Принц Ютландии

Зритель, который ожидает увидеть в «Принце Ютландии» очередной пересказ давней шекспировской пьесы будет, как минимум, удивлен. Фильм базируется не на произведении великого барда, а на куда более ранней «Саге о Гамлете», ну или Амледе, если учитывать правильность транскрипции. Эта древняя датская легенда принадлежит к эпохе «темных веков». События в ней развиваются задолго до принятия скандинавами христианства, в те времена, когда датчане и норвежцы широко расселились по всей Северной Европе и Британии и пировали там на развалинах давно угасшей Римской империи.

Тогда и жил, судя по Саге, да и многим другим письменным и устным источникам, некий Амлед, сын ютландского короля, или, скорее, вождя, Хорвендила. Хорвендил действительно был предательски убит своим братом Фенгом, который получил за свое злодеяние корону, жену брата — Геруту и пасынка Амледа, которому ради сохранения своей жизни пришлось притворяться безумным. Потом события в Саге идут вскачь — что-то позднее Шекспир воспроизвел дословно, что то добавил из других легенд, а где-то дал разгуляться своей фантазии. Любой желающий может сравнить тексты, благо в интернете их предостаточно.

Вот об этих событиях и повествует «Принц». Нет ни величественного Эльсинорского дворца, ни рефлексирующего принца-интеллигента, Офелия забавляется с Амледом на сеновале в хлеву, а университетский умник, спутник принца, Горацио выведен за скобки, потому что первый университет появится через сотни лет. Большой сарай вместо коронной залы, пиво вместо вина, десяток человек — дружина, небольшая деревенька вокруг — столица и народ. В таких скромных, но приближенных к реальности декорациях и развивается сюжет фильма.

Режиссура и актерская игра нарочито минималистичны. Те события, которые у Шекспира развиваются с пафосом и сопровождаются длинными выспренными речами здесь происходят просто, обыденно. Убил, задушил, утопил, обманул, соврал — просто потому, что так захотелось. За мыслью и желанием следует молниеносное действие — народец примитивен и не отягощен долгими размышлениями. Диалоги и рефлексии цедятся так же скупо, как они излагаются в древних хрониках. Камера как бы следит за событиями, развивающимися среди полупервобытного племени, не вмешиваясь в их ход, только фиксируя их для истории.

Однако среди общей, сероватой и по костюмам, и по поступкам, массовки, можно выделить трех главных действующих лиц — Амледа, блестяще сыгранного молодым Бейлом, Габриэля Бирна — Фенга и Геруту — Хелен Миррен. Они выделяются над общей массой второстепенных персонажей по осмысленности своих действий и яркости фигур, как кочки, над болотом. Все они талантливые актеры, вынужденные, из-за условностей фильма играть скупо, укрощая театральную экспрессию, но справляются со своими ролями блестяще.

Что еще сказать — строки древних Саг в фильме причудливо перемешаны с фрагментами шекспировского текста, что в принципе понятно — надо было как-то оживить ткань повествования и сделать скандинавского подростка чуть более близким к знакомому всем нам персонажу. Достаточно условно и приклеено смотрятся события в Англии, где Амлед чуть ли не в одиночку спасает английского герцога от вражьего войска, но возможно они тоже базируются на какой-нибудь исторической побасенке. Или по крайней мере проясняют характер героя. В целом лента получилась, как-минимум, оригинальная и достойная просмотра.

8 из 10

К сожалению, хроник Саксона Грамматика я не читал, поэтому не знаю, к какому веку относятся события, показанные в «Принце Ютландии». Но если верить рецензиям, что они произошли за четыре столетия до шекспировского Гамлета, то это должен быть XII век, что мало похоже на то, что мы видим в фильме. Из всех Скандинавских стран именно маленькая Дания всегда была самой густонаселённой и наиболее экономически развитой. А что мы видим в фильме?

Резиденция датского конунга — какое-то жалкое подворье из двух-трёх одноэтажных деревянных строений, с такой же жалкой деревней неподалёку, всё население которой не превышает 50—60 человек. На фоне такой именно королевской резиденции, небольшой, но каменный замок английского герцога, у которого гостил главный герой, кажется дворцом императора.

Численности населения соответствуют и вооружённые силы датского конунга и английских герцогов: 6—7 человек — дружина, 20—30 человек — войско! Как будто никогда до них не было ни Свейна Вилобородого, ни Кнута Старого — великих датских королей X-XI веков, державших в покорности всю Северную Европу и выставлявших армии в 10 и 20 тысяч ратников!

Оружие убого: два-три меча на всё войско (как правило, у предводителей), основное оружие — средней длины копья, которые, порой, мечут во врага (редко), небольшие топоры и ножи. Причём, главным оружием оказывается именно нож. Он же является и метательным оружием номер один. Так, в ходе сражения между ополчениями двух английских вождей, несколько мужиков (язык не поворачивается назвать их воинами) из отряда, которым командовал датский принц Амлед, зашли в тыл своим врагам и, дружно метнув им в спины свои ножи, уменьшили численность войска неприятеля не менее чем на треть! Ни дротиков, ни, тем более, луков не было ни у кого. Совсем. О доспехах, вообще, ни слуху, ни духу.

Посудинка, на которой принц Амлед приплыл из Ютландии в Англию, не похожа ни на ладью викингов, ни на североевропейский купеческий корабль (а ведь в XII веке даже на Руси стали появляться большие ладьи с крытой палубой), а так, средних размеров лодка с парусом и парой гребцов.

Чтобы не поставить эти замечания в качестве претензии к создателям «Принца Ютландии», я заключаю, что события, имевшие место в этом фильме, произошли не за четыреста, а лет за восемьсот до Шекспира, где-то в середине VIII века, т. е. ещё в довикингскую эпоху (буквально, за несколько десятков лет до её начала). В этом случае, всё становится на свои места.

Теперь о самой киноленте.

Лично я воспринимаю этот фильм, как эссе о человеческом сознании и интеллекте. Очень интересно наблюдать, как главный герой, будучи носителем более сложного, живого и развитого интеллекта, навязывает свою собственную игру убийцам своего отца (людям простым и незатейливым, если не считать короля), заставив тех поверить в его внезапное безумие. Причём режиссер и актёры попытались показать эту борьбу различных форм сознания именно так, как, по их мнению, она должна была выглядеть в древнескандинавском обществе. В этом плане двадцатилетний Кристиан Бэйл составил достойную партию бесподобному Гэбриелу Бирну, сыгравшему дядю принца Амледа, короля-узурпатора, чей интеллект также значительно превосходил умственные возможности своих наивных соплеменников.

Мне кажется, что я смог уловить и намёк авторов фильма на источник развития сознания главного героя. После охоты, Амлед со своим младшим братом, имел обыкновение разыгрывать за ужином перед своими домочадцами сценки из их охотничьих приключений. Этой, на первых порах, пока ещё интуитивной и неосознанной способностью к лицедействию и притворству старший сын конунга выгодно отличался от своих соотечественников, бывших в своей массе людьми очень простыми, инертными и не подозревающими, что могут существовать и иные способы мышления и поведения. В дальнейшем он осознает, как сильно он отличается в плане умственного развития от других людей, разовьёт в себе эти отличия и с успехом использует в достижении поставленных целей.

Ещё в этом фильме играет юная Кейт Бекинсейл. Спустя семь лет после «Принца Ютландии» пути Кристиана Бэйла и Кейт снова пересекутся в любимом мной «Лаурель Каньоне», где Кейт предстанет уже в своём хорошо знакомом физическом образе, но здесь зрителю выпадает шанс увидеть её совсем другой. В «Принце» ей всего 21 год, черты её лица достаточно округлые и, по-девичьи мягкие, в ней ещё нет той лёгкой строгости и остроты черт, которые станут её отличительным признаком в фильмах нового тысячелетия.

8 из 10

Ни для кого уже давно — примерно со школьной скамьи — не секрет, что Уильям Шекспир сам ничего не придумывал. То он, значит, у итальянцев что-то попёр, то — у древних греков, то шотландцев, как и положено англичанину, обчистил. Ничего предосудительного в том нет, ибо всё придумал Гомер, а созданное после него — плагиат разной степени наглости. История датского принца Гамлета, на которую хотят замахнуться все и которого мечтают сыграть тоже все, — не исключение. Ну, там, Саксон Грамматик, дела давно минувших дней и предание старины глубокой… в подробности вдаваться не будем, не нужны они нам.

Габриэль Аксель — лауреат «Оскара», датчанин по рождению, француз по месту длительного проживания в детстве, и снова датчанин по более или менее зрелым годам — к воплощению на экране истории ютландского принца подошёл серьёзно и интернационально. Самого Амледа в его фильме играет двадцатилетний Кристиан Бэйл, отца его, короля Харвендела, — Том Уилкинсон (он же через десять лет будет совать пистолет под нос Бэйлу, исполняя роль Кармайна Фальконе в перезапущенном «Бэтмэне»), коварного Фенге (Клавдия, ежели по Шекспиру) — демонический Гэбриэл Бирн, а королеву-мать Герут — Хелен Миррен. Надо ли говорить, что перечисленные граждане играют практически как Валентин Гафт, то есть — гениально? Уилкинсон хоть и краткосрочен, но суров, Бирн могуч и титаничен, Хелен Миррен прекрасна, как две Моники Беллуччи, а Кристиану Бэйлу двадцать лет. Нельзя также умолчать о том факте, что «Принц Ютландии» — первый фильм, в котором снялся Энди Сёркис, в данном случае уверенно сыгравший то ли Розенкранца, то ли Гильденстерна; а также второй для двадцатиоднолетнией (но выглядящей лет на пятнадцать) Кейт Бэкинсейл, которой досталась роль не Офелии, но лучше.

По сравнению с Шекспиром Аксель историю Амледа значительно углубил и сделал заметно ширше. Не стану раскрывать сюжетные перипетии, скажу лишь, что никто никому ничего никуда не вливал, ничья тень по стенке ровно в полночь не ползёт, а кое-кто так и вообще всё видел собственными глазами, поэтому вопрос интерпретации, в общем-то, сам собою отпадает. Зато нельзя не упомянуть вскользь о героическом пребывании Амледа в Англии, его знакомстве с Этельвине, более известным как актёр Брайан Кокс, и дочерью его Этель — как раз Кейт Бэкинсейл. Преступным будет замалчивание того факта, что Габриэль Аксель очень реалистично и жёстко (в смысле, без ненужных смягчений) показал быт древних ютов, так напоминающий жизнь и трудовую деятельность викингов, а также наших собственных предков. Настолько реалистично, что фильм схлопотал рейтинг R — за смотрящиеся теперь наивно сцены насилия и совершенно непошлую обнажёнку, просто демонстрирующую, что тогда люди спали без всякой одежды. Кстати, благодаря этому фильму становится понятно, почему иностранцы, побывав в русской бане, считают нас дикарями и адской быдлой: потому что вениками друг друга лупить в парильне — это цивилизованно для полторы тысячи лет назад, но никак не для сейчас.

Пожалуй, единственным минусом (да и то весьма условным), который я могу занести в личное дело гражданина Акселя, является практически полная невозможность со стороны зрителя что-либо додумать, что-либо интерпретировать, что-либо предположить. Всё кристально ясно, все поступки понятны, все мотивы очевидны. Лишь одним вопросом я задался во время просмотра: не мучила ли Амледа совесть, когда он врал в глаза сугубо положительному гражданину Этельвине? Впрочем, даже если и мучила, — он с лихвой свой обман искупил.