Смертный приговор

Еще раз про месть
На что только не шли основные дистрибьюторы спагетти-вестернов, коими большей частью являлись немцы, дабы обеспечить фильму хоть какой-то кассовый успех. Так появлялись десятки опусов с фантастическими названиями вроде: 'Джанго против 12 разгневанных мужчин. Часть 2', 'Ринго убивает, а потом снова убивает'. Фильм 'Смертный приговор' режиссёра Марио Ланфранки не избежал этой участи, неведомыми путями превратившись в 'Джанго суровый как солнце'. Герой с говорящей фамилией Кэш внезапно стал Джанго, пусть никакого отношения к оному он и не имеет, зато нагнали внешнего лоска, тут не поспоришь. Очередная история о безжалостном мстителе, рыщущем в поисках 4 убийц своего брата, не отличается особой изобретательностью, легко считываясь уже на старте фильма. Оглядываясь на шаблонность фабулы, можно только удивляться, что кроме актовой формы построения истории и необычного саундтрека, режиссёр ничего не попытался предложить зрителю, ограничившись сухостью классических приемов спагетти-вестернов, которые и выполнены не всегда качественно... Местные перестрелки сопровождаются довольно странной акробатикой, производящей немного нелепое впечатление; логичность некоторых историй вызывает большие вопросы, особенно это касается вооруженного мексиканца, убегающего от мстителя по пустыне, и изнемогающего при этом от жажды. Выглядит это красиво, даже поэтично, но мотивы, мешающие разрядить обойму в главного героя и забрать у него воду, остаются непонятными. И такие неувязки встречаются еще не раз, нивелируя значимость чуть ли не единственного козыря фильма - структуры и серьезности построения сюжета. Любой спагетти-вестерн, как известно, могут испортить три вещи: тотальная предсказуемость, плохие перестрелки и мексиканцы. Последних, слава всем известным богам Дикого Запада, в фильме почти нет, а вот первые две присутствуют в полном объеме, и свою черную задачу исправно выполняют.

Главный герой - Кэш, он же Джанго (он же Штирлиц, он же Исаев) оставляет по себе единственное воспоминание лишь тем, что очень сильно похож на Стива Маккуина. Во всём остальном - типичный голубоглазый блондин, имя коим в спагетти-вестернах - Легион. Среди всего актерского состава явственно выделяется Томас Миллиан (хоть это и нетрудно, когда играешь психованного альбиноса-убийцу), на привычном для себя классе отыграв довольно необычную роль. Эпизод с ним и становится самым интересным отрезком фильма, выделяясь среди уже немного опостылевших походов по пустыне, да перестрелок за покерным столом. Простота хуже воровства, для спагетти-вестерна эта пословица очень актуальна. Даже самый простой сюжет можно завернуть в такую техническую или философско-мозголомную обёртку, что при просмотре о шаблонности просто не будешь вспоминать. Именно это приближало обычных ремесленников режиссёрского цеха к сильным мира спагетти, а не какая-то внезапно проявившаяся гениальность или удача. Но фильм Ланфранки и технически не особо удивляет, не предлагая никаких откровений. Пара зумов, с быстрым изменением фокусных расстояний; крупные планы глаз стрелков - всё это уже было до 'Смертного приговора', и было не раз. Из всей технической составляющей выделяется только уже упомянутый выше саундтрек, представляющий собой дивную мешанину из стилей, потому вызывающий хоть какой-то интерес. Такое в жанре встречается нечасто, поэтому заслуживает уважения, пусть и меломанского. Чересчур усреднённый уровень всего остального же вызывает только вопросы и недоумение, как довольно неплохую идею можно было сгубить посредственным исполнением. Лучше уж быть плохим, как любые вестерны Фульчи, например, чем остаться быстро стирающимся из памяти среднестатистическим фильмом, даже не попытавшимся прыгнуть выше своих возможностей. И тут хоть Джанго назовись, хоть Сартаной, но результат будет один.

4 из 10

Спагетти-вестерн 'Смертный приговор' лично мне было интересно смотреть не из-за темы мести, а из-за множества отличий от типичного подхода к созданию фильмов в этом жанре, делающих этот фильм стильной и запоминающейся работой почти на уровне 'Джанго'.

Крест посреди пустыни, мертвая девушка, лежащая в грязи, игра в карты под джазовую музыку, заброшенная церковь с кладбищем, злодей-альбинос в белом костюме и солнечных очках и ещё многое другое - всё выглядит стильно, как и постеры к фильму.

Ну а сюжет прост - странник по имени Джанго разыскивает четырех убийц своего брата. И находит их по одному в разных уголках дикого запада.

Фильм отчетливо разделен на четыре эпизода. Четыре злодея, абсолютно не похожие друг на друга. Четыре разные истории, перерастающие одна в другую, но не имеющие почти ничего общего. И в каждый раз Джанго вершит месть соответственно интересам его жертв, то ли вынуждено, то ли намеренно, честно говоря, этого я не понял. Так лжесвященника, помешанного на религии, он убивает единственной пулей, которую извлек из собственной ноги, - 'чудо Господне'. Альбиноса, которого интересуют в жизни только золото и блондинки, он в сопровождении светловолосой женщины заманивает на кладбище, где якобы в одной из могил хранится куча золотых монет. Профессионального картежника он обыгрывает в карты, где ставка - жизнь проигравшего.

Основные персонажи получились очень колоритными. Актерскую игру можно только похвалить, можно сказать, на ней всё и держится. И именно поэтому без профессиональной многоголосой озвучки этот вестерн не представляет особой ценности для наших зрителей.

Что касается музыки, она тоже необычна. Смесь вестерна, джаза, госпела, мистики... эпоха старого итальянского кино. Кто знаком с творчеством композиторов тех лет, думаю, может понять, как это звучит. Что особенно привлекает слух, так это минимализм в использовании инструментов, особенно в заглавной песне. Этот саундтрек - хорошая находка для меломана.

Тот, кто ожидает увидеть настоящий вестерн, скорее всего не увидит. Это больше напоминает театральную постановку, завернутую в формат популярного в то время спагетти-вестерна, плюс эксплуатирование образа героя мстителя по имени Джанго, созданного С.Корбуччи. Как хорошему спагетти-вестерну тут не хватает динамичности, реализма и более простой актерской игры, без той театральности.