Много шума из ничего

Отстаньте от чернокожести принца
Кеннет Брана — чуть ли не единственная надежда Британии на сохранение своей классической культуры.

Мы вот тут не знаем, а весь 2018 год в Великобритании во всех основных медиа, на фоне всепобеждающего движения #миту, регулярно происходили наезды на их собственного Вильяма их Шекспира. Прямым текстом прогрессивная общественность вещает, что Шекспир — сексист, расист и недостаточно любит ЛГБТ. И это при том, что вся прогрессивная англосаксонская общественность по обе стороны океана уже не одно десятилетие ставит пьесы Шекспира, где мужчин играют женщины, старики молодых, цветные белых, гетересексуальные роли переделывают в гомосексуальные, добавляют садо-мазо вставки, действие переноситься из дворцов в бетонные коробки или трущобы и т.д., и т.п. На этом фоне всё, что ставил Кеннет Брана, а ставил он Шекспира, слава богу, чуть не всего — это образец корректности — отрада глаз, ушей и разума.

Поэтому будем благодарны, что в фильме Брана включил всего одного чернокожего персонажа, тем более, что в 1993 году это было вполне интересно, свежо и имело хоть какой-то смысл, кроме всепобеждающей поступи «политкорректности», который мы наблюдаем сейчас. Если же кому-то, все-таки, не дает покоя, почему принц арагонский (Дон Педро) — чернокож, извольте, можно предложить вполне разумное объяснение, которое еще и обогатит мотивацию героев в наших глазах.

Предположите, что отец принца ходил направо и налево и произвел на свет несколько бастардов. Но признал он законным наследником только одного из них — сына чернокожей пленницы, в которую он влюбился без памяти в одном из военных походов (предположим даже, что она была еще и какая-нибудь африканская принцесса с хорошим наследством в виде пары провинций — для разумности обоснования выбора). Соответственно, другой бастард (Дон Хуан) имеет все основания и ненавидеть своего единокровного брата, и попытаться занять его место (тем более, что степень чернокожести Дона Педро заставляет подозревать, что он сын не короля Арагоны, а неизвестного чернокожего любовника своей матери)… Вот такая вот могла там быть история.

***

Но вернемся к собственно фильму. И условностью одежды и, главное, характером эмоциональных реакций персонажей Кеннет Брана перенес действие пьесы в условную Америку 19 века. Наверное, он хотел тем самым сделать Шекспира более понятным для широкой англосаксонской аудитории. Вот только приблизив произведение к среднему американцу, он отдалил её от того Шекспира, которым живем мы — от Шекспира как вершины человеческой культуры. Шекспира, который даже в своих комедиях возвышает наш дух, а не только веселит и развлекает.

В этом смысле Кеннет Брана проигрывает почти по всем статьям нашему фильму 1973 года режиссера Самсона Самсонова.

И хотя сам Кеннет Брана в роли Бенедикта столь же хорош, как и Константин Райкин, но общий актерский ансамбль и, главное, дух благородства, чистоты и едва не произошедшей Трагедии — все это в пользу нашего фильма.

Особенно всё это заметно в кульминационной сцене ложного обвинения. Там, где у Самсонова наше сердце обрывается от негодования за вторжения Зла в мир Доверия и Любви, где мы в ужасе от угрозы тотального разрушения такой (как теперь оказалось) хрупкой в своей красоте вселенной человеческого благородства — там у Браны мы лишь с горечью наблюдаем за еще одним разрушением отношений между обреченно несчастными в своей сердцевине «обычными людьми»…

Фильм Кеннета Брана задействует почти все ресурсы кино-натуралистичности 1990х, возможные для комедий Шекспира. Фильм Самсона Самсонова целиком разворачивается на территории классического театра… но в памяти след оставляет ярче именно наш фильм.

Посмотрите оба — они стоят того и сами по себе, и, особенно, чтобы сравнить и оценить тот высочайший уровень, на который был поднят советский театр и кинематограф.

Вот если ты не читал пьесу -
то увиденное, это постановка провинциального театра, где есть костюмы и декорации(скажем в богатом регионе этот театр), но есть и понимание, что полноценно произведение поставить не удастся(не удержать публику в зале более 2х актов по часу). Поэтому произведение 'сокращают' и видимо по этому персонажи поступают и действуют как подростки в пубертатный период: хочу сейчас навсегда(на всю жизнь) одно, через минуту опять на всю жизнь - другое, опять я не увидел побудительных причин действий, изменения в характерах персонажей(дуг характеров) объясняющих их действий, черт характеров, опираясь на которые и выстраиваются эти дуги.

А есть только, вполне по театральному, выпячивание на 'сцене' примадонн и доннов, и 'театральное' кривляние(до отторжения!) Майкла Китона.

Из всего 'ансамбля' глаз привычно отдыхал на Эмме Томпсон - её подвижной мимике: уголках губ, самих губ маленькая, но выразительная амплитуда движений, мелкие морщинки лба, то появляющиеся, то разглаживающиеся, движения глаз просто 'викторианской' скромности.

Повторюсь, пока из всех экранизаций Шекспира достоверным по характеру героев, подводу к действиям и решениям сюжета, а также по динамизму его развития, лучшим, считаю фильм 1942 г. 'Укрощение строптивой', режиссёра Фердинандо Мария Поджоли, производство Италия.

5 из 10

'Я - осёл?!' (c) Догберри
Экранизируя одну из известнейших комедий Уильяма Шекспира, Кеннет Брана решил особо, так сказать, не отходить от текста, создавая свой фильм полноценно на основе великолепного слога известнейшего английского писателя. А как может получиться нечто плохое из того, что сделано точь-в-точь по лекалам чего-то отличного? Верно - никак. Но тут иная проблема являет себя: текст - это, в первую очередь, текст. Его непосредственность, его некоторая аляповатость обесценивает себя в личностном воображении, почему диалоги при прочтении не кажутся вычурными. Множественное пространное описание на словах, очерчивает себя как должное и необходимое внутри нашего разума с точки зрения субъективизма... То есть каждое творение - глубоко личное творение. И потому однозначно 'перенести' на экран повесть, внеся лишь некоторые небольшие изменения, так сказать, привнеся крайне малую толику собственного взгляда - плохая идея, ибо в таком случае из прекрасного, но предназначенного для взора под 'любым углом', рождается просто однозначно хорошее.

Фильм красочный, пусть и довольно затянут с точки зрения совмещения действий, и хронометража, отведенного для них, то бишь действий. Изобилует отличной актерской игрой, но слабыми образами самих героев, которых и следует играть. Наделен поэтическим, неким 'воздушным' духом происходящего, и вместе с тем умудряется в некоторых моментах неумело совместить подобную атмосферу с антуражем напряжения, злобы и боязни. Это интересное, хорошее кино, которое рассуждает на драматические темы обмана и его раскрытия, покаяния и прощения, любви и ненависти. Но делает это в некотором смысле рудиментарно в плане кинематографа: фильм больше, опять же, говорит, чем показывает...

Но, в таком случае, стоит ли его смотреть? Да, пожалуй, да.

Тут другой вопрос имеет место быть: а захочется ли его пересмотреть вновь. В будущем. Далее, когда-нибудь... Захочется ли посмотреть его вновь?

Вот это опять же сплошь субъективный вопрос. Являя из себя нетленное рукописное творение, перенесенное на 'рельсы' фильма, данная лента - яркий, музыкальный, интересный опыт, как для создателей сего кино, так и для его зрителя. Посему опробовать, так сказать, 'Много шума из ничего' 1993-го года - следует. А захочется ли повторить - это личное желание, которое может возникнуть, а может и не возникнуть.

P.S. Спасибо за внимание.

Много шума… но довольно весело
Если бы была возможность выбирать оттенок рецензии, моя была бы нейтральной с положительным оттенком, примерно 60 % серого + 40% зелёного.

Пьесу Шекспира «Много шума из ничего» не любить невозможно: сюжет, сочетающий в себе комическое и драматическое, подчёркнуто простой, но вместе с тем изящный язык, живые и оригинальные персонажи. Экранизация Кеннета Браны вызывает уважение уже тем, что она вообще была сделана, без искажения основных сюжетных линий, и переиначивания персонажей в угоду моде. Но. Не без недостатков, увы…

К неоспоримым достоинствам фильма можно отнести актёрский состав. Актёры понимают свою задачу, и в целом с ней справляются. И знаете, даже Дензел Вашингтон в роли Дона Педро понравился. А как он был хорош в диалоге с Беатриче, когда предложил ей найти мужа, и говорил о том, что весёлость ей к лицу… И главзлодей Дон Хуан (Киану Ривз) вышел вполне харизматичным (смотрела на него и думала, что он вполне бы «вытянул» одну из главных ролей: Бенедикта или Клавдио, но это так, мысли в сторону).

Велико искушение режиссёра самому ставить фильм и играть главную роль, но Брана хорошо выполнил обе задачи. Бенедикт получился вполне приемлемым, хотя местами излишне шумным и суетливым (вообще, суетливостью некоторых сцен и персонажей грешит вся постановка). Но свои монологи произносил с воодушевлением, и ему я верила (а как он был прекрасен, когда прихорашивался перед зеркалом и так пальчиком волосы приглаживал, мило)).

Замечательно вышли милые влюблённые Клавдио и Геро. Роберт Шон Леонард и Кейт Бекинсейл хорошо смотрятся вместе, чудесная, нежная пара — залюбуешься.

А вот Беатриче Эммы Томпсон не убедила вовсе, а скорее разочаровала. По сравнению с юной лёгкой Геро Бекинсейл, она скорее смотрелась её тётушкой. И дело даже не в возрасте, есть масса примеров, когда уже не юные актрисы играли молоденьких девушек, и делали это здорово. Её Беатриче получилась степенной, основательной, но не колкой, не язвительной, не слишком остроумной.

Не очень я поняла и трактовку Кизила Майклом Китоном. В оригинале, это достаточно комический персонаж, он так забавно путает слова, а у Китона получился неприятным, отталкивающим и излишне дёрганым.

Жаль, что обошли стороной персонажа Имельды Стонтон, Маргариту. В пьесе она острит ничуть не хуже Беатриче, и зря пропала шуточка про «настойку Carduus Benedictus».

Но при этом у фильма есть атмосфера, пейзажи итальянской виллы и прекрасный романс у фонтана настраивают на романтический лад, действие нигде не провисает, и вторая половина фильма даже была на высоте и смотрелась динамично. Но почему-то казалось, что могло быть лучше…

6 из 10