Семейная тайна

Я не так часто смотрю французское кино (тем более современное), поэтому решил попробовать, так сказать, на вкус, что-то из французских лент последних лет.

Честно говоря, у меня есть подозрение, что я выбрал не ту ленту.

С самых первых кадров, мы видим лица людей, которые наполнены бесконечной грустью, тоской и меланхолией. В начале, я думал, что это лишь небольшая затравка для развития интересного сюжета. Особенно, из-за того, что наше время было показано в черно-белых тонах, а прошлое в цвете, что мне, на самом деле, понравилось. Но, нет. Увы, эта меланхолия и бесконечная тоска, которая отражается не только в лицах, но и поступках героев, будет сопровождать зрителя в течение всего фильма и, как бы это ни было прискорбно, сопровождает его и после окончания картины.

В начале, первые минут двадцать, у меня сложилось впечатление, что эта лента расскажет нам о том, как детские психологические травмы влияют на наше будущее и взрослую жизнь. Как они меняют мировоззрение, а порой ставят нас в некие психологические рамки, которые мешают нам коммуницировать с обществом, принимать действительность такой, какая она есть и вообще мешают жить. Отчасти этот фильм, конечно, затрагивает эти проблемы, но, как оказалось, рассказывает нам он о совсем другом.

Эта история о холокосте. О той теме, которая никак не может оставить зрителя равнодушным и обязательно затрагивает те или иные струны души. Однако, этот фильм, почему-то не заставил меня испытать какую-то бурю эмоций. И, видимо, всё из-за той же нудятины, которая откровенно чувствуется, если ты хотя бы десять минут смотришь это кино.

Я прекрасно понимаю, что подобная тема даже подразумевать под собой не может наличие веселых улыбок на лицах героев, смеха, шуток и радости. Но, чёрт побери, я видел много фильмов, посвященных этой проблеме, и вот они действительно оставляли неизгладимое впечатление. А тут ничего кроме радости от того, что пошли финальные титры.

Кто-то скажет, что герои этого фильма вызывают жалость к себе. Да, некоторые безусловно. Но всё это теряется при виде того, как женщина, у которой муж в плену, ложится в постель с мужем его сестры, у которого, собственно, жена и сын в нацистском лагере. Тут уж никакой жалости и понимания по отношению к этим персонажам я не чувствую.

Единственным, более менее положительным элементом этой ленты, для меня стала игра актеров. Они действительно неплохо играют. Хотя с другой стороны всюду ходить с грустным лицом, практически не реагируя на действия внешнего мира, возможно, так себе талант.

Еврейская семья в оккупированной нацистами Франции. У Клода Лелуша в 80-х годах был схожий фильм — «Уйти и вернуться». Но несмотря на то, что и Миллер и Лелуш — оба французские евреи примерно одного возраста, их восприятие мира и режиссерский подход заметно отличаются:

Лелуш — это завороженный ребёнок в огромном магазине игрушек (мире). Его глаза широко открыты, он жадно заглатывает воздух, он окрылён. Он трепещет перед этим странным, неподвластным ему изобилием. Как у кокетки в ювелирном магазине, у Лелуша восхищенно разбегаются глаза — поэтому он и не может рассказать в своих фильмах одну историю и внятно — в магазине столько потрясающих игрушек, что он просто не в силах выбрать что-то одно.

Клод Миллер же совсем иной ребёнок. Он замкнутый, необщительный Николя на «зимних каникулах»; подавленная более сильными личностями аккомпаниаторша Софи; озлобленная на неприветливый мир «дерзкая девчонка» Шарлотта; потерянная, запутавшаяся в мужском мире без отца Мари «на смертельной истребительной дороге всё на север»; дочь сумасшедшей, лишенная счастливого детства закомплексованная Бетти Фишер. Это совсем иной мир — мир нелюбимых. Но мало того — это и не мир Франсуа Трюффо — учителя и наставника Миллера. Трюффо — стопроцентный француз, или даже — француженка. Его ранимость женственна и легковесна, его альтер-эго Антуан Дуанель лишь беспечный мечтатель, но вовсе не аут-сайдер и не изгой. Трюффо не несчастлив — в отличии от Миллера.

В «Семейной тайне» взрослый, но «сломленный» мужчина по имени Франсуа ('Низкая самооценка» — как записано в уголовном деле «маленькой воровки» Жанин из другого фильма Миллера по сценарию Трюффо) рассказывает нам историю своей еврейской семьи в годы до и после Второй Мировой. Но это не оскароносный «Пианист» — Полански лично пережил Холокост, спасаясь от преследований на улицах польского Кракова, а для Миллера война — лишь «сосуд» семейных несчастий, а не их причина. Персонаж Ханны — эдакая современная Медея — не властная фурия как у Пазолини, а сломленная растоптанная женщина, жестоко лишенная единственного действительно важного в жизни — любви окружающих и любви к себе самой. Рассказчик, Франсуа Гримбер, также не увидит любви или гордости в глазах родного отца, а в глазах матери — ничего кроме унизительного снисхождения. Это мир Клода Миллера — мир детей, которых не любят.

Несмотря на всё вышесказанное, «Семейная тайна» не трогает до слёз и не пробирает во время просмотра до самого сердца (как путанный, но искренний, открытый и кричащий фильм Лелуша «Уйти и вернуться»). Миллер, как и его персонажи, замыкается в себе, сдавливает крик, прячет слезы, скрывает эмоции, горит и сгорает лишь внутри… Общая картина складывается ещё к середине ленты, но впечатление (прозрение) от этой «общей картины» придёт значительно позже — своими произведениями Миллер лишь ронял семена в душу зрителя, и в итоге эти семена всякий раз взрастали.

10 из 10

p.s. Посвящается Клоду Миллеру (1942—2012)

Уже давно французские кинематографисты приучили нас, в своих фильмах, что если они захотят сделать что-то с нашим мозгом — они сделают это. За примерами психоделических триллеров долго не приходится ходить. А пример классического триллера Кровавая жатва, совершенно рушит любые законы данного жанра хоррора. Ну а это фильм про другое. Хотя мой пример с Жатвой здесь совершенно не случаен. Великолепная Сесиль де Франс появляется в фильме Семейная тайна в роли сногсшибательной красавицы Тани -являющейся женой красавца мужчины Максима и образцовой матерью для их сына -. Франсуа.

Вообще вся семья является примером для многих семей. Потому как здесь, идеальные отношения внутри составляют её основу. Всё начинается меняться тогда, когда маленькому Франсуа начинают сниться ночные кошмары с незнакомым ему мальчиком. Когда вместо друзей их сын играет с вымышленным братиком. Тут то и раскрывается подлинная история еврейской семьи Гринберг живущих во Франции, переживших оккупацию в условиях гонения и лишений. Не стану скрывать что сюжет -достаточно предсказывается уже в середине фильма.

И начинаешь понимать кто есть кто на самом деле в этой сложной(как нам пытаются показать)цепочке семейных родственников и знакомых. Так же не является секретом и чёрно-белая часть фильма, в которой всё понятно практически с самого начала. Ну фильм смотрится достаточно интересно и с долей определённого напряжения, пропитанного темой жутких кадров военной хроники и упоминанием о второй мировой войне. К счастью для фильма создатели не стали привлекать внимание зрителей -темой войны. Которая, являясь ключевой отходит совершенно на задний план в череде личностных драм пережитых каждым из её героев. Нету (к счастью)той версии о Холокосте, сознательно взывающей повысить интерес к фильму определёнными режиссёрами. Нет здесь какого-то финального аккорда, который в силу доставшегося ему финального времени фильма должен поставить всё на свои места.

Фильм приходит к своей логике равномерно и последовательно не затягиваясь на каких-то моментах и совершенно не спеша

Собственно, диктатура здесь лишь обрамление, способ подать зрителю вопрос о соотношении женской эмоциональности и здравого смысла, а также о вреде дисбаланса в оных величинах.

Действительно, если женщина способна в силу ревности к мужу или в силу желания сделать его жизнь более счастливой с другой женщиной (Вспомнить по бредовости этой диспозиции могу только суриковскую мутотень «Вы не оставите меня»), предпочитает сдаться, то с бабами лучше дело не иметь вообще. Пожалуй, такую идею может вбить себе в голову излишне впечатлительный зритель. Не поддаться искушению этой мысли мне помогла собственная дочь, заявившая, что абсолютно не понимает героиню Людивин Санье. Сказано было буквально следующее: «Подумаешь, муж другую полюбил. Жизнь то одна. А мужей еще можно надыбать хоть килотонну». «Уф, есть еще здравый смысл в дамах»,- подумал я и решил покопаться в достоинствах и недостатках собственно фильма.

Достоинств нашел больше. И способ подачи материала (практически одновременное впадение в три времени 1955, 1985, 1942), и драматизм ситуации, и легкая шизофреничность главного героя, который придумал себе брата, который оказался не совсем придуманным. И очевидный удар по эмоциям при помощи документальных хроник лагерей уничтожения.

Умно, нервно, запоминается, заставляет думать.

И не вполне предсказуемо, что само по себе достоинство. Вот только хорошего настроения после просмотра не ждите. Ждите чувство легкой грусти, сожаление о Несбывшемся, «свежести рук, радости слез» и спазмов генетической памяти о том, что, к счастью, впрямую (не косвенно)обошло наши поколения стороной, о военных преступлениях фашизма.

Красивое непростое кино. Французский шарм при этом не пропадает.