Цветения пора

Ничто не стоит сожалений,
люби, люби, а все одно, -
знакомств, любви и поражений
нам переставить не дано.

Иосиф Бродский

Мальчик. Наивный отрок, безусый парнишка, едва занесший ногу над входом во взрослую жизнь. Пятнадцать лет Стига напоминают листы исписанной полезными сведениями тетради. Каждый день новое знание, открытие, потрясение. Что такое оргия, сколько можно жевать резинку, какой длины работающая штука в брюках — школяр поневоле растет быстро, семейная нужда подгоняет. Он хочет утереть нос никчемному родителю и стать опорой для матери. В военные годы чувства обострены особенно — примерно, как у женщины, застрявшей на пороге сорокалетия. Красивой, ухоженной, образованной и распутной. Манящая власть табуированного наслаждения, которой учительница опутала симпатичного ученика, действеннее всех нашептанных баек одноклассников. Их россказни где-то далеко, а жаркое тело молодой женщины — рядом, руку протяни и расстегни пуговицы. Сладок мир этих взрослых, не жизнь — сплошной праздник. Никому не хочется почувствовать себя огрызком яблока, когда спелый вкус потерялся, а на пересохших губах одна только горечь.

Порывисто-взбалмошные и одновременно нежно-романтичные отношения зеленого юнца и опытной дамы образуют первые завязи фильма с цветочным названием, но выросшее дерево тянется к другому солнцу. Повествование последней работы Бу Видерберга роднит ее с более поздним «Скандальным дневником», но тем любопытнее, что обе картины не о романе школьника с преподавательницей. Формально — да, но еще до определяющего знакомства Стига с мужем Виолы закрадываются сомнения в том, кто является инициатором отношений. Довольно быстро учительский адюльтер перерастает в непростой союз трех людей, пришедших каждый в свой собственный тупик. Женщина отчаянно ухватилась за возможность вновь ощутить себя желанной, не понимая обреченность отношений. Спивающийся муж нашел в мальчишке родственную душу ценителя прекрасного, забыв о хищнице в фиолетовом халате. Сам Стиг добирает в чужом доме приятного общения и чего-то большего, чем беспросветный быт и беспокойство за брата-моряка, опять же, не учтя, кто там настоящий хозяин. Этот необычный любовный треугольник в подвергающемся немецким бомбардировкам Мальмё — прощальное высказывание безнадежного шведского мечтателя. Он жизнь потратил на соперничество с более известным земляком Бергманом и разразился напоследок эмоциональным шедевром о выстраданной зрелости.

«Что есть мудрость?» — будто бы вопрошает Видерберг. Задействовав на главной роли сына Юхана, он на время вновь ощущает себя юношей, забот и проблем у которого добавляется день ото дня. Взрослая женщина даже не приоткрыла, а нараспашку отворила дверь в мир страстного секса, но стоит спасть неге упоения, как без спроса вторгается сомнение: а любовь ли это? Сугубо плотское вожделение Виолы, словно женская итерация терзаний набоковского Гумберта не замечает психологических барьеров и сносит их все круче поднимающейся волной. На зарождающийся в глазах Стига протест она реагирует с той же насмешливостью, с какой привыкла воспринимать классическую музыку. Естественно, что и понятие душевного кризиса, хорошо знакомого Малеру, Бетховену и Вагнеру, для Виолы ничего не значит. Ненасытность дикой самки под миловидной маской Марики Лагеркранц противопоставляется Видербергом уважению, с которой двое мужчин относятся друг к другу. Такой вот сюрприз — не все замки открывает страстный ключ; какие-то остаются нетронутыми, несмотря на угрозу изощренной расплаты, порождаемой оскорбленной гордостью.

Приближение перемен приятных, но чаще шокирующих пронизывает ленту. Муж Виолы сетует, что наступающая эра нейлона грозит оставить его без заработка. Сбывшееся желание брата Стига служить на подлодке обещает сплошные потрясения семье. Жизнь богата на метаморфозы, и петлять по ее дорожкам сложнее, чем поддаться похоти и снова прогулять школу. Вторым названием картины «Всё прекрасно» Видерберг вовсе не пускал пыль в глаза, стараясь посильнее шокировать. Куда вероятнее, сам режиссер верил в то, что любой человек рано или поздно мужает, обретает способность трезво глядеть на вещи, сколь сильными искушениями бы те ни обладали. Весьма симптоматичная реплика Стига, звучащая в ответ матери: «В другой раз — когда ты будешь старше и мудрее», доказывает, что настоящая зрелость не связана с возрастом. Кому-то удается сформироваться в неполные шестнадцать, а кто-то и в сорок — недоросль.

Итоговая картина шведского мастера — как двухактный спектакль, не нуждающийся в антракте. Перерывами выступают сцены в кинотеатре, где по ночам подрабатывает Стиг. Видерберг сочетает сугубо материальные потребности с духовными, и проявляется это у него в каждой пластинке неудачливого мужа-коммивояжера, способного чувствовать настоящую музыку и находить в ней спасение от того, на что повлиять он не в силах. Запутавшиеся в страстях любовники пытаются нащупать стержень, и от результата этих поисков зависит способность принять сегодняшний день с любыми его неизбежностями. Быть центром притяжения и управлять событиями мечтают многие, а добиваются лишь единицы. Понимание законов самой жизни значительно важнее сиюминутных потребностей и совершенно точно стоит всех пережитых разочарований. Видербергу на склоне лет не нужно было еще одной, вслед за «Эльвирой Мадиган», трагедии. Он оставил после себя нечто другое: веру в торжество истинной красоты — расцветающей с восходом солнца в человеческой душе.

Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
Гёте

Цветения пора только начинается. Ей всего лишь тридцать семь — обаятельная и скромная учительница, приехавшая в небольшой шведский городок; ему всего лишь пятнадцать — робкий и смышлёный ученик, влюбляющийся в неё если не с первого, то со второго взгляда. Сначала он будет наблюдать за ней, нежно целовать стул, на котором она сидела, и затем, выждав случай, точно рефлекторно, прильнёт к её губам. Где-то по ту сторону горизонта серых 40-х идёт война, и с неба доносится рокот пролетающих самолётов, но человеческие желания и страсти остаются неподвластны течению времени и обстоятельствам. Стремительно возникшее чувство между учительницей и учеником не останавливают ни разница в возрасте, ни её замужество. Это время, когда бабочки рождаются из куколок, кружатся и порхают.

Представленная в начале Бу Видербергом «лекция сексологии» оборачивается настоящей корридой чувств — не по-шекспировски возвышенной, что изображал сам режиссёр в своей «Эльвире Мадиган», а той самой по-маркесовски пленительной, волнующе-мимолётной, как сама молодость. Юность — ветрена: мальчишки бесконечно болтают о сексе, мечтая познать его таинства, а девчонки думают о потере девственности, — и совсем нет сил сопротивляться соблазнам. Этап взросления у шведского постановщика тесно связан с фрейдизмом, и личность героя развивается посредством сексуального влечения. Он желает открыть для себя новый мир, а она — скрасить свой старый, не лишённый повседневной тоски. Позднее Джузеппе Торнаторе преобразит такую же необычную первую любовь в платоническую, преимущественно замкнувшись в себе, но Видерберг обнажает чувства и разбавляет фрейдовщину поэтикой и романтично-эротическими удовольствиями, с той же страстью показывая крупным неторопливым планом расстёгивания пуговиц или игривые переглядывания на уроках.

Когда проходит пора влюблённости, что-то всегда остаётся — опыт прошлого, грусть о скоротечной юности, ощущение бренности всего ранее казавшегося незыблемым. Она уходит обратно в рутинную действительность, он, возмужав, стремится навстречу будущему, ведь долго оставаться в прошлом невыносимо. Но режиссёр всё же хранит воспоминания, к которым возвращается к концу жизни, проецируя их и наполняя свою ленту тоской по утраченной молодости и родному городку, где, вероятно, случился первый поцелуй, первая любовь, первый секс. Гендель, Малер, Чайковский — столько способов выразить безумный миг влюблённости, и так мало для этого слов, что те заменяются музыкой. Последнее произведение Видерберга — своеобразный ноктюрн, посвящённый неистовой и полной страстей юности, которую хочется увековечить посреди прочего небытия. Цветения пора только начинается.

Искала какой — нибудь скандинавский фильм и наткнулась на фильм «Цветения пора».

Чистой воды 2 часа эстетического удовольствия. Красота во всем. И далекая и непохожая на нас Швеция со своими скромными рубашечками, одинаковыми жилеточками, строгими длинными платьицами и вязаными колготками, светлыми волосами, да голубыми глазами. Военное время, когда мальчишки еще учились отдельно за одинарными партами. Прилежность, воспитанность, сдержанность, скромность и ответственность учеников. Нас приглашают увидеть мир взрослеющих мальчишек того времени в суровой Швеции. И все для нас искренне, правдиво. Вязаные свитера, детские забавы того времени, интересы мальчишек и вспыхнувшие красивые чувства — то чем, я наслаждалась в первую половину фильма.

Далее фильм приобретает немного другой смысл. Взросление главного героя, неожиданное сближение некоторых героев удивляет и заставляет о многом задуматься, в том числе и о человечности и сочувствии. Может быть фильм о любви, но я увидела фильм о страсти, желании обладать любой ценой, о мести — в общем, об обжигающем огне и его последствиях.

Красивая игра бесподобна. Страсть, как ей и полагается — безумна. Любовь, поддержка, забота друг о друге в семье восхищает.

Смотреть обязательно тем, кто любит фильмы о том, что очень мало встречается в современной жизни. Затаив дыхание, вы насладитесь красотой до боли настоящей и прекрасной.

8 из 10

Картина Ву Видерберга «Цветения пора» при прочтении синопсиса вызывает вполне понятный скепсис, однако стоит на экране появится финальным титрам, и ты вспоминаешь всё, что за эти 2 с небольшим часа буквально пережил вместе с героем, становится понятно, что это не обычная драма о романе ученика с учительницей.

Итак. Шведский город Мальме, разгар Второй мировой войны. В школу, где учится главный герой — 15-летний Стиг, устраивается немолодая хорошенькая учительница Виола. Думаю, никому не нужно объяснять, что за возраст такой — 15 лет. Короткие диалоги, испытательные взгляды, невинный флирт со стороны неумелого подростка, между героями чудесная «химия», спасибо шикарному актерскому дуэту в лице Юхана Видерберга и Марики Лагеркранц. Разумеется, такие отношения обречены с самого начала: это идет в рознь с нравственность, с обществом, но отношения Виолы и Стига действительно привлекательные, органичные, никакой пошлости, извращения. Ну нет таких мыслей при просмотре.

В конце концов восхищают не столько отношения Стига и Виолы, сколько отношения Стига и Фрэнка, мужа-изобретателя Виолы, ценителя классической музыки. Эти отношения не столько дружеские, скорее родственные, достаточно близкие, взамен отцовской любви и внимания, которого явно не хватало подростку.

Большие плюсы фильма в актерской игре, Виндерберг младший очень красив и харизматичен, Лагеркранц приятная и невольно вызывает улыбку. С музыкальным сопровождением и сценарием у кино тоже все в порядке. Я была рада потратить время на просмотр сего фильма, и остаюсь весьма довольна и впечатлена.

9 из 10