Мелодия для шарманки

Нежную проникновенность одному из самых трогательных фильмов Муратовой «Мелодия для шарманки» задают уже начальные кадры в электричке под песню Анны Герман: зритель понимает, что перед ним — какое-то особенное, очень личное для режиссера высказывание. Линейный, хорошо выстроенный нарратив, органично обрастающий вспомогательными эпизодами делает «Мелодию для шарманки» вполне зрительским кино, как и «Настройщика», однако, светлая печаль этой черно-белой картины становится здесь давящей меланхолией. Снимая, возможно, свое самое социально-критичное после «Астенического синдрома» кино, Муратова обличает главное, на ее взгляд, зло — равнодушие.

Заблудившимся в большом городе детям не просто отказываются помогать, как и больному астеническим синдромом учителю английского, но и бессовестно обманывают их, причем раз за разом и даже те, от кого этого не ждет никто, даже зритель. «Мелодию для шарманки» можно было бы упрекнуть в манипулятивном мелодраматизме, в вышибании слезы у публики, но таков сам формат святочной истории, каким он был у Лескова, Достоевского и Диккенса, ибо главным ориентиром для сценария этой ленты стал рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на елке», на что указывают сцены с подглядыванием голодных детей в праздничные окна.

Муратова строит более чем двух с половиной часовое повествование умело, разветвляя композицию, чтобы как можно тщательнее обрисовать окружающих детей персонажей, которых можно разделить на два типа: нищие, блаженные и юродивые с одной стороны, и богачи — с другой. Из обеспеченных героев лишь персонаж Табакова окажется чувствительным к чужому горю, но избавление в мире Муратовой — обманка, ибо она не снимает сказок, а жесткий финал и трагическое несовпадение судеб нужно ей, чтобы подчеркнуть несправедливость жизни к слабым и беспомощным.

«Мелодия для шарманки» — самый христианский фильм Муратовой, хотя в нем есть и антиклерикальные ноты, заключенные в одном из его первых эпизодов — продаже рождественских открыток в электричке, хотя они и не столь ощутимы, как в «Чеховских мотивах». Комичный юродивый в исполнении Делиева, цитирующий Евангелие, Русланова в роли бомжихи, сначала поющей в зале ожидания песню, а потом на мове произносящей таинственное обличение жестокосердного мира — очень важные для понимания замысла Муратовой персонажи. Согласно постановщице, всегда любившей эксцентрику и «непричесанный» колорит, именно безумцы, не вписывающиеся в нормативные законы общества, способны видеть его насквозь, что вполне соответствует христианскому пониманию юродства.

По причине невписываемости детей во взрослый мир, именно из-за их маргинального положения в нем, она и выбрала их в качестве главных героев, чтобы уродство социума, утопающего в роскоши, азарте, гулянках, жестокости, было обнажено во всем своем ужасе. Вокзал и супермаркет — две локации фильма, в которых в миниатюре видны механизмы устройства мира: здесь люди выживают, все решают деньги (каким ярким в частности получился эпизод в зале «повышенной комфортности»!), а альтруизм — вне игры. Профессионалы и непрофессионалы в этой ленте органичны и почти не различимы друг от друга: Муратова добилась от своих исполнителей смешения естественности и эксцентрики — того, что у нее получалось редко даже в ее шедеврах.

Благодаря дотошности работы оператора и художников интерьеры и весь визуальный строй «Мелодии для шаманки» получились контрастными и выстроенными на бинарных оппозициях, главная из которых — роскошь / нищета. Однако, перед нами — не марксистский фильм, здесь бедные и нищие (и что страшно — дети) так же обманывают и наживаются на горе других, как и богачи. Мир, показанный Муратовой, морально релятивистичен, и это при нравственном максимализме самой режиссерской концепции, благодаря этому диссонансу между мировоззрением постановщицы и материалом, с которым она работает, «Мелодия для шарманки» так эмоционально взвинчена, волчьей хваткой берет зрителя за горло.

В этой ленте становится со всей очевидностью ясно, как в киномире Муратовой переплетаются мизантропия и гуманизм — это происходит благодаря обостренности моральных акцентов ее искусства. Как и в «Волчке» Василия Сигарева, вышедшего почти синхронно с фильмом Муратовой, экзистенциальный ужас детских судеб, развернутый в нарративе, безусловно, не без манипуляций зрителем, в «Мелодии для шарманки» буквально кричит о духовном неблагополучии нашего мира. В отличие от «Среди серых камней», где был дореволюционный контекст (по крайней мере цензура сделала все, чтобы рассказанное в фильме воспринималось как предания давно минувших дней), в данной картине жесткость социального обличения текущего момента работает в полную силу, хотя и вырастает до масштабов общечеловеческой притчи о жестокосердии и равнодушии.

«Мелодия для шарманки» — третий после «Чеховских мотивов» и «Настройщика» безусловный шедевр поздней Муратовой, сделанный на пике последнего творческого взлета в ее карьере, эту картину невозможно забыть не только из-за ее трогательности, пронзительности и нежности, но прежде всего потому, что она ставит зрителю высокую нравственную планку, возвращая ему отчужденное циничным, социал-дарвинистским временем человеческое содержание, то есть заново делает человеком.

Очень странное и неоднозначное кино от Киры Муратовой. На фоне жестокого мира взрослых людей, два маленьких персонажа, оказавшиеся одни в этом мире. Другие дети показанные в фильме, тоже не добрые, кто смотрел, понимает о чем я. Получается — дети главные герои жертвы Молоху (т. е. кровавому божеству карфагенян, которому приносились кровавые жертвы), под которым понимается мир чистогана и наживы, где забыты духовные ценности и элементарная доброта?. Но если разбирать на составные части каждый эпизод, получится большинство из взрослых, повели бы себя в аналогичных ситуациях так же, ибо своих забот хватает. И тут первый вопрос без ответа — ругать мир, и показывать его пороки гротеском это здорово, а где выход? Идеальных обществ нет.

А маленьких героев мне конечно жалко, дети точно не причем, сами по себе, и котик очень мил в кадре, да смотрятся они обреченно, что не может вызвать сочувствия. Наверное, это второй вопрос без ответа. Их родители, когда рожаете детей, думайте, кому нужны ваши дети, особенно, если учесть причину ухода из семьи мамы девочки.

Теперь к аллегориям, «Избиение младенцев» это жестокая страница, которая имеет кроме объективных причин, бесчеловечных конечно, но дарящая надежду — нужный младенец выжил. И какой смысл обращаться к библейским сюжетам, если в рождественской сказке не предусмотрено хорошего конца? Самое сильное чувство омерзения у меня вызвали не безучастные прохожие, а женщина около обменника, просто гнусь последняя, да воздастся ей за это.

Ладно, к актерам — не выдающаяся игра, но на приличном уровне Детки сыгравшие главных героев, хороши, но во многом детской непосредственностью, из взрослых вне конкуренции по мне Олег Табаков и Рената Литвинова, их пара полностью оправдала себя в тех образах, которые играли. Нет сказочных фей, хотя прояви герой Табакова больше внимания, могла бы появится, хотя не уверен, что это было нужно по сюжету. Другие особо мне не знакомы, но равнодушие сыграли замечательно. И особое спасибо всем актерам игравших охранников в этом фильме — лучшие роли, тупых людей, готовых унизить слабых, как по родному городу прогулялся.

И не знаю, что сказать про эту анти — Рождественскую сказку, снято неплохо, хотя и затянуто — многие сцены обжирания и кутежей, можно было убрать, пороки показаны, вопросы поставлены, ответов нет.

На то и авторское кино. И точно не плохое, хоть и своеобразное.

Мы привыкли и сами набивать свои утробы до отвала, и поэтому как то не замечаем, что и с экранов наших телевизоров и других источников информации нам всё время демонстрируют довольные, сытые лица, не имеющие никаких моральных принципов и сожаления о своей безнравственности. В то же самое время, наблюдая всю эту гламурную шелуху, мы забываем о том, что рядом с нами на улицах замерзают и умирают от голода множество неокрепших юных душ, а мы из-за своего тупого то ли самолюбия, то ли просто равнодушия отказываемся это видеть. Кира Муратова являясь неоднозначным режиссером как отечественного, так и мирового кинематографа в одно и то же время метафорично указывает нам на наши ошибки, но в то же время стимул для исправления данный фильм даст не каждому, а только тем у кого в самом деле болит душа за ближнего своего.

Маленький мальчик бумажку нашел,
С этой бумажкой он в тубзик пошел,
Долго смеялась над ним детвора,
Эта бумажка наждачной была.

«Детская преступность» и «поповское мракобесие» — два бича современного общества и тема очередного шедевра Киры Муратовой «Мелодия для шарманки».

Удел большинства беспризорников — попрошайничество и мелкое воровство. Но не от хорошей жизни Никита и Алена грабят богатых сограждан. Их мать-одиночка умирает. Отцы-алиментщики растворяются в глубинах камер-хранения и подземных переходов. Попечительский совет желает разлучить бедолаг. УО Никита должен ехать в спецзаведение Полтавы. Его сводная сестра с признаками олигофрена Алена — в Кременчуг. В поисках пап питомцы бегут из интерната и прибывают на вокзал города-героя Киева. Но еще до вокзала их как злостных зайцев высаживают контролеры. Банда других беспризорников грабит сирот дочиста. Денег у них — нет, а кушать хочется.

С первых кадров перед нами во всем блеске — Кира Муратова. Фирменные метки: повторение фраз, бесконечные близнецы, чавкающие старицы и идиотизм украинского говора обозначают дорогу от Рождества к Успению. У Муратовой цирк с огнями засверкал особенно ярко после «Астенического синдрома». Рождение ее как автора справедливо увязывают с «Короткими встречами».

«Мелодия для Шарманки» — нашпигована аллюзиями на старые муратовские фильмы как фаршированная рыба яйцами и луком. Красный попугай, рвущийся из клетки на волю, прилетел прямо из «Долгих проводов». Безотцовщина и сиротство болит и жалуется в таких картинах как «Долгие проводы» и «Три истории». Плакаты в магазине, куда попали Никита и Алена, рекламируют героев фильма «Два в одном». Этическое родство кинолента обнаруживает с кинолентой «Ивана Сидорова» «Среди серых камней». Мама здесь тоже умирает. Мальчик Вася оказывается в толпе оборванцев, а девочка Маруся издыхает в люлечке. «Мелодия» похожа на 20-ую часть сериала длиною в жизнь. Лишь актеры бродячего театра кочуют по вселенной Киры Муратовой из прошлого в грядущее.

Если актерский состав — довольно традиционен, то визуальный ряд отличается даже от фильмов 90-х. Немалая заслуга в этом принадлежит оператору Владимиру Панкову. Панков дебютировал у Муратовой еще в «Астеническом синдроме». Он же снимал «Два в одном». И в «Мелодии», и в «Два в одном» заметен акцент на вертикальном панорамировании. Зато почти пропали чарующие повторы одной сцены, снятой с разных ракурсов, столь свойственные операторской манере Геннадия Карюка в «Долгих проводах» и «Коротких встречах». Повторы придавали тем кинолентам некий налет документальности. Тогда как камера Панкова подчеркивает театральную, цирковую интонацию «Мелодии» и дистанцируется от раннего муратовского «реализма». Сценарий, как всегда основательно переработанный Муратовой, написал яркий автор Владимир Зуев.

Картина вызвала волну негодования среди первых зрителей. Что я могу сказать? «Аналогичный случай был в Крыжополе. Одному зуб вырвали. Так вiн и помэр».

Вопреки расхожему мнению «Мелодия для Шарманки» — это не укоризна зажравшейся буржуазии, а чистейший маньеризм, черпающий наслаждение в страданиях бедняков. Режиссер не стесняется и смакует прелести классового общества. Елка с «запахом мочи», зловонная нищенка и торговля ножами — мир сирых и убогих. Пачки евро, фрейлин Литвинова в енотовом салопе и зал повышенной комфортности, где нет места ветеранам НКВД, — мир богатых и нарядных. Кира Григорьевна дурачит доверчивого зрителя, вызывая в нем бурю смешанных эмоций.

Ревнители нравственности могут сколько угодно серчать и топтать шапку. Точнейший барометр — реакция зрительного зала. На премьере фильма на ММКФ никто не рыдал, зато сдавленного смеха было предостаточно. Ключик к поэтике Киры Муратовой подобрала Зара Абдуллаева: «…образ гедонистических, действенных, говорливых, оглушающих, парализующих внимание, понимание и визуально не окрепших 90-х. Так проявлялась трансгрессия в (под)сознание (человека, времени, места), дразнящая свободной от любых условностей режиссурой.» Слова о 90-х можно в полной мере отнести и к нулевым.

Ложное сердоболие и самобичевание — ловушка, в которую попадают неискушенный зритель. На самом деле, эстетика Муратовой лежит по ту сторону добра и зла. Вот, что говорит сам режиссер по этому поводу: «…Вам кажется, что нищий всегда мрачен? Ничего подобного. Ничего такого, что мы себе напридумывали, он не чувствует». И далее: «…На всех жалости не хватит». Наивно думать, что Муратова призывает к целомудренной жизни, а тем более борется в одиночку с капитализмом. Немного найдется художников, которое так много выиграли от крушения CCCР как Кира Георгиевна: «…После перестройки наступил солнечный период. «Астенический синдром», «Перемена участи» — фильмы, снятые в райском, эйфорическом состоянии. То есть мне сказали, оказывается, ты совсем не дрянь, а супер какая замечательная. И к тому же деньги давали без возражений».

«Мелодия для шарманки» — не только социальная травестия, но и пародия на святочный рассказ. В качестве литературных аналогов можно припомнить такие вещи как «Мальчик у Христа на елке» Достоевского, где «наутро, дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика», «Рождество» Дюрренматта, где странник находит мертвого Христа-младенца, «Девочка со спичками» Андерсена, где девочка замерзает, мечтая о жареном гусе с черносливом и яблоками.

Однако, Муратова идет здесь дальше святочного рассказа и играет в Святое Писание. Повествование становится для главных героев лестницей на Голгофу, где ступеньками выступают библейские цитаты и христианские символы. Торговец в электричке предлагает пассажирам открытку с названием «Избиение младенцев воинами царя Ирода». Пространственно-временной континуум картины начинается Рождеством, а заканчивает Успенском переулком. Нищий в депо цитирует слова Сына из пророческой беседы на горе Елеонской и Послание Святого Апостола Иакова. Отец Алены — Алексей Богданов. Иначе говоря — «Тот, Кто дан Богом». Алексей — по древнегречески значит «защитник». В сцене у справочного бюро Никита проявляет странную настойчивость. Насколько раз Он требует, чтобы Его громогласно признали Сыном Богданова, хотя это не его Отец. Посторонний ребенок декламирует по сотовому стихотворение Плещеева: «Был у Христа-младенца сад».

Трактовка этого образа зависит от веры зрителя. Можно увидеть здесь путь Христа, с первых шагов обреченного на крест. А можно узреть иронию автора над верующими, упорствующих в пустых обманах. Муратова неоднократно повторяла, что она — атеист. Есть все основания думать, что восхождение Никиты на Голгофу чердака есть пища для художественного бурлеска, но никак не для христианского манифеста. Подобное шутливое цитирование Библии встречается, например, в лентах «Письмо в Америку» и «Среди серых камней».

Если и есть религия в этом фильме, то это новое язычество, где верховным божеством назначен желудок. Католическая церковь исключает гортанобесию из списка грехов. В стране возрождаются традиции изысканного обжорства. «Мелодия для шарманки» соперничает с пиром Тримальхиона у Петрония и с «Большой жратвой» Марко Феррери.

Виноград — не любят. От него — изжога.

8 из 10