Фея

Душевно.

Фильм «Фея» режиссера Анны Меликян поднимает важную проблему современности: погружение в виртуальную реальность. Игры подростков, может и молодежи в компьютерные игры в наше время. Проблема в том, что компьютерные игры занимают значительную часть времени подростков. Определенную часть этого времени можно отдать на помощь по дому, учебе, спорту, общению с реальными друзьями, чтению… Много ли полезного получает человек, по нескольку часов в день играя в стрелялки? Чему они могут научить?

Одним из главных героев фильма становится Евгений — один из современных творцов, создателей компьютерных игр. Константин Хабенский в роли Евгения передал примерный психологический портрет героя. Примерный, поскольку все люди уникальные. Евгений же самоуверен, прагматичен, расчетлив, приземлен, груб. Таков он в начале фильма. Понимает ли он то, что он несет ответственность, как создатель, за то, что его творение несет не только свет, но и нечто отрицательное? Хотя и герой его игр Коловрат благороден, выступая воином и защитником. Но есть у Евгения маленькая дочь, которая не говорит. Как во французском фильме «Беглецы». Может ли произойти и тут некое кульминационное событие, которое приведет к тому, что ребенок вновь будет говорить.

Евгений знакомится с молодой активисткой Таней (Е. Агеева), которая по своему защищает мир, приносит ему пользу, как сама понимает. Она бескорыстна, интуитивна, духовна, человечна, мистична.

Евгений и она разные по характеру. Это и привязывает их друг к другу. Между ней и Машей устанавливается симпатия. Она должна изменить что-то в Евгении. Потому что фильм называется «Фея», главная героиня — она.

В фильме появляются церковь, Третьяковская галерея. Иконы, картины. Все это приводит к духовности, мистичности. Это словно маяк, на который желательно держать курс и в современности. Духовность России в вере, гармонии творчества, что было нравственной опорой испокон веков. Идея реинкарнации — без комментариев.

В фильме есть группы агрессивной молодежи, которая опасна в своей агрессии. Опасна и потому, что раньше играла в стрелялки, а теперь… И ответственный за это Евгений, как творец. Важна судьба одного юноши, который на перепутье. С мамой которого у Евгения уже был разговор. Но как он может осознать степень своей ответственности за такое воспитание поколения?

Вывод. Достоинства фильма в том, что он поднимает важную проблему — компьютерные игры. Он призывает задуматься творцов игр чтобы захватывающий интерес мог более сочетаться с чем-то плодотворным, полезным для подрастающего поколения. Там нужно больше нравственности, морали. И само подрастающее поколение должно научиться правильно делать выбор между добром и злом. Банда в фильме могла делать добро, созидать.

10 из 10

Судя по этому фильму (продолжительность 2 часа 32 минуты), и по фильму «Трое» (2 с лишним часа), ходить (снимать) по — маленькому режиссёр не умеет. Для того, чтобы сформулировать полноценное авторское высказывание, ей требуется минимум пара часов. Краткость явно не её сестра.

По прошествии первых десяти минут фильма, я подумала, что смотрю ролик турфирмы, рекламирующий туры в Москву. Режиссёр очень ярко и выпукло представила все прелести столичной жизни: тут вам и мясистые ОМОНовцы, сладострастно избивающие экоактивисток, и скинхеды, гостеприимно проламывающие головы приезжим дворникам, и циничные, на всё плюющие москвичи, в лице Хабенского… Ну, просто — Welcome to Moscow! Осталось показать пьяных медведей в кокошниках, гортанно орущих — RRR- UUU- SSS -IAAA, и избивающих интуристов балалайками, окрашенными в родной триколор. Если бы режиссёр на этом и остановилась… Так нет же, она решила наполнить фильм смыслами. Смыслов оказалось так много, что часть из них просто не удалось уместить в этот короткий, лаконичный фильм.

Меликян продвигает идею о том, что все дороги ведут в храм (кто бы мог подумать!). И даже такой циник и сладострастец как Войтин, прикоснувшись к великому, духовно преображается, и начинает творить добро (как он его понимает). На поверку выходит, что храм не тот, Войтин, вообразивший себя демиургом, оказывается торговцем в храме, откуда его и изгоняют дружескими пинками, молодые, бритоголовые и татуированные мессии.

Девочка Таня, та самая Фея, хотя чего уж там скромничать — Нимфа, Наяда, Ундина, уф! Я ничего не забыла? Таня мнит себя музой, вдохновляющей гения на совершение творческих подвигов, нежной и чувственной подругой, направляющей кисть мастера… А оказывается, что она типичная юродивая, блаженненькая, сочинившая сказочку о прекрасном принце на белом Мерине, или на чёрном Бумере (не суть). Это ведь так типично — творец и юродивая. Он мнит себя создателем, украшающим храм государственности своей дебильноватой игрой, а она, духовно окормляет его, булькая сладкой слюнкой, и произнося всякие благоглупости. Да, она обезоруживает своей чистотой и наивностью, и даже недостатки внешности являются определённой формой шарма, но режиссёр очень больно приземляет её полёт к звёздам, и отправляет набивать звёзды на прыщавых спинах московских хипстеров.

Молодой скинхед (они даже одеты по моде 90 — х: бомберы с ярко — оранжевой подкладкой) оказывается типичным барыгой, готовым променять боевое братство на плоскогрудую активистку, и возможность круглосуточно тискать потными ручонками геймпад (а кто ему раньше мешал этим заниматься?).

В этом фильме всё ненастоящее, фейковое. Войтин — фейковый Рублёв, Таня фейковая фея, скинхеды — фейковые Коловраты, только активистки настоящие. Они борются за всё хорошее, против всего плохого, и готовы в любой момент бросить это дело ради богатенького папика. Умиляет их удивление тем, что полицейские набросились на них с дубинками. Девочки, вы же были в костюмах, изображающих куски мяса! Нет ничего удивительного в том, что мужчинам захотелось сделать из вас отбивные. Я боюсь даже представить себе, что бы они с вами сделали, если бы вы вышли протестовать в костюмах вагин (популярный в Европах флешмоб).

Таким образом, Меликян формулирует новую теорию официальной народности. Её элементами являются: православие (в режиссёрском понимании), русский фашизм (как его представляют себе сценаристы), и силовики. Добавьте сюда тарковскость, рублёвскость, кашпировскость (сеансы гипноза — я поймала себя на том, что периодически мотаю головой против часовой стрелки), выступающую немым укором отцу, девочку Машу, и смесь получится ядрёная. Некоторых, неподготовленных товарищей может даже сбить с ног.

Пишут, что этот фильм, завершающая часть трилогии. «Звезда», «Русалка», «Фея». Мне кажется, что логично было бы снять четвёртую часть, и назвать её «Кикимора». Синопсис: Работающий на православного олигарха политтехнолог, организует ролевую игру «Урочные лета». Олигарх и его друзья охотятся на беглых крестьян (их изображают офисные работники) в лесах подмосковья. В погоне за очередным смердом, олигарх натыкается на какую-то тварь болотную, перемазанную тиной. Тварь оказывается медиумом, умеющим говорить на языке рыб, и обращающим олигарха в новую веру — Воблость. Обращённый олигарх отдаёт всё своё, нажитое неправедным трудом, состояние на борьбу за спасение тихоокеанской селёдки от происков великодержавных шовинистов, обожающих закусывать свою кондовую водку трупами свободолюбивых селёдок.

Оскар у нас в кармане, согласна на 30 % прибыли от проката.

Пожалуй, самая главная проблема нового фильма Анны Меликян в том, что режиссер так до конца и не решил, для кого он этот фильм снимает. Если предположить, что «Фея» — кино мейнстримное и простое (по крайней мере, так оно подается), то оно покажется массовому зрителю непонятным, долгим, перегруженным многозначительными символами и цитатами. Если же исходить из того, что эта лента авторская, серьезная, то сталкиваешься с нелепостями, из-за которых не можешь поверить в происходящее на экране. Герои здесь стереотипные, написанные грубыми, непрофессиональными мазками, мотивация их поступков высосана из слабого пальца. Философские темы, затронутые в «Фее», гибнут в зародышевом состоянии, а затем уничтожаются с корнем глупым, счастливым финалом. Даже не получается спихнуть все это на модный постмодернизм, хотя и о нем Анна Меликян пытается имплицитно рассуждать. Налицо имеется явный конфликт форм, не решенный на начальном этапе кинопроизводства.

Тем не менее, совсем безнадежным этот фильм назвать нельзя. В мистической истории об известном гейм-дизайнере, работающим над игрой «Коловрат „про русского супер-героя времен монгольского нашествия, присутствует, возможно, первый в новейшей истории российского кино замах на оценку современного идеологического состояния страны (по крайней мере, взгляд). Сегодня русская идентичность или, скажем так, Русское раскололось на два больших симулякра: игру и национализм. Культура, самосознание, язык, история девальвировались в виртуальности, уменьшились в размерах до обычной, детской игры. В то же время, в реальности Русское опустилось до радикального национализма, призванного «отчистить“ родину от всего лишнего.

Истинное же Русское в чем-то другом, к нему нужно прорываться сквозь заброшенность, болезненно осознавая свою духовную преемственность. Это и просыпается в Евгении Войгине, гейм-дизайнере, который, работая над игрой, внезапно ощущает родство с Андреем Рублевым. Оно проявляется не только в творческих направлениях, но и в особом положении, ведь оба они находятся в мире как бы без почвы под ногами. К тому же, в фильме есть четкая параллель между Войгиным и Онегиным, не до конца понятная, но, скорее всего, указывающая на его отчаянный поиск в иллюзорном пространстве собственного предназначения.

Намеки на духовную миссию и близость с великим иконописцем выбивает из Евгения ногами и руками ультраправая молодежная группировка «Коловрат». Придя в себя, Войгин выводит формулу, объясняющую смысл его мытарств и тяжелых исканий: оказывается, самое главное, чтобы любимый человек был рядом. К такому ли итогу должен прийти режиссер, ставя перед собой вопросы о смысле русского, о проблемах постмодерна и о месте художника в современном мире?