Цианид

'… Иногда приходится играть по тем правилам, которые не ты устанавливаешь, а которые жизнь тебе навязывает…»(с) Хэнк Муди.

Гармоничная кино-драма со своими «широко закрытыми глазами» — акцентами. Присутствует органичность и последовательность происходящих жизненных событий с художественным нюансом в целевой упаковке.

Пластичные сцены близости перемежаются добротными и продуманными диалогами, сам сюжет сплетен без пафоса и пошлости, композитор Люк Сикард «нашел лакомую акварель — нотку» в виде музыки и аккуратно подвел во время просмотра в напряженные моменты.

Великолепен Рой Дюпюи. Мощная волна мужчины в полном смысле слова и харизма так и пышет. Во всем. Глаза — как зеркало души, определенная сдержанность (фишки этого актера) и несмотря на сценарий и подоплеку «тюремной байки» — респектабельность.

Мальчик сыграл глубоко и со значением.. и для своего возраста — очень по взрослому, за что отдельный плюс.

На мой взгляд, картине не хватило немного динамики, особенно во второй половине, психологического ритма. И острых переходов в плане второго актерского состава. Но, возможно — это своеобразность и некая «медлительность» присуща европейскому кино, поэтому отнесем как «изюм» режиссера-женщины и свое видение в рамках реального времени.

Цикличная и уверенная картина. Классически сыгранный и мастерски… подведенный финальный аккорд.

Рекомендую к просмотру.

P.S.«Те, кто преуспел в этом мире, приходят и находят такие обстоятельства, которые им нужны. Если же они не могут их найти, тогда они создают их сами»(с).

«Кто не страдал, тот не узнает счастья», — читает зритель на спине у Роя Дюпюи, который в свои пятьдесят не стесняется обнажаться перед камерой и несовершеннолетними коллегами. Впрочем, европейское кино всегда с перчинкой, даже если сюжет этого особо не требует. Вот и режиссёр данной картины (сразу видно, что женщина) снимала немолодого канадского актёра с неприкрытым вожделением, забывая, что рассказчиком выбрала тринадцатилетнего мальчишку.

История обречённой любви недалёкой кассирши и неграмотного вора подана во всей своей животной страсти и практической бессмысленности. Пока Джо сидел в тюрьме, Пенелопа пыталась свести концы с концами, вырастить сына и пристроиться к менеджеру среднего звена. Но как Ахилл не может не романтизировать отца, которого у него никогда не было, так и бедной женщине не дано устоять под жёстким напором рокового влечения. И пусть Джо изрядно поседел и обрюзг, шанса на рецидив никто не отменял.

Фильм смотрится легко и с интересом, во многом благодаря тому, что в нём много всего намешано. Сцены неистовой физической близости перемежаются аниме-зарисовками, крушение мальчишеских фантазий накладывается на убогость обыденного существования, первая любовь, как по волшебству, вырастает на печеньке с цианидом. Первые сорок минут зритель пребывает в уверенности, что фильм должен закончиться счастливым воссоединением героев. Но когда это происходит на середине фильма, понимаешь, что режиссёр не слишком-то серьёзно подошла к расстановке акцентов. Вся история начинает напоминать пошлый анекдот, который мог произойти с кем угодно. Дешевая последовательность событий не дополняется психологическим анализом персонажей, и, в конечном итоге, становится неясно, к чему всё это было.

История взросления? Но позвольте, чему Ахилл мог научиться у такого отца? История всеразрушающей страсти? Но зачем тогда нужен подросток-рассказчик и его личные амурные похождения? История любви? Да уж, нет повести печальнее на свете.

Картина обладает своим шармом и, несомненно, подчёркивает брутальную внешность Дюпюи, вот только в глазах у него всё равно читается интеллект. Не совсем точное попадание в роль компенсируется животным магнетизмом актёра, который в свои пятьдесят готов дать фору распиаренным голливудским юнцам.

6 из 10

До чего же всё-таки важно не быть серьёзным, когда снимаешь драматическое кино! Оно легко становится по-настоящему драматическим, когда, не прессингуя моральным выбором, история привлекает лихими поворотами и сценарными находками, разнообразящими конвейерные технологии рутинного ремесла неординарными жанровыми сочетаниями и художественными приёмами, приводящими в исполнение животрепещущий сюжет, гармонично вмещающий в себя наивную историю взрослеющего ребёнка с обжигающей страстью, отложенной на долгие годы стойкой любви.

В фильме Северина Корнамусаза обнаруживается притягательная сила зрелых чувств и первого опыта, детской веры и выдержанной мужественности, скрывающихся за наивной фантазией подростка, одержимого мечтой о героическом отце, живущим воображаемым образом детских фантазий, испытанием которых становится столкновение с реальностью, сваливающейся, как снег на голову, вместе с папашей, отсидевшим пожизненный срок.

Пожизненный срок для четырнадцатилетнего Ахилла, родившегося после посадки своего пропащего отца, обожающего его за вольный дух и циничное нахальство, возможно, не самые лучшие качества, но, тем не менее, отражающие редкое стремление молодого поколения, чаще отказывающегося следовать примеру своих предков, а тут, иронией сюжета, сотворив себе кумиром преступника, ничуть не намеренного оправдывать его навязчивую мечту.

Фантомная привязанность подростка к неведомому родителю сосуществует с изменой матери, которая, не веря в надежность прежней партии, сделала ставку на приземленного партнёра, бросая вызов мужчинам, ставший испытанием для обоих, подставляя сына, который и сам не прочь сыграть за отца, что, учитывая детские слабости, позволяет режиссёру вживить в психологически пестрое полотно конфликтности комиксовую графику и раскатистый грохот «Рамштайн», делая почти неразделимым воображаемое и реальное, когда юный герой с разноцветными глазами вершит возмездие и превозмогает свою боль, тогда как его родители схлестнулись в экстазе, вспоминая полузабытый роман.

При этом режиссерская ирония не перерастает в насмешку и актеры не теряют твердой стези, оставаясь в драме, когда их вовсю склоняют к комедии, где особый эффект производит сочетание пары брутального Лео Дюпюи, акварельной Сабиной Тимотео и нашедшего себя юного швейцарца Этцингера Александра, мудро делящего баловство рисованных фантазий своего героя с патологической привязанностью к своему блудному отцу, веря в серьёзность намерений Северина Корнамусаза, настаивающего на бескомпромиссности желаний, противостоящих изгибам разных судеб.

Блуждающая пошлость остаётся под контролем хорошего вкуса, выдержанного в лучших образцах классической драматургии, откуда, почерпнув трагичный мотив смертельного единства, режиссёр борется за жизнь свободного человека, верного матери, отцу и любви.