Раненый человек

Кто он, Патрис Шеро? Режиссер французской новой новой волны, сродни Леосу Караксу, снявший роскошную, но, признаемся, немного китчевую «Королеву Марго». Автор эстетских постановок вагнеровских опер — и таких фильмов как «Плоть орхидеи» и «Раненый человек», где пронзительная реалистичность сочетается с логикой кафкианского сновидения и абсурдом.

Если в «Плоти орхидеи» — запутанный сюжет экранизации Чейза, где концов не найдешь и можно изрядно заскучать пока мотивации не станут хоть немного понятны, то в «Раненом человеке» сюжет предельно прост, достоверность переживаний, хотя они и подчиняются сновидческому развитию как бы в разреженной атмосфере, подсказывает с первых минут фатальный финал. И кафкианскость в том, что на пути к своей цели молодой герой обязательно совершит все возможные повороты в неправильном направлении, как и в том, что над происходящим, напоминающим пантомиму (а у Каракса, да позволено будет сравнение, переходящим в танец), — невозможно не ощутить невидимого фатума. И фатум не в том, что молодой герой Англада пойдет по дурной дорожке, это было бы просто натуралистично и не более, фатум в том, наоборот, что он — «другой», как неоднократно говорит о нем персонаж Меццоджорно. Роковая, пугающая близость святости и порока, непоколебимой невинности и разнузданного вожделения, нежности и агрессии. В лице персонажей Англада и Меццоджорно добро и зло заворожены друг другом, или, точнее, открывающийся себе самому дух, еще никак не определенный, а именно это происходит с подростком Анри — персонажем Англада, обнаруживает среди своих почти бесконечных возможностей и величайшую низменность, а едва она обнаружена, падение в плен тела и греха становится неминуемым — но и грозным. Так писал об этом некогда Кьеркегор, а я бы пояснил, что даже зажигалка, падающая с такой высоты, прошибает асфальт. И поэтому, упомянув Кафку и Кьеркегора, обязанный назвать «Раненого человека» экзистенциальной драмой, если не экзистенциальной притчей даже, я должен сказать и то, что напрашивающееся сходство с «Последним танго в Париже» Бертолуччи (скажем во избежание спойлера осторожно) — тут сугубо формальное, хотя фатальность «последнего танго» разрушенных и все изведавших людей странным и парадоксальным образом напоминает падение чистого духа в ограниченность тела, показанное Шеро.

9 из 10

Франция. Вокзал. Семья провожает дочь в Германию на учёбу, среди суматохи Анри, младший сын, натыкается у автомата с газировкой на взрослого мужчину, эта встреча будет иметь фатальное продолжение.

Спустя год после героиновой немецкой Christiane F. — Wir Kinder vom Bahnhof Zoo_1981 Патрис Шеро снял свою версию о европейской молодежи с драматической историей про молодого человека, который осознал свою гомосексуальность.

Юноша, которого сыграл Жан-Юг Англад (37°2 le matin_1986) полон нервных переживаний, западает на темную лошадку Жана, промышляющего на вокзале сутенерством и мелкими аферами. Жан ловит наивного и влюбленного в него по уши парня на крючок и использует в своих целях как хочет, то ли от усталости жить в этом мире, то ли от бессонницы которая его мучает, то ли из самолюбия, а может быть и потому что уже подонок дальше некуда.

Вот она СТРАСТЬ, наваждение и желание с большой буквы, при виде которого удивляешься- блин, а он что слепой?! или, — да на фига ему это ?!

То состояние, когда про себя можно забыть, то состояние, когда бежишь в ночь за своей странной любовью, когда делаешь показательные поступки, рискованные и жертвенные, когда носишь одежду любимого человека, когда ему на тебя все равно. Совсем рядом отчаянье, хотя голова уже набита до отказа этим чужим образом, образом неизвестным и разрушительным. Грязный вокзал с чередой пассажиров, молодые парни продающие своё тело старым извращенцам, кабак с проститутками, где несчастный муж будет умолять жену бросить фривольные занятия, родители которым безразлична судьба их отпрыска и ночь и слёзы и молчание.

Главные слова так и не будут сказаны вплоть до трагической развязки. А нужны они ?

Это не пубертатные поиски, как в La boum_1980. Нужны жертвы, вспомнить хотя бы Coming out_1989 или The Lost Language of Cranes_1991. Картина освистанная в Каннах, забытая массой, но любимая ценителями. Среди гей публики данный шедевр тоже затерян. Всего через 15 лет в этой же стране выйдет F. est un salaud_1998 с очень похожим сюжетом, но с куда более витальным взглядом на будущее.

И вопрос снова всплывет — да на фига ему это?