Юлий

Когда ты был слеп, я был твоим поводырем в краях неведомого. Теперь ты прозрел, и моя спина загораживает тебе солнце…

«Визит к Минотавру», 1987, реж. Э. Уразбаев

Хорошо, когда наши наклонности проявляются ещё в раннем детстве. В подражании кому-то, чему-то. Кумиру, скажем, с телевизионного экрана или более старшему, опытному товарищу, живущему по соседству. Жажда быть таким же. Стремление одним «воздухом дышать». И следовать-следовать-следовать по пятам… И ускоряться-ускоряться-ускоряться без устали. Соответствовать во всём. Даже в стиле одежды. Даже в привычках. Однако, одного копирования, подчас, мало. Необходим ещё и талант. Природные задатки должны быть. Тогда, развиваясь, прогрессируешь. Вбирая в себя лучшее, совершенствуешься.

Подчас и этого недостаточно. Слишком многогранна жизнь. Слишком широка её река. Где твоё место, где именно твоё место, усмотреть сложно. К правому ли берегу прибьёт, к левому ли причалишь, как знать? Поводырь требуется. Заботливая рука, протянутой ладонью — обопрись, держись крепче, я тебя поведу. Лоцман? Да, если хотите. Обычно это мудрый родитель, педагог умудрённый в профессии, учитель помогающий раскрыться.

Перед зрителем особенная лента. И хотя в аннотация скупые строги позиционируют её как жизненный путь темнокожего кубинского танцора Карлоса Акосты она гораздо более многогранна. Это притча о лени и трудолюбии. Это солёный пот и потворствование своему низменному я. Это «надо» и «хочу» вечного противостояния сущности человеческой. Получив даром от природы, воспользоваться не желаем. За призрачной «синей птицей» устремляемся в неведомое… Казалось бы — куда? Зачем? Следуй своей звезде. Ан, нет. Чёрт его знает, куда. Чёрт его знает, зачем. А раз так, тут радикальные методы «правилкой» непутёвого неслуха. Через «поджопники», через ремень в наказании, через слово, в приведении к пониманию разумения…

Но раба из себя вытравить нелегко. Глубоко на генном уровне покоится упрямиц.

Куба перед нами. 350 лет рабства для поколений здесь живущих ныне. Памятью. Прадеды, деды несли на себе ярмо белого человека. Как скот использовались на плантациях в возделывании. Столетиями одно и тоже. Столетиями! Их даже спаривали как животных. Сильное мужское начало оплодотворяло «на племя» десяток-другой женщин. Кормили, но умеренно. Заботились, но лишь по мелочам. Рабы и есть рабы. Впрочем — это было раньше. Это было давно, это было… недавно. До революции…

Потрясающие данные — тело, гибкость, растяжка, чувство ритма привлекают к семилетнему мальчугану интерес в балетной школе. Отец отдаёт сына в обучение. Если потенциал будет раскрыт, грязная глушь, «помойная яма» нищеты отпрыску не грозят. Однако упрямство и лень, такое впечатление, что родились раньше самого Карлоса.

Почти два часа на мальчишеские шалости, юношескую мятежность и осмысленную взрослость предлагает нам автор. Балет как таковой? Да, есть. Но не сказать, чтобы он главенствовал тут. Умеренная композиция из сцен быта, лиц главных персонажей, поиска себя. Без пережима. Отчасти это психологический триллер борьбы. Борьбы за кристаллизацию характера. Роль отца здесь велика. Он второстепенен, но и он же, главенствует.

- Ты можешь стать гением. Если захочешь конечно… Запомни только, что на пути словно дорожные грабители, гения стерегут три врага: праздность, богатство и слава. Как сирены набрасываются они на главную добродетель — трудолюбие…

8 из 10