За Маркса...

Фильм отлично показывает невежество обычных работяг, которым некогда посвящать себя знаниям и развитию интеллекта, ибо «некогда, нужно вкалывать с утра до ночи» (почему-то в России это позитивный образ — видимо, наследие Советского Союза). Если такое невежество было простительно для людей начала 90-х (СССР-то только распался), то в данное время это — тяжёлое преступление, наказание за которое — рабский труд, жизненные тяготы, слёзы, горе и, частенько, смерть. Непонятен образ главного на заводе — этакий наглый, нервный, молодой, циничный тип. Как и его беспринципного помощника Додика. Понятно, что таким дерзким молодым людям жить недолго среди людей. Но это же совершенно неконъюнктурно; такому товарищу даже влиятельный отец в современном мире не доверит ровным счётом ничего. Тем более влиятельный отец, как правило, — это человек с мозгами, который не будет так подставлять своих детей. Видимо, такой образ был создан для того, чтобы у зрителя возникло впечатление «офигевшего капитализма» по сравнению с «честными труженниками».

В итоге, данный фильм показывает глупых людей, которые всю свою жизнь совершают преступление против себя же — остаются глупыми. Одни глупые до безумия по-своему, вторые — по-своему. А всё это — русский народ, в своём собирательным смысле слова.

Технически: актёры начинающие, работа звукорежиссёра — на нуле, оператора — чуть получше. Воздержусь от общей оценки фильма, т. к. он вызвал у меня противоречивые чувства, хотя и не оставил равнодушным.

С первых кадров фильма нас знакомят с серыми буднями сталелитейщиков. Гуляющая, нервная камера создает небрежную композицию кадра. В первой сцене мы ощущаем тряску трамвая и чувствуем отсутствие точки опоры, камера цепляется за лица, но и они порой «вылетают» из зоны видения. Ручная камера часто облетает место событий, рабочих, которые почти буквально толкают нас плечом, загораживают главного героя.

Это очень вольное поведение камеры дает ощущение реального присутствия.

За окном: трубы промышленной зоны на фоне плоского безрадостного неба, тот же вид мы наблюдаем в «Грузе 200» Балабанова, это то же пространство советского безвременья, где все только дымит, тлеет и приходит в негодность.

Камера по отношению к рабочим очень честна, это почти документальная съемка в реальном времени, без сжатия или намеренного временно`го растягивания.

Еще одно стилистическое отличие реалии рабочей среды — цветовой колорит. Это всегда тусклый, холодный оттенок изображения, отчего кожа героев и даже воздух приобретает серо-зеленый болезненный оттенок.

Не только сниженная контрастность и цветовая передача изображения говорит об этом: здесь вообще нет ярких деталей. Главное исключение составляют тревожные красные плакаты, повязки митингующих, ткань, покрывающая гроб, огнедышащее сталелитейное чрево и кровь.

Зрителю неоднократно показываются темные, полностью лишенные света заводские помещения. Мотив подземного существования рабочих, здесь несомненно имеет помимо реалистичной трактовки и метафорический характер. С одной стороны, этот спуск в темноту показывает низкое положение сталелитейщиков по сравнению с положением начальства. Второе значение, которое здесь напрашивается, — это сравнение с тайными «подпольными» революционными движениями, ведь рабочие не просто планируют митинг, но и обсуждают Карамзина, Покровского, Гоголя, Белинского. Третья параллель наиболее парадоксальна, но ее Баскова подсказывает художественным решением: сравнение с ранними христианами, скрывающими свои убеждения и прячущимися в пещерах. Главная сцена, передающая этот смысл: тайное собрание активистов профсоюза. Трое за столом в зеленой ветхой и грязной комнате обсуждают вначале свои насущные проблемы и методы борьбы, затем переходят на литературные темы. Помимо композиции из троих людей, повторяющих композицию Святой Троицы, сзади между двумя активистами на стене мы видим афишу фильма Шукшина «Калина Красная». Это конечно не Мамврийский дуб, но мотив дерева очевиден, Баскова показывает это «дерево» с явным оттенком советского, превращая его практически в агитационный плакат.

Повторяющиеся мотивы, идентичные сцены повседневности героев, дают ощущение ритма, закольцованности, неизменности, замкнутого круга, из которого невозможно вырваться. Повторяющиеся мотивы присутствуют не только в реалии рабочих. В качестве яркого контрастного сравнения жизни рабочего и правящего классов, с использованием параллельного монтажа, нам показывается положение хозяина завода и его отца.

Здесь мы видим все приметы роскоши, порой даже излишней: охристые мраморные стены, огромные картины, золотые рамы, мебель из блестящего зеркального дерева. Первое, что бросается в глаза, — цветовая палитра изображения. Эта вселенная имеет такой же неестественный, как в первом случае, оттенок, но теперь уже неприятно теплый, желтоватый оттенок, напоминающий золото, но по настроению скорее фальшивое. Камера здесь также ведет себя иначе. Все снято ровно, четко: «правильный» дробный монтаж, живая субъективная «восьмерка» уже не скачет от лица к лицу, мы видим холодное попеременное чередование говорящих, прямые ракурсы.

Герой Епифанцева не раз показывается нам в окружении «свиты»-охраны. Еще чаще мы видим его нервно сидящим за огромным дубовым столом, агрессивно направленном как в сторону зрителя, так и в сторону хозяина завода, который оказывается не только маленьким по сравнению с ним, но и будто разрезанным надвое. Ровная, симметричная композиция поддерживается тяжелой мрачной картиной с жестоким сюжетом, которая будто схватывает владельца в золотую раму.

Особенно по стилистике выделяется из всего фильма две последние сцены. Предпоследняя сцена — кровавая схватка в угольном мраке. Здесь заметен очень частый насыщенный и агрессивный внутрикадровый монтаж, крупные планы кровавых рук, крупные планы искаженных болью и злостью лица. Камера по-разному разворачивает уровень горизонта, меняет угол зрения. Движение фигур усиливается беспрестанным движением кадра. Теперь это не тошнотворное покачивание, это кровавый водоворот.

Последняя сцена — самая символичная. В абсолютной тишине, слишком неестественной, и оттого более мощной и пугающей, мы видим сквозь тусклое стекло идущую фигуру. Теперь главный герой находится в другом, отличном от нашего, измерении. Теперь его мотивы недоступны напрямую. Героя долго идет по коридору, кадр повторяется 4 раза через паузы. Затем — серое заброшенное здание на фоне серого затяжного неба. Это напоминает финальные кадры «Ностальгии» Тарковского, когда Андрей Горчаков, идет по дну бассейна со свечой, затем видим его в окружении заброшенного католического храма. Заводское здание в «За Маркса…», — это есть пролетарский храм. Далее, крупнее, мы видим окно, из которого высовывается главный герой, он энергично вскидывает руки, глядя на нас. Здесь четвертая стена не просто ломается тем, что герой обращает внимание на зрителя, но и тем, что данный жест призывает нас к действию. Герой заставляет окно черным материалом. Перед нами предстает Черный квадрат. Здесь черный квадрат становится и символом смерти, и иконой революции, в темноте которой вечно будет происходить кровавая схватка раба и господина.

Светлана Баскова с тонкостью художника концептуалиста выстраивает яркую образную систему двух противоборствующих классов. Она выявляет современные проблемы общества и российской системы, где простые люди, наученные презирать власть денег, не знают, как выживать в условиях нового капитализма, Баскова ставит показанную ситуацию в контекст истории и тем самым делает данную проблему русским вечным вопросом, в котором героем, способным бороться за честь, становится простой русский мужик, рабочий человек, которому она возвращает утраченное достоинство.

7 из 10

Я долго ждал этот фильм. Светлана Баскова один из лучших режиссеров современности, который получил подлинную народную известность своим фильмом «Зелёный Слоник». Тем не менее «За Маркса» это первый по-настоящему «взрослый» фильм Басковой.

На дворе кризис 2008 года в центре сюжета загибающийся советский завод. С одной стороны бедный пролетарский люд, а с другой стороны зажравшаяся буржуазия. Конечно, можно сказать, что это в какой-то степени социальное кино как «Зелёный слоник» и «Пять бутылок водки», но «За Маркса…' даже судя из названия это всё же левое кино главной темой которого является классовая борьба. Ну и социальная критика левого толка. Вообще нельзя сказать точно, что фильм был на сто процентов снят Светланой, потому что явно ощущается влияние Осмоловского, который заменил Мавроматти в творческом альянсе с Басковой. Особенно во время интеллектуальных монологов (снятых типа по Брехту). Так что так любимого трэша в фильме мы не увидим. Но увидим тандем Пахомов-Епифанцев. Который в фильме ещё и олицетворяет различные страты общества.

Владимир Епифанцев (буржуазия) — Епифанцев играет гротескного зажравшегося барина капиталиста. Барский аспект заключается в том, что заводик свой он получил в наследство от прихватизировавшего его отца (в исполнении Виктора Сергачёва), который получил завод как бакшиш за предательство ГКЧП. Персонаж Епифанцева болеет всеми болячками развращенного излишествами и властью человека. Чего только стоит его увлечение современным искусством на фоне бедности простых работяг и его юмористические телефонные монологи. Цинизм. Да. Нахальный цинизм самая заметная черта его облика. Вообще сам капиталист этот является эволюцией образа бандита из фильма «Пять бутылок водки». В котором Епифанцев олицетворял бандитское начало России 90стых. И следующей ступенью в эволюции этого бандита-капиталиста будет чиновник. Чиновник. Власть. Власть, которая цинично и нагло пытается слить протест нищих работяг завода «Россия». Такая параллель просто очевидна. Особенно учитывая, что выход фильма совпал с протестной активностью. И вдобавок ко всему персонаж Епифанцева олицетворяет класс буржуазии пришедшей к власти после развала СССР.

Сергей Пахомов (пролетариат) — Пахом опять отдувается за весь русский народ. Пахом это такой простой деревенский мужичок, крестьянин который был выдавлен в город советской властью. С одной стороны он несёт в себе русское языческое начало, а с другой стороны советское, красное начало (не православное). Пахом представляет даже не русский народ, а советский народ, советского человека. Ограбленного, оболганного, ввергнутого в нищету своим непониманием капитализма. Советского человека, который вымирает в буржуазном мире и создает себе такие вот заповедники как этот завод. Только в советских заповедниках он может ещё как-то выжить. При том заводская жизнь заповедника эндемика выглядит настолько издевательски публицистично, что даже может казаться (лично мне казалась) такой едкой формой стёба. Все вот эти киноклубы, конкурсы рисования плакатов, споры об исторической судьбе Родины во время заседания профкома, монологи о кино (бедный актер так и не смог воспроизвести гениальную мыслю Осмоловского и пришлось записать) и главное почти литературный язык, каким говорят рабочие в противовес уголовной матерщины буржуазии.

Отдельно хочется ещё отметить образы рабочих в фильме. Бомжеватого вида вахтёр это 10 из 10. Без комментариев. Прибитый русский крестьянин. И этот марксист в желтом свитере напоминающий преподавателе провинциальной шарашки. И Пахом в его ватнике и тулупе. И атмосфера серости и уныния. Ну и как не отметить трейлеры к фильму со стихами Дмитрия Пименова. Я просто угорал над трейлером, где Пахом утопает в снегу.

Напоследок хочется сказать, что фильм этот был переснят и скорее всего, была переснята и концовка фильма. Вообще в споре буржуазии с пролетариатом режиссер однозначно стоит за рабочими. Особенно учитывая попытки детально описать митинговый процесс и всё такое. Но вообще вопрос: является ли директора завода и рабочие одним народом остаётся открытым.

10 из 10.

На века.

Рассматривая творчество этой команды (главные актеры, режиссер), прогресс явно виден по сравнению с прошлым. Если «культового» зеленого слоника хотелось выключить через 5 минут, то это уже более взрослое творение, и оценить, безусловно, стоит. Фильм затрагивает злободневные темы, привязка к времени не сильно важна. Классовый конфликт всегда актуален: обычные рабочие хотят свести концы с концами, а босс — произвести впечатление на иностранных коллег новым творением искусства (в котором по классике жанра, он, естественно, ничего не понимает).

Как по мне, весь сюжет можно было урезать, довольно растянуто. Съемка и монтаж тоже на 12 год не сильно тянут, музыкальное сопровождение практически отсутствует. Но в кино главное не средства — а идея и атмосфера. И они есть. После фильма остается неприятный осадок от всего увиденного, обида и разочарование. Разочарование в плане реальности этих событий. Реальности, окружающей нас и сейчас.