На моей коже

Благодаря данной работе, хочется бесконечно вспоминать все несправедливости, которые случаются в мире каждую минуту. Именно в эту минуту. Жестокость, садизм, насилие со стороны правоохранительных органов, каждый раз ранят меня в самое сердце. Я испытываю глубокую ненависть к этой машине истребления, к этой мясорубке, работающей на деньги и на доверие своих граждан, своих соседей, своих семей.

«Мне трудно говорить» — произносит Стефано, и принимает решение, по-факту, роковое.

Скольким еще людям трудно говорить?

Насколько трудно говорить лично Вам?

Редко можно встретить художественные картины, столь личные и искренние. Сдержанная и качественная работа актеров, аккуратный и внимательный подход к настоящей истории, формулировка проблемы, все это — причины посмотреть «На моей коже».

- Я действовал согласно инструкции.
- А что в инструкции сказано, что нужно бить по глазам?
- Да, что ж, я на него любоваться должен, если он преступник?

- Значит решил сразу объявить ему приговор и привести в исполнение? А кто ты такой? Кто уполномочил тебя судить его? Государство поручило тебе только задержать преступника. Только задержать, поручило государство. А судить будут в другом месте. В другом месте разберутся во всех подробностях. А ты значит превысил власть. А за превышение власти полагается ДомЗак.

«Испытательный срок», 1960г., реж. В. Герасимов

Сто семьдесят два человека погибли в тюрьмах Италии в 2009 году. И что из того? Кто они были? Преступники осуждённые законом. Лица совершившие деяния против человека, против общества. Стоит ли о них жалеть? Заслуживают ли они этого? А может быть поделом им? Тюрьма это не курорт. Там Вам санаторное лечение не предложат. Заслужил — опустись в клоаку. Почувствуй разницу миров. Осознав, не твори подобного впредь. И срок, выписанный наказанием, в размышления голове.

Так то оно так. Да не совсем.

Здесь Вам едва ли не продолжение того самого спора между Володей Шараповым и Глебом Жегловым — тогда это и не закон вовсе, а кистень. Да, кистень. При этом один из них едва ли не юный романтик, а второй прожжённый, просоленный жизнью прагматик. И всё же. Неприкосновенность личности должна быть гарантирована обществом независимо от обстоятельств. Никто не вправе причинить вред другому, нанося побои и увечья. Будь то тюремная среда или вольница свободы.

Стефано арестован карабинерами. В результате обыска у него изъят гашиш и порошок. В участке его избивают. Синяки на лице, синяки на теле. Судья на слушании отделывается формальностью вопросов. Медицинская экспертиза не назначается. Сам горемыка, держит язык за зубами — упал с лестницы. И разве он не прав? Сейчас, в стенах изолятора он бесправен и «гол». Обличи «молотобойцев» и какие последствия ожидают? Кто даст ломанный грош за твою жизнь? Возьмёт ли тебя под «крышей закона» закон под защиту? Или «бандиты от закона» устроят тебе дантовские круги ада? Молчать. Только молчать. И что в результате? Какие последствия? А какие могут быть последствия если двое против одного в наручниках. И если в ход шли не только костяшки кулаков, но и избиение ногами? Врачебная помощь спешит. Но не поздно ли?

Он наркоман. Он наверняка распространял «дурь». Он очевидное зло и дно общества. Но он человек. И не заслуживает беспредела законников. Или у Вас иная точка зрения?

Общественное мнение в Италии, данный случай всколыхнул. Произвол осудили. Но верится ли в искоренение подобного? У них. А у нас? Любой может оказаться на месте Стефано Кукки. И от этого страшно.

7 из 10

Фильм инициирован реальной историей Стефано Куччи, попавшего в руки итальянских правоохранителей, посчитавших обстоятельства его задержания достаточными для принятия в отношении арестованного мер, предвосхищающих акт независимого правосудия средствами процедурного и физического давления, которым, упорствуя, стал противостоять помешанный на принципах человек, упёршийся в непробиваемую стену порочных отношений, настаивая на соблюдении своих гражданских прав.

Случай с Куччи — вещь обыденная и тем более опасная, поскольку досудебное поражение в правах имеет широкое распространение, представляя угрозу объективности правосудия произвольно унижая гражданское достоинство личности и этот фильм дотошно реконструирует события, хронологически выстраивая их в дневник последних дней арестанта, безуспешно требующего честности, идя на принцип и доходя до полного опустошения моральных и физических сил.

Страницами уходящих дней режиссёр создаёт эффект опускающегося пресса, медленно сдавливающего распластанное под ним тело, разламывая его кости и не давая вздохнуть, разрушая хрупкую оболочку иссякающей жизни, что физически отражается в состоянии рассыпающегося на глазах Куччи, который либо не мог, либо не захотел так жить, уйдя, оставив след в строках газетных страниц, продолженных сценарием этой картины, рассказывающей о большой беде, к которой ведут привычные многим превышения полномочий.