В твоё отсутствие

Не так уж важно, какое будущее в кино ждет постановщика недорогой европейской драмы «В твое отсутствие» Ивана Ноэля, но отрицать его режиссерский талант невозможно. Чего, правда, не скажешь о таланте рассказчика. За красивыми, даже глянцевыми кадрами, долгими панорамами дикой природы, правильно поставленным светом и практически эталонной операторской работой, подчас, кроме вышеупомянутого глянца не стоит ничего. Кто-то скажет, что дебютанту в кино, да еще с таким недюжинным режиссерским потенциалом это можно простить… и, возможно, будет прав.

Не углубляясь в особенности специфического определения «кино для эстетов» следует сказать, что картина невероятно красива, а, следовательно, Ноэля вполне можно обозвать модным нынче словом «визионер». Но что важнее всего — картина эта о подростке, и некоторые «нюансы» его возраста тут показаны через какие-то визуальные образы, вследствие чего кино становится очень метафоричным.

Изящно, не чураясь откровенных аспектов переходного возраста главного героя и им присущей физиологии, режиссер показывает нам довольно-таки тонкую и жизненную драму, кажется, даже не о каком-то отдельно взятом человеке, а о целом периоде в его жизни. Так, Пабло — вовсе не примерный мальчик из уважаемой порядочной семьи. Он — сирота, которому кажется, что ему определенно есть, чего стыдится. Не его положения в обществе, но того темного и грязного, что следует за ним из глубин его прошлого. Его размеренная жизнь и дальше могла бы течь своим чередом, если бы он не встретил мужчину по имени Пако, автомобиль которого волею случая сломался на проселочной дороге.

Тот баланс во всем, который пытается соблюсти режиссер, несомненно, подкупает. Музыка (автор которой, кстати, тоже Ноэль) тут идеально ложится на видеоряд и способствует погружению зрителя в какую-то особенную атмосферу тех мест, где происходит действие фильма. Камера оператора охотно смакует эффектные панорамы и пейзажи, не давая зрителю заскучать даже тогда, когда действие картины, откровенно говоря, «провисает», благо, таких моментов немного, и свое дело Ноэль определенно знает. Поэтому не так уж важно, какое будущее в кино его ждет, главное, что ему удалось донести до зрителя свою мысль, а это дорогого стоит и, к сожалению, не каждому дано.

Иван Ноэль тщательно готовился к своему дебютному фильму, подобрав для съёмок натуру, похожую на живописные полотна Иеронима Босха. Снимал на деньги от продажи своего жилья. К блокбастеру с таким бюджетом не подступишься, а для личной драмы — хватит. Сам написал сценарий и, после тщательного кастинга, нашёл того, кто был ему нужен.

За год до начала съёмок режиссёр положил глаз на двенадцатилетнего парнишку Гонзало Санчеза Саласа, пробуя его сначала в одиночку, а потом с будущим партнёром по фильму профессиональным актёром Франсиско Альфонсином, позволяя им притереться друг к другу и найти необходимый для фильма доверительный тон.

Ноэль сделал ставку на Гонзи, которому предстояло вынести на себе тяжеленный груз сложных психологических переживаний, происходящих в душе героя на изломе подросткового переходного возраста.

Стремясь к правде и достоверности, режиссёр сдружил Гонзи с Анной Тутор, которой предстояло исполнить роль его экранной подружки, а на остальные роли взял жителей окрестных мест, отобрав их по профессиональному признаку: почтальон, механик, бармен, уличная ребятня и простые соглядатаи — всё, чтобы достичь максимальной аутентичности места и времени событий.

Что несомненно получилось — красивейшее кино, одним видом сменяющихся картин передающее сонм чувств и мечущихся мыслей главного героя. Сравнение с Босхом — неспроста. Невероятно выразительные и композиционно законченные кадры природных красот воспринимаются как настоящее произведение искусства.

К тому придуман простой, но не тривиальный сюжет с коротким переходом из взрослого настоящего в детское прошлое юного Пабло, где волнения его начинающейся половой зрелости живут в единстве со страхами и, до поры до времени, необъяснимым чувством горечи за прошлые дела.

В застрявшем на дороге мужчине он, тоскуя по погибшему родителю, стремится обрести нового отца, разрываясь между привечающим его гостем и свиданиями с фривольной Юлией, не оставляющей попыток соблазнить своего неопытного товарища.

Главного героя, как и природу, режиссёр снимает открыто и свободно, не смущаясь естественности проявлений физиологии периода гормонального взрыва и вольностей подростковых отношений, с присущими им опытами и экспериментами с собой. Он достигает чистоты и естественности реакций, ловит и схватывает состояние, которое переживает его персонаж, временами, рискуя быть обвинённым в излишнем эротизме.

Создается впечатление, что Ноэль «совратил» Гонзи, заразив его своим азартом и целеустремлённостью, настроив молодого актёра на максимальную самоотдачу в надежде на продолжение начавшейся здесь кинокарьеры. Вместе с режиссёром мальчик охотно доделывал музыку и, подыгрывая на гитаре, вместе с ним записал к фильму проникновенно-лиричный саундтрек. Ноэль поставил на Гонзи, а Гонзи «отдался» творению Ноэля. Это чувствуется.

Чувствуется и то, как иногда рыхло выглядят персонажи за пределами главной тройки: Пабло-Пако-Юлия. Как ни уводит их чувствительный Ноэль в сторону, но, даже, промелькнув в коротком кадре, они, бывает, оставляют ощущение скованности и натянутости своих реакций. Но их хватает, чтобы представить неспокойный мирок провинциального посёлка со своим укладом и противоречивыми взглядами на жизнь.

Инородное тело чужака тут оплетают сплетнями и слухами, которыми режиссёр, как и всплывающим в флэшбэках недоговорённым прошлым Пабло, туго набивает патрон для рокового выстрела, разносящего вдрызг все грязные догадки и скользкие предположения. В криминальной развязке — непрямолинейность сценария, боль главного героя и последний выдох режиссёра: «Я сделал это!»