Невинные голоса / Глас невинных

Прекрасная игра юных актеров, операторская работа, реализм, доказывающий, что может быть искусством. Если бы не протест и возмущение, за которым оказалось невозможно сопереживать, потому что в изображенном мире нет точки опоры, чтобы выбраться из ада, который люди устраивают сами себе. Да, режиссер старательно выводит разницу между невинным детством и разрушающими эту идиллическую мирную братскую жизнь плохими взрослыми военными, но что мы видим за пределами этого посыла. А то, что убийцы и жертвы, — одни и те же люди. И праведный гнев против американских солдат, когда 12 лет сальвадорцы убивают друг друга успешно и помимо внешнего вмешательства, не вызывает сочувствия. В самом начале нам сообщают, что война идет за землю. Затем мы видим городок, кажется, полностью состоящий из трущоб, где друг на друге живут люди, в основном женщины, старики, дети. Мужчин нет, они либо уехали в поисках лучшей жизни, либо воюют другом с другом. И вот здесь у меня возник вопрос, который закрыл собой весь фильм. Ставя себя на место героев, представляю, что живу среди войны, нищеты, бесправия, а будущее здесь для всех одно — быть пушечным мысом — рожать в такой мир детей логичное решение? Может, местные женщины — глупый невежественный скот, а все дети результат насилия? Нет нам показывают гордых умных отважных и ответственных героинь, рожавших по любви. Так что глядя на весь показываемый ужас, единственное, что приходит в качестве ответа на ситуацию — Америке нужно было не солдат посылать, а забрасывать страну контрацептивами. Может тогда земли бы всем хватило? А детей растить, внушая им всего одну мысль — не убий, ставь жизнь превыше всего, она редкий бесценный исключительный дар, только так ты сможешь остановить пули, что прошивают над тобой стены насквозь.

8 из 10

Вы играли в детстве в «войнушку»? Ну, или наблюдали? Как стаи беззаботных, неоперившихся мальчишек, прыгая с кустов и веток, с деревянными автоматами наперевес мчатся навстречу закадычному врагу. «Ты убит!». «Не-е, я в тебя первый попал!» Беспечная радость…

Герои фильма «Невинные голоса», дети далёкого Эль-Сальвадора 80-х, не стреляли друг в друга — весело и понарошку. Вместо этого они запускали горящие огоньки в небо, похожие на воздушных змеев, только лучше. Светлые, как сама ребячья душа. А война сама пришла в их уютные дворики, в форме той извращённой игры, которую время от времени затевают безумные взрослые. И, забыв о цене, не могут остановиться.

Фильм Луиса Мэндоки — автобиографичен. Повествование ведётся от имени 11-летнего Чавы, будущего сценариста Оскара Торреса, сумевшего выжить в гражданской бойне и поведать нам эту историю. По стилю это кино чем-то напоминает картины итальянского неореализма, только со своей, латиноамериканской спецификой. Завязка проста. Небольшая деревушка в горах, оказавшаяся на перепутье между столицей и мятежными джунглями. Семья — мать и трое детей, старшему из которых едва стукнуло 11, а он уже глава семейства. Поскольку отец, почуяв угрозу, благоразумно оставил семью и уехал в спокойную и сытую Америку.

И мальчик Чава, надо сказать, отлично справляется с новой ролью: помогает матери, находит интересную работу. И конечно, влюбляется в самую красивую девчонку в классе, назначая ей романтическое свидание в поле горящих огоньков. Где грозный колокол, возвещающий начало комендантского часа, не омрачит радости юных сердец, стучащих в музыке ритмов «латинос» очаровательной южной ночи. Их счастливая жизнь, казалось бы, только начинается.

Вот оно, главное. Устраивать жизнь вопреки обстоятельствам, верить, любить, заботиться… Как просто об этом рассуждать, глядя на происходящее на экране из уютного кресла. К чести Мэндоки, реальность военного бытия быстро приводит зрителя в чувство. На редкость удачно выстроен рваный ритм картины, когда не знаешь, что тебя ждёт: наивный диалог или кровавая перестрелка. Страх, на самом деле, необъяснимо ощущается в каждом кадре, война врывается даже в самые будничные эпизоды и жестоко ломает логику происходящих событий. И речь идёт не столько о смерти или чьём-то горе. О появлении новых смыслов вообще.

Взять вот хотя бы малюсенькую деталь — жвачку. Сладкую, вкусную, подаренную американскими солдатами. Что может значить она для вас? Для Чавы же, в момент осознания, в её суть примешивается вкус крови погибших друзей. И запах лицемерия. Ведь те вчерашние одноклашки, которым стукнет двенадцать, будут насильно угнаны в армию в лучших традициях рекрутинга турецких янычар, с той лишь разницей, что их обучат убивать своих в уже сознательном возрасте. Обучат искусные в таких делах ребята из американского спецназа. Риторический вопрос напрашивается… но видели ли эту картину в Пентагоне? Хотя, кто там оценит. Мёртвые души. Политики.

Ну а мальчишкам, избежавшим насильственного «взросления», от Мэндоки достаётся другой символ, куда более яркий и зловещий — бумажные огоньки в небе. Глядя на них с крыш домов, на фоне потрясающе красивого звёздного неба, наверное, чувствуешь себя поистине счастливым и свободным. Но нет, что-то мешает. Проклятая окуджавская песня о бумажном солдатике никак не выходит из головы. Сгорят ведь, сгорят дотла, вместе с мечтами и надеждами, не долетев до Южного Креста.

Впрочем, сюжетная развязка…. Уж лучше всё было так просто, как у Окуджавы. А так: хочется закрыть глаза и отвернуться. Притом что сделать это совершенно невозможно. Как и, поверьте, сдержать эмоции. Остаётся лишь удивляться столь пронзительной игре юных актёров в финале, на лицах которых целая гамма, нет, симфония чувств. Думается, ребята просто сумели отдать дань памяти тем — своим экранным героям, а может, даже на мгновение стать ими.

Сальвадорская война — это не буря в пустыне. Это маленькая деревушка, окруженная непролазным тропическим лесом, из которого, как только округу затянет мрак ночи, совершают свои вылазки притаившиеся днем партизаны. Комендантский час взрывается всполохами выстрелов, а стены хлипких домишек дырявит рой разлетающихся пуль.

Одиннадцатилетнему Чаве надо заботится о семье, в которой, после ухода отца, он самый взрослый мужчина. Надо зарабатывать, чтобы помочь матери свести вместе концы их нелёгкой жизни, успевая при этом на школьные занятия, откуда, того и гляди, загремишь в армию. Ведь двенадцать лет — это уже призывной возраст.

Дети на войне. С оружием и без. Об этом фильм Луиса Мэндоки. Под сенью первой любви и в ужасе смерти. Без сдержек и тормозов, с прямым упрёком союзникам — американцам, отбросив политкорректность и фиговый листок западного моралите. Все, как есть.

Помогали юным актёрами психологи, или им пришлось играть всё «по живому»? Глаза… Когда пуля входит в затылок… Так не играют. Так умирают по-настоящему. Это страшно. Но надо видеть.