Любовь – это дьявол

Любовь — это дьявол, трудно смотреть предварительно не ознакомившись с биографией Фрэнсиса Бэкона. Точно так же трудно смотреть эту картину с русским переводом, т. к. хорошего дубляжа этой картины нет, а то что есть, совершенно не передаёт всю суть диалогов главных действующих лиц. А в этих диалогах, преимущественно, мы и узнаём кто и что из себя представляет, т. к. каких либо действий в фильме нет.

Более того. Здесь мы не увидим как кто нибудь ходит из одного места в другое. Чаще всего камера включается уже там где должен произойти очередной диалог. Фильм подан так, как и должен подаваться фильм о художнике. Вот одна картина, вот другая. Никаких связующих элементов между холстами на стене нет? Нет. Нет их и здесь. Тут «Голова», тут Этюд…, тут Портрет…, в конце Черный Триптих. Стилистика кино бьёт в самую цель, картинки сменяющие друг друга, переносят нас от одной работы художника к другой. Как уже можно догадаться, операторская и режиссерская работа тут на высоте. И хотя Джон Мэтисон, подался в мэйнстримовые и бюджетные картины, а Джон Мэйбери более тяготеет к сериалам и арт-хаусу, их талант чувствуется в каждой картине.

Подбор актеров — тоже на высоте. Играть фриков — это очень трудно, но все справились на 100%. Хотя актеры тоже творческие люди и возможно где-то их собственная фриковость, переплелась с ролью фрика, что создало бесподобный дует, непонятный рядовому зрителю. Жить ролью тоже надо уметь.

Но это всё оболочка, а что же внутри? Внутри безразличие. Безразличие к людям которым безразлична их жизнь, уж извините за тавтологию. Смотреть на зрелище убивающих и прожигающих жизнь людей, мучающихся от собственных грехов — неприятно. Очередная стирка грязного белья на публике, приправленная темой свободной любви, вызывает отторжение. Для всех действующих лиц этой картины любовь — это дьявол, для меня же любовь — это Бог.

Как биографии да, как произведению искусства в кинематографе — нет.

6 из 10

1964-й год. Незадачливый вор Джордж Дайер по неосторожности проваливается сквозь стеклянную крышу в студию художника. Оказывается, она принадлежит Фрэнсису Бэкону (1909—1992) — самому знаменитому послевоенному живописцу Англии. Именно про него железная леди Маргарет Тэтчер как-то обмолвилась: «Это тот человек, который писал эти ужасные картины».

Бэкон вместо того, чтобы сообщить о воришке в полицию, предлагает гостю разделить с ним спальное ложе. Дайер остается. Так начинается гнусная и грустная история длиной в 7 лет. Она развивается на кончиках злых языков завсегдатаев «Клуба для пьющих» — круглосуточной рюмочной, оккупированной арт-богемой. Со временем Дайер становится не только любовником, моделью, но и тенью художника.

Преследуя его по пятам, он перенимает и копирует у своего покровителя изощренную атрибутику психических закидонов, в то время как сам Бэкон превращается с годами во всё большего брюзгу и нарцисса. Однако смерть любовника от передозировки снотворного и бренди станет поводом для создания самой грандиозной работы художника — «Триптих май — июнь 1972». Но это уже останется за кадром данного повествования.

Дикие ракурсы, регулярное использование «рыбьего глаза», позволяющего объекту съемки противоестественно выпячиваться, — многочисленные фантасмагорические образы откровенно стилизованы под картины Бэкона. Джон Мейбери снимает нечто вроде вольной биографии и явно подражает фильму «Караваджо» покойного Дерека Джармена, в другом фильме которого — «Юбилей» (1978) — он начинал свою кинокарьеру как художник.

Стремясь следовать образам живописи Бэкона, Мейбери меж тем устремляет свой главный интерес не в сферу искусства, а в область грязного исподнего художника, лишенного, согласно биографическим исследованиям, невинности собственным конюхом в 16-летнем возрасте. Но даже законченная гомосексуальная предрасположенность не мешает фильму будить более широкий спектр ассоциаций и эмоций.

Это кино тщательно снято, смонтировано и сыграно. Дерек Джакоби, актер классической английской школы, усердно играет отвязность и безбашенность Бэкона. Британское качество никуда не девается даже в изображении быта и нравов так называемых «гнойных пидоров». Фильм сделан на редкость экспрессивно, по законам авангарда.

Ночи Бэкона с Дайером — это черные проклейки вместо секса, вспышки идей в голове художника, обрывки пьяных вечеринок, разговоры и резкие ракурсы отчаяния (субъективная камера оператора Джона Мэтьюсона). Всё это дает увидеть на порядок больше человеческих тонкостей, чем в обычной мелодраме, пусть даже и об обреченной мужской любви. Но благодаря слишком вызывающей бэконовской экспрессии фильм теряет массу реальных тонкостей, а вместе с ними и простую возможность понять: про что, собственно, была история.

Любовь — это дьявол. Любовь — это болезнь. Любовь — это ожидание. Гений и его любовник, их история, которая непременно должна завершиться трагически.

Главное, над чем заставляет задуматься фильм — взаимоотношения человека и искусства. Что важнее: жизнь обычного человека или шедевр живописи? Казалось бы, ответ очевиден: жизнь. Но что останется от красивого лица? Несколько костей и зубов. Искусство же вечно. И искусство — это всегда страдание. Страдание художника (Бэкона в сексе привлекала пассивная позиция, возможность полностью отдаться воле партнёра) и страдание натурщика, воплощающего в себе функции источника вдохновения и мальчика для битья. Страдание — высшая форма творчества, красота распластанных на асфальте тел.

Постмодернисты, в отличие от всех своих предшественников, уже не стремятся соревноваться с Богом, создавая параллельную реальность. Им достаточно отыскать в красоте изъян, и Вселенная рухнет сама. Недаром Бэкон упоминает Люцифера — самого прекрасного и самого порочного из всех ангелов.

Любовь — это дьявол, потому что лишает права выбора. Любовь — это болезнь, потому что заставляет страдать. Любовь — это скорчившийся на толчке Джордж — ещё человек, но уже произведение искусства.

Люблю этот фильм. Мне нравится его угнетающая обстановка, происходящего на экране. Я понимаю Джорджа, почему он постоянно после времени, проведенного в компании так называемых друзей Бэкона, мыл руки: забыть, отмыться от всего, уйти, забыть и забыться.

Проклятый чертов сукин сын, Френсис. Зачем ты меня так мучаешь? Я к тебе со всей душой, а ты меня не во что не ставишь, скотина. Сколько раз хотел от тебя уйти. Все бросить и просто уйти, начать новую жизнь. Френсис, ты меня медленно убиваешь, может сам того не желая. Ты убиваешь меня своим равнодушием ко мне. Иногда я просто не хочу тебя видеть. Но, почему же, я не уйду? Мой ответ: я не знаю. Или нет, все-таки знаю, я люблю тебя. Только, когда я уйду, ты поймешь кого потерял. Ты эгоист Френсис Бэкон.

Мы не ценим свою любовь, да и все остальное тоже, пока она с нами и понимаем это лишь тогда, когда теряем ее. Френсис это понял, но было уже слишком поздно.

Нет смысла обвинять Френсиса в его эгоизме. Он такой какой есть.

Чрезмерная отрывистость не дает в полной мере насладиться фильмом. Хотя, с другой стороны придает некую оригинальность данному творению.

Сюжет перепрыгивает от кадра к кадру, иногда теряя нить повествования. Кстати, фильм не такой уж и тяжелый, как считают многие.

Кино получилось необычным. Оно не для всех. Но это стоящее произведение.

8 из 10