Паспорт

Этот фильм висел у меня в закладках около пяти лет и не зря я только сейчас его посмотрел.

Смотрю на это все и грустно становится.

«Здесь человек человеку волк», сказал герой Янковского. Наверное, это самый запомнившийся мне персонаж. Как евреи ходили по миру без своей земли, русские поехали за рубеж в поисках лучшей жизни, и кем только им не приходилось быть. Я бы назвал это «человек без племени», хочет быть как все, но всегда чужой.

Наверное это фильм о переходном периоде, когда мы ещё не там, но уже не здесь. Оцените игру слов.

Это грустно. Это ностальгия по недосягаемому. Вот туда мы хотели прийти? Красивая обёртка и совершенно пусто внутри.

Грустно, грустно. С другой стороны есть по чему грустить.

Всем мира.

Фильм очень понравился, хотя не могу сказать, что это веселый фильм, дающий заряд бодрости и позитива, как писали здесь ранее.

Начинается он действительно как хорошая комедия — есть над чем посмеяться. Наверно, никто лучше Данелии не способен отразить грузинский колорит, национальные традиции, шуточки и т. д.

Но чем дальше, тем больше этот фильм превращается в драму человека, который, казалось бы, ничего такого плохого и не сделал.

Вот так желание купить шампанского, чтобы проводить брата, приводит главного героя к тому, что он становится нелегалом за рубежом, которого затем обвиняют в шпионаже и, наконец, вовсе сажают в тюрьму. И не один раз…

Потрясающе смотрится Жерар Дармон в роли главного героя — совершенно не верится в то, что он француз, так хорошо он отыгрывает роль грузина.

Прожжёный прохиндей Боря, которого играет Янковский, совершенно бесподобен.

Мала роль Леонова — это жаль, хотя исполнил он её, как всегда, убедительно.

Семен Клайн — Джигарханян — пожалуй, поспорит с главным героем за лучшую роль в этом фильме. Настолько мастерски и пронзительно сыграно.

Отдельные похвалы за съёмки, всё очень реалистично.

Конечно, фильму присущи некоторые особенности, которые сейчас уже будет трудно понять молодому поколению, но всё же — речь в фильме о вечных ценностях и проблемах. И, мне кажется, это обеспечит ему актуальность и сейчас, и в будущем.

Крайне рекомендуется к просмотру.

Было у отца два сына — один от грузинки Мераб, а второй — от еврейки Яков. А похожи как две капли. Решение Якова уехать в Израиль в итоге превратилось в одиссею Мераба. А всего лишь хотел купить бутылку шампанского…

По каким-то неведомым причинам Паспорт был оценён и зрителями и критиками существенно ниже большинства его работ. А вот сейчас кажется, что к достоинствам и недостаткам самого фильма это имеет косвенное отношение. Просто Георгий Александрович умудрился не попасть в тренд — то ли опоздал, то ли и успевать не хотел, но на фоне массового исхода за рубеж советской интеллигенции его фильм смотрится патриотической оппозицией. Во-первых, потому что Израиль, который те же интеллигенты идеализировали (как часть Запада в том числе), Данелия показывает отнюдь не с лучшей стороны. Во-вторых, землёй обетованной он, скорее, объявляет Грузию и Сибирь (сквозной и трогательный сюжет Семена Клайна в лице Армена Джигарханяна).

Тем не менее именно в Паспорте режиссёр лучше всего отразил разорванность родины — как раз накануне крушения СССР. И грузины, и евреи, и русские рассыпались по миру и оказались отчуждены от своей земли. В этом смысле русский грузин Данелия теперь кажется пророком сопротивления глобализации, лицом которой у него стал циничный урка Боря в очень убедительном исполнении Олега Янковского (неужто и здесь пророчество?), у которого и справки на все случаи жизни и место он находит нужное, да только не родное…

Конечно, можно предъявить претензии к сценарию, который слегка грешит упрощениями (видимо, и из-за французских продюсеров, желавших угодить невзыскательной публике) и почти опереточными поворотами сюжета, вроде бы неяркой игре Жерара Дармона (хотя по мне он хорош), но почему-то именно Паспорт щемит сердце. Пусть это сентиментально, но рядовые фильмы слезу не жмут.

P.s. Имеем ввиду, что современному поколению трудно уже понять коллизии фильма — нужен культурный багаж, хотя бы на уровне общих представлений об исламе и иудаизме, арабах и евреях, шпиономании и некоторых советских реалиях.

На излете перестройки (к тому времени уже стремительно перераставшей в перестрелку и близившейся к своему историческому финалу в виде распада СССР) советское кино переживало такую же глубокую и системную болезнь, как и все общество.

Кино, все еще «являвшееся для нас важнейшим из искусств», не могло остаться остаться в стороне от перемен в обществе. Не могли и три главных советских комедиографа — Гайдай, Рязанов, Данелия — уже прошедшие зенит своей славы, но находившиеся все еще в хорошей творческой форме.

Гайдай к тому времени определенно переживал творческий кризис, начавшийся еще в середине 70-х (после «Ивана Васильевича» убойных хитов главный комедиограф советского кино не подарил- «Спортлото-82» или «Не может быть» никак не могли сравниться с триумфами «Кавказской пленницы» или «Бриллиантовой руки»). Перестроечные буффонады «Операция «Кооперация» и «На Дерибасовской хорошая погода» хотя и не упали до уровня лютовавшего тогда «кооперативного кино» (талант Гайдая все же предотвратил такое падение), да и неудачами в общем-то не могут считаться — особенно на фоне того, что тогда снималось в жанре комедии в целом — но шедеврами не стали тоже.

Рязанов — самый политизировавшийся и «перестроившийся» из троицы творцов советских комедий — пошел по несколько иному пути, решив побаловать зрителя философски- символической (опять же в антураже перестройки — куда от нее денешься) комедией «Небеса обетованные». И вновь провалом фильм не стал, но и выйти в один ряд с «Гаражом» или «Берегись автомобиля» не смог.

Данелия — самый грустный и в чем-то трагичный из всех советских комедийных режиссеров — оказался, пожалуй, в самом выгодном положении среди Большой тройки. Смех сквозь слезы- столь характерный для его комедий, снятых еще в «мирное время» — от «Тридцать три» до «Осеннего марафона» и пророческой «Кин Дза Дза»- стал на долгие годы самым востребованным типом юмора в рушащейся стране. И неслучайно самой талантливой перестроечной комедией из подаренных уходящему в историческое небытие единому советскому народу его главными кинозатейниками стал «Паспорт».

Из всех комедий Данелии «Паспорт» труднее всех отнести к этому жанру. В части того, какая половинка слова «трагикомичный» доминирует в фильме, с «Паспортом» может тягаться на равных разве что «Осенний марафон». При этом зрителя особенно пронимает то, что Данелии в очередной раз удается показать, сколь головокружительно краток порой путь не спецагента (за которого главного героя благополучно будут принимать затем весь фильм) или спецназовца, а рядового обывателя от обычной рутины до ситуации триллерного накала (сцена метаний Мераба в аэропорту — одна из самых безысходных если не в мировом, то в советском кино точно). Прием, использованный Данелией еще в «Кин-Дза-Дза» (памятное любшинское «Ничего себе — сходил за макаронами»). Но теперь это не фантастическая ситуация с перемещением на другую планету из-за присущего соотечественникам «авось» с техникой, а вполне реализуемая в условиях вневременной отечественной бюрократии драма, к которой может привести даже невинная шалость с переходом границы «на минутку за шампанским».

Картина Данелия вошла в историю уже потому, что это первый советский фильм об Израиле и советской эмиграции там. При этом невосторженное, мягко говоря, отношение к загранице (а Израиль в глазах советского человека, да и всего мира — часть Запада) — резко выделяет его из вала тогдашней кино- и прочей культпродукции, творившей из Запада икону для оголодавшего уже не в культурном, а в буквальном смысле советского человека. Особенно рискованным в глазах тогдашней демократической общественности было подобное прохладное изображение Израиля. Хотя «в аэропорту мне дали сто шекелей», но аура отчуждения, окружающая героя, когда «выясняется» что Яшин брат не то что не еврей, а еще и «агент КГБ», формирует у зрителя все же не больно восторженный образ «земли обетованной». Для такого «афронта» от Данелии требовался своего рода нонконформизм. Тогдашним властителям дум, многие из коих прежде избегали верно заполнить в анкете пятую графу (для родившихся «после СССР» — в ней указывалась национальность), а с конца 80-х не вылезали с израильских гастролей и всячески отыскивали у себя хоть кровное, хоть идейное родство с «землей обетованной», такая трактовка образа Израиля и израильтян, как в «Паспорте», вполне могла показаться едва ли не антисемитизмом.

Помимо оригинального и по-настоящему захватывающего сюжета выделяет картину в ряду современников и блистательная актерская игра. Не хочется вновь лезть в сравнения, но, наверное, от них не уйдешь. Ни у Гайдая в «Дерибасовской», ни у Рязанова в «Небесах» я, как ни стараюсь, не могу найти такой убедительной игры при настоящем актерском созвездии, традиционно собранном тем и другим в своих картинах. Где-то наигранность, где-то гротесковость чувствуется в них даже у великих артистов. Ничего подобного не могу сказать о «Паспорте».

Начиная с исполнителя главной роли француза Жерара Дармона, который так идеально вместился в грузинский типаж, что и сегодня многие не могут поверить на слово, что играет не грузин. Помнится, в конце 90-х я помог знакомой на спор выиграть французские духи у одного такого Фомы неверующего, опрометчиво побившегося с ней об заклад, что не может этот «стопроцентный грузин» быть французом (факт, в свое время поразивший и меня). При том, что Дармона навязали французские сопродюсеры фильма (спасибо им!), непременно требовавшие главной роли для французского актера и не пустившие в картину тогда еще начинающего Николаса Кейджа (!).

Очень хорош А. Джигарханян в роли Сени. Одну из лучших своих ролей, пусть и второстепенную, играет, на мой взгляд, О. Янковский. Его авантюрист Боря, предстает в образе то полууголовного позднесоветского проныры, с кучей долларов едущего кутить за кордон; то «ортодоксального иудея» с менорой под мышкой; то в арабском бурнусе на кабриолете воркующего с «персидским ковриком»- каждое его появление в картине запоминается.

Н. Гундарева в роли стервозной (других у Данелии она и не играла) Инги — супруги Якова чрезвычайно убедительна — вообще заметил, что подобные женские типажи Данелии удаются на славу.

Даже малоизвестные советскому зрителю актеры вроде Я. Бен-Сира (дядя Изя) и К. Салливан (журналистка Джейн) ярки и запоминаются в своих неглавных ролях.

«Мераб, найди дядю Изю! Он все сделает!- Он уже все сделал…»

И конечно, великолепная музыка Г. Канчели — визитка картин Данелии тут как нигде хороша.

Преображение за какие-то пару лет повидавшего мир Якова Папашвили из сияющего молодостью и оптимизмом парня в начале картины в изможденного седого старика в ее конце, по-своему является предостережением для всего бывшего советского общества, так мечтавшего о западной жизни в ту пору и так много переосмыслившего за последующие десятилетия.

Один из лучших фильмов Данелии и, пожалуй, лучшая советская трагикомедия времен перестройки.

10 из 10