципиальная борцунья за мораль, гоняющая казенный автомобиль по своим личным нуждам и обвешанная бриллиантами, когда народ из деревень в город за колбасой едет. И она в своих бриллиантах будет решать, нужно народу твое кино или нет. Ее барское величество за народ скажет, потому что народу никто слова не давал, как и кормить в пути не обещал.

И вот ляжет твое кино на полку. А сам ты сядешь, если вдруг неправильной сексуальной ориентации, как режиссер Сергей Параджанов, которого мучили на зоне, потому что «педик», «гомосек», «извращенец», в нашем чистом духовном обществе такие не нужны. Или выгонят из профессии, запретят снимать, как режиссеру Александру Аскольдову. Или просто не дадут работать, как режиссеру Андрею Тарковскому, который едва не плакал:

Я не знаю, кому выгодно таким образом толковать тяжёлую ситуацию, в которой я оказался «благодаря» многолетней травле начальством Госкино, и, в частности, Ермаша — его председателя. Может быть, ты не подсчитывал, но ведь я из двадцати с лишним лет работы в советском кино — около 17 был безнадёжно безработным. Госкино не хотело, чтобы я работал!

А потом, лет через… цать, когда на новом витке потеплеет, достанут твои старые пленки с полки, протрут от пыли, и потомки будут ронять скупую ностальгическую слезу: «Ах, какое кино снимали в СССР! Ах, какая была держава. Ах, какую страну потеряли».

Не плачьте, не потеряли. Вот она — за окнами. По-прежнему ненавидит «извращенцев». По-прежнему одни в бриллиантах, а другие с голой задницей. По-прежнему корочка решает все. По-прежнему крепки любящие объятия государства.

Правда, об этой сказочной стране теперь можно снимать кино. Его язык по-прежнему Эзопов, но хоть как-то дают сказать, и в психушку за это не посадят, и даже на полку не положат. Усатого из мавзолея вынесли и однажды, наконец, вынесут из умов и выбросят на свалку истории, сняв с пьедестала, на который его сейчас опять поднимают.

Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется, но она наступит. Таков закон истории: все империи распадаются, корочки сгнивают, искусство остается.

Мелют божьи жернова медленно, но очень мелко.

Хорошее кино в холодное время. Но тяжелое, как и было сказано. Вечный компромисс — это вариант-light вечного ужаса. Выдохнуть почти можно, вдохнуть почти получается, но на душе сумеречно, если только не верить тому, что в газетах печатают.

Но другой жизни не завезли, так что лучше уж с Евтушенко и рок-н-роллом.

Сложно вместить в одну небольшую рецензию впечатления о 12-серийном фильме. По каждой серии хотелось написать отдельный отзыв. Но, пришлось потерпеть до финальных титров. И вот, когда финальная серия завершилась, решился-таки вылить поток своего негодования, который копился у меня на протяжении просмотра.

Безусловно, мыльная мелодрама с бесконечными интригами, изменами, подозрениями, залётами, разоблачениями удалась. На домохозяек это действует безотказно. Уверен, рыдали перед телеэкраном в три, да что там в три… в пять ручьев. Пощекотать нервишки любителям любовных интрижек сериал способен превосходно. Вот только, два важных вопроса повисли у меня: При чём здесь кино? И при чём здесь 1961 год?

Начну со второго момента. Перед нами развернулось действо, где менталитет последних десятилетий одет в оболочку из реквизита 60-х годов: интерьеры, машины, платья, причёски и т. п. Но на этом… всё! Больше ничего от эпохи начала 60-х годов в этом сюжете нет и близко. Львиной доли всех этих разнузданных отношений в эпоху 50—60-х годов не было. Сейчас эти лобызания с экрана заходят на ура, поскольку молодёжь о временах молодого послевоенного СССР вообще ничего не знает. Но тогда нравы были совсем иные. Да, можно вспомнить про тех же «Стиляг». Свободомыслие пускало ростки даже под жёстким партийным давлением. В этом плане работа 2008 года того же Валерия Тодоровского более удачная. Но там есть сатира. Там есть гротеск. Здесь же всё значительно печальней. Для того чтобы передать атмосферу эпохи тех времён, не достаточно посадить героев в Советские машины. Тем, кто готов поставить мои слова под сомнение, пересмотрите «Разные судьбы». Очень достойный фильм. Ну, или хотя бы «Покровские ворота» Михаила Казакова. Тогда вы поймёте, какие тогда были отношения и менталитет у молодых людей. И что все девицы повально из юбок не выпрыгивали и на мужиков в первый же вечер не бросались.

Теперь, про кино. Я представить не мог, что потомственный киношник, один из известнейших режиссёров современности, Валерий Тодоровский создаст такую профанацию. Посмотрев сей шедевр, теперь любой может сказать: «Да киношники только пьют и трахаются! Я это в «Оттепели» видел. Сам Тодоровский снял». Нечего сказать, хорошую оплеуху Тодоровский нанёс своим коллегам. Эдакий беззаботный праздник жизни получился: захотели — напились. Захотели — на смену не приехали. Захотели — сцену ревности на работе устроили. Захотели — морды друг другу бить стали. Вот такое кино? А я скажу — НЕ такое! И мне, как человеку не постороннему в кинематографии очень обидно видеть такой «портрет». А где бесконечные согласования и правки сценария с чиновничьим аппаратом? Где бессонные ночи, на грани нервного срыва, когда половина сценария уходит в корзину? Где тяжелейшие смены: в мороз, в дождь, в ночь (к слову в «Оттепели», не смотря на большой промежуток времени хроническое лето). Где проблемы с техникой? Где круглосуточная работа в монтажных на монтажно-тонировочном периоде? Ничего этого нет и в помине. А это только малая толика тех вопросов, которые чуть ли не ежедневно приходится решать творческой группе. Зато есть бесконечные пьянки. Есть банкеты по любому поводу и без. И есть очень капризные актёры, на уровне начальных курсов актёрского курса. Есть прекрасная сказочка про то, как начинающий режиссёр протащил в штат группы всю семью, не имеющую никакого отношения к кино.

Начнём с того, что стажёр на площадке — это как юнга на корабле. Да, кино можно сравнить с кораблём, которым управляет слаженная команда.

В «Оттепели» человек без малейшего опыта распоряжается, кто будет играть главные роли! Или, кто будет художником по костюмам… друг — портной. Об этом даже речи идти не может! Максимум, что доверят стажёру на площадке — развести какой-нибудь проходной эпизод. А в остальном — он шнуры будет сворачивать, и декорации помогать разгружать. Поэтому всё, что было показано про Егора Мячина — блеф и фантазия. Опять-таки в угоду домохозяйкам которые теперь будут уверены, что в кино все — алкоголики и ловеласы.

Впрочем, есть в сюжете и достойные персонажи. Наиболее реально портрет типичного, а НЕ мифического, киношника несут герои: в первую очередь, Регина Марковна (в исполнении великолепной Нины Дворжецкой), Аркадий Сомов (Константин Чепурин) и Люся Полынина (Яна Сексте). Эти актёры смогли передать работу реальных членов киносъемочной группы. Небольшой список. Но благодаря им «Оттепель» не превратилась в тотальный хаос. Из сюжетных актёров могу отметить только весельчака Геннадия Будника (Павел Деревянко). И то с ограничениями: такой маститый актёр не может закатить на площадке истерику, как малолетний ребёнок. Если вымарать эпизод с его беспочвенной истерикой и выбросить его в корзину, то получим вполне адекватный образ киноактёра. ВСЁ! Остальные герои ничего общего с реальным кинопроизводством не имеют. Это бутафория. Свадебные генералы.

Я понимаю, что Валерий Тодоровский не хотел грузить непосвящённого в тонкости кинопроизводства зрителя в сложность этого ремесла. Он дал лишь внешнюю оболочку: обложку с журнала «Советский экран», не давая раскрыть и прочитать его статьи. Часто проблемные.

Теперь о громадном количестве спиртного в кадре. Да, тогда пили! Да, курили! Но зачем этим так смаковать? Пьют везде: В буфете, в парке, на работе, на студии, в кабинетах. Перед работой, во время работы, после работы, вместо работы… ну, сколько же можно пить?

Даже завязка и, как некая детективная составляющая сюжета — по факту, запой двух героев… трёхдневный.

По количеству выпитого, главным слоганом фильма можно ставить фразу: «А давай выпьем!». Так тотально спаивать своих героев от мало до велика, как продемонстрировал господин Тодоровский, надо ещё ухитрится.

Хотел ещё написать об основных сюжетных неувязках, которые поражают своим количеством: начиная от гибели сценариста Константина Паршина, которая так и провалилась в небытие, не найдя никакого логичного завершения и обоснования. И заканчивая кучей сюжетных лини — рудиментов, бессмысленных действий и героев, но… лимит не позволяет. Так что опустим сей момент. Оставим сюжетный бред на совести уважаемого Валерия Тодоровского. А бреда хватает: вечное лето в Москве, беременность Пичугиной (она то больше, то меньше), бестолковые милиционеры, которые всем верят на слово, отсутствие в производстве фильма такого этапа, как постродакшен (плёнка, очевидно, сама проявлялась и монтировалась) и много, чего ещё.

В общем, если убрать всю лишнюю шелуху из сюжета, из этой задумки Валерия Петровича, мог получиться неплохой зрелищный полнометражный фильм. Хронометражем, примерно, часа на два.

А если кто-то хочет немного познать, что же такое производство кино, то посмотрите известный мультик: «Фильм, фильм, фильм» 1968 года выпуска. За столько лет никто про мир кино не снял ничего более увлекательного, смешного и правдоподобного.

4 из 1