Левиафан

Что тебе снится, крейсер Аврора? О чём мечтает броненосец Потёмкин? Какая онтология у Пекода из Моби Дика или у Dreadful Wale из Dishonored 2? Эти корабли являются частью различных культурных мифов, а в субъект-объектной оппозиции всегда играют вторую роль. Вне языка и контекстов они и вовсе лишены какого-либо экзистенциального измерения. Однако можно ли, следуя идеям объектно-ориентированной онтологии, сделать субъектом обычный рыболовный траулер? И прикоснуться к его подлинной экзистенции? К ответам на эти вопросы близко подходят авторы документального фильма «Левиафан».

Всё гениальное просто. Чтобы передать зрителю опыт траулера, авторы Левиафана разместили с десяток звукочувствительных камер Go-Pro по всему судну. Звук бурлящей воды будет сопровождать зрителя на протяжении всего фильма, в какие-то моменты может показаться, что вода заливается прямо в уши. Шум в фильме очень плотный: плеск воды чередуется пронзительным криком чаек. Материал достойный отдельного noise-проекта.

Стая чаек неустанно преследует траулер на фоне нависших чёрных туч под давящий шум криков и волн — картина воистину впечатляющая. Ни «Птицы» Хичкока, ни буйные чайки из «Маяка» Эггерса не приближаются к красоте природной стихии. В таком сравнении высвечивается весь хитрый обман магии художественного кино.

Такой же метод использовал режиссер Эммануэль Гра в своей документальной картине «Коровы», которая, конечно, не столь зрелищна. Бытие бурёнок более размеренное, чем бытие пернатых хищников и рыболовного траулера. Но эффект присутствия такой же сильный.

В эпоху романтизма и ранее подобные образы вдохновляли поэтов. Сегодня, минуя многочисленных интерпретаторов, любому доступна первооснова творческого. При этом появились новые инструменты. Например, возможность слышать и видеть через множество глаз и ушей. Ловить самые красивые виды. Останавливать кадры и подробно рассматривать самые мельчайшие детали. И многое другое.

Некоторые консерваторы мыслят негативно в отношении техники, мол, стремительное развитие технологий уменьшает присутствие Духа в этом мире. Но ведь можно мыслить и позитивно: благодаря технологиям у людей появилась возможность переживать уникальный опыт, не доступный людям прошлых эпох. Который, напротив, позволяет взглянуть на потустороннее под новыми углами.

Вместо луддизма и «ухода в лес» у консерваторов и всех сочувствующих есть альтернатива. Развернуть все мощности современных технологий в нужное русло и устремиться к горизонтам познания. Реализовать все накопленные идеи в жизни или в симуляции. Что называется: «оседлать тигра, вооружившись луком и булавой» (всеми доступными средствами 21 века). Подобные идеи уже были сформулированы русскими космистами и Андреем Платоновым. Давно пора заняться их воплощением.

Авторам «Левиафана» удалось запечатлеть расколдованный поток природной стихии, при этом используя лишь одни визуальные образы и операторские находки. Фильм передает альтернативный, внеязыковой опыт, наглядно демонстрируя преимущества документального кино перед игровым.

Для тех кто занимается, обсуждением проблем жизни человека, жизни общества, «болезни» общества (не только российского) в социальных сетях, кто видит эти проблемы из разных источников и непосредственно в быту, это фильм-иллюстрация и фильм-портрет, сужающий длинный ряд подвижных изображений, в картинку напечатанную на бумаге, на которой застыли позиции, занимаемые участниками этих обсуждений и вступающих между собой, порой в ожесточённые дискуссии.

Почему именно это фильм «иллюстрация»? Потому что фильм «Левиафан» затрагивает именно фундамент проблем, — тот источник, который прочно сидит в умах людей, насаждаемый страхом и отравляет сознание человека на протяжении многих веков.

Скелет, остов, каркас, стержень, фундамент, опора некогда живого организма, на одном из которых по древней сказочной легенде держался мир, и другой такой же организм, но живой, видит перед собой героиня перед тем как уйти из жизни.

Хотим мы этого или нет но, новые коммуникационные и информационные возможности, выводят человечество из мира иллюзий в сложный мир реальности и мир созданных человеком проблем, за время пребывания всего человечества в этих иллюзиях, справится с которыми и решить их не имея нового, здравого мировоззрения, нужных для этого знаний, практически невозможно.

Кто же в современном обществе обладает такими знаниями, способностями и возможностями, и подобно адвокатам, примиряет обе стороны конфликта, — человека с самим собой и обществом, и кто подобно адвокату способен примирить общество с реальным бытием, имея новое мировоззрение? Первые это огромный клан психологов, практикующих и распространяющих знания о человеке. Вторые это ничтожный ряд философов, всего лишь опирающихся в своём мышлении на фундаментальные и незыблемые истины и не создающих даже повода для иллюзий, о чём собственно и говорит герой В. Вдовиченкова, что он не занимается верой, но опирается лишь на факты как «адвокат». Это уже не позиция атеиста, отрицающего то чего нет, но позиция человека оперирующего лишь фактами и знаниями.

Гениальность фильма как раз в том что он выводит в свет такое мировоззрение «адвоката» который в мышлении пользуется фактами. Это мировоззрение ещё не ярко выражено, но уже не иллюзорно, в отличие от атеистического, где адепты способны отрицать то чего нет, обозначая пустоту буквально, уподобляясь верующим в дырку от ничего. Не случайно в фильме показаны два купола, — один с отверстием, через которое видно вселенскую бесконечность, другой наглухо заштукатуренный

Когда герой А. Серебрякова поднимает голову в верх и видит бесконечное пространство сквозь проём купола разрушенной церкви, это ещё одна позиция, позиция человека, осознающего факт иллюзорности, сказочности(с) веры, но не знающего, что с этим фактом делать и как жить, чем решать навалившиеся и частично созданные им самим проблемы. Это ещё позиция человека труда у которого отобрали страну и защищающее его государство, а вместо этого дали религиозную диктатуру(создающую лишь монархию), мошенничество и чиновничий произвол.

Чтоб счастливо жить в быстро меняющемся мире, пересыщенном информационным и идеологическим мусором, современному человеку мало иметь только профессиональные навыки и знания для зарабатывания средств на существование. К этим навыкам нужно ещё иметь гуманитарное образование и знания, основанные на здравом мировоззрении и сознании которое само должно уметь правильно отсеивать и фильтровать информацию.

В фильме Звягинцева есть ещё один эпизод, где в купол церкви смотрит маленький мальчик, а церковный служитель утверждает что именно его конфессия обладает некой истиной, за которую будет биться с теми кто каким либо образом эту «истину» будет пытаться поколебать.

Сознание и мышление человека давно уже является обьектом охоты для внедрения «истин», в то время когда истина, это само сознание, но лишенное иллюзий, информационного мусора и идеологий, потому, что только таким сознанием и мышлением можно распознать и отбросить вредоносные программы, которыми современное информационное общество перенасыщено, и которые специально творчески изготовлены, для внедрения и последующего воздействия на человека. Не случайно говорят: «устами младенца глаголет Истина», потому, что сознание младенца чисто и не засорено

Церковь доит всех. С кого-то свечку, а с кого то целый храм. Даже тех доит кто не даёт церкви и копейки, но использует в своём мышлении и как следствие в обиходе, иллюзии и пустые буквы, давая тем самым религиозным мошенникам рекламу и право, распространять своё мракобесие, распространять шизофрению веры, лгать, прикрываясь доброистинами, — доить и паразитировать. И это беда не только России. Есть не мало фильмов показывающих как во всём мире религиозное мракобесие держит людей за «фаберже». До тех пор пока иллюзорно мракобесное мировоззрение и мышление не сменит мировоззрение здравое и гуманистически мыслящее, не изменится ничего.

Как можно заметить по большинству отзывов, просмотр, намеренно или нет, многих наталкивает на философские размышления и рассуждения. На самом деле простора для пространных дискуссий картина явно дает больше чем пищи для серьезного обдумывания. Любители пофилософствовать найдут скрытые метафоры и в сцене из порнофильма, если подать ее под многозначительным заголовком и за авторством какого-нибудь признанного гения, прикрывающегося теориями Фрейда (что, кстати, часто с переменным успехом проделывает фон Триер).

Авторы, по моим ощущениям, не ставили перед собой задачи донести какую-либо конкретную мысль или задать какое-либо направление мыслям зрителя. Это больше смахивает на эксперимент (что с учетом основной профессии режиссеров вполне вероятно). Исходные данные: место — небольшое судно в море, участники — рыбаки на судне в процессе своей непосредственной работы — ловли рыбы. Смысл и цели эксперимента неизвестны.

Участвовать в этом опыте рыбакам, как мы видим, легче не понимая что происходит, почему, зачем, и даже не заморачиваясь ПОДОБНЫМИ ВОПРОСАМИ; они принимают происходящее как данность и просто занимаются своим делом; тем, которое дает им возможность жить и выживать. И нам, зрителям, я считаю лучше наблюдать за происходящим так же — кадр за кадром, не задавая вопросов и без каких-либо ожиданий. Тут важен процесс, развязки не будет — закончится все банальным черным экраном..

Набранная в предисловии готическим шрифтом цитата из Книги Иова «Нет на земле подобного ему…» сразу задаёт формат общения — для узко посвящённых. Левиафан — морское чудовище, описанное в Ветхом Завете, а ныне активно кормящее массовую культуру и ставшее прообразом для многочисленных интерпретаций — от героев компьютерных игр до названий метал- и хардкор-групп. Этот «Левиафан», поначалу обманчиво похожий на видео-арт, на поверку оказывается одним из самых умных фильмов последнего времени. И, несмотря на минимальное количество слов, которое только можно представить в полуторачасовом фильме, несёт очень мощную смысловую нагрузку. Это редчайший пример кино, в котором богатый ассоциативный ряд заметно превосходит то, что мы видим на экране.

За экспрессивными картинами рабочих будней рыболовецкого траулера просматривается глубокий подтекст, ключом к которому становится название картины. Перед нами не рыбацкое судно, а будто ниспосланный с небес посланник Диавола, который бороздит просторы океана, неся смерть всем его обитателям. И в образах широкоплечих парней с толстыми шеями, пошлыми наколками и отсутствующими взглядами видятся не простоватые работяги, а самые настоящие эмиссары ада — предвестники скорого вселенского конца, вершащие страшный суд над невинными тварями, извлекаемыми из морских глубин. «Левиафан» цепляет глаз нетривиальным видеорядом и намертво держит на себе внимание все полтора часа, хотя довольно скоро становится понятно, что никаких кульминаций и развязок ждать тут не имеет смысла.

Необычность фильма может объясняться тем уже, что за ним стоят два художника-антрополога из Гарварда — Люсьен Кастен-Тэйлор и Вирина Паравел, с некоторых пор решивших попробовать себя в режиссуре. Нарушив какие только можно правила, они предъявили миру нечто совершенно невообразимое и не имеющее (как мне представляется) аналогий в мирового кино. Хотя в отдельные моменты «Левиафан» всё-таки напоминает эстетские изыски Мэтью Барни, но с той важной разницей, что здесь фантастические образы сплетаются в многоярусную систему метафор. На этом фоне воображение Барни представляется не таким уж огромным достижением, ведь куда важнее то, каким типом образов оперирует художник. Если за ними скрывается глубина, которая возникает не на пустом месте, а на основе переработанных данных личного опыта, осмысленности и новизне переработки, то мы будем иметь «Левиафан», а не «Кремастер».

Кастен-Тэйлор и Паравел «разбросали», где только можно — на палубе и даже за её пределами — сверхлёгкие миниатюрные камеры, которые бесстрастно фиксируют всё, что попадает в кадр. И оказалось, что такой метод может подключить к очень глубоким смыслам. Совсем исключив комментарии — их здесь нет вообще, они предъявили миру самое настоящее «чистое кино», наполненное исключительно образами. «Левиафан» воспринимаешь не умом и даже не чувствами, а будто бы всем своим естеством. Это фильм, который до предела обостряет болезненное противоречие между неземной красотой и ужасом перед аномальной и аморальной силой. С одной стороны, перед нами вроде как полное величавой экспрессии воспевание тяжелого физического труда, с другой же — образ скотобойни. Иначе и не назовешь то, что делают с представителями морской фауны эти утомленные жизнью мясники. И все отличие этого рыбацкого судна от настоящей скотобойни лишь в том, что морские твари, в отличие от земных, не кричат в момент их убийства.

Удивительная амбивалентность каждого кадра чарует и пугает одновременно, точно так же как вываленные обратно в море «отходы производства», образующие в воде феерическую, сказочную картинку. А на самом деле — это всего лишь останки тех бедных существ, которых безжалостно разделали для услаждения прихоти человека, горделиво вознесшего себя над всеми другими формами жизни. Этого «венца творения», наделившего себя правом вершить вопросы жизни и смерти не только на земле, но и в воде, и бессмысленно уничтожающего животный мир по одной лишь прихоти желудка, жаждущего утолить свою ненасытную гастрономическую страсть.