Обход Мика

Мало кто заметил, я думаю, но стоит обратить внимание на ритм.

Фильм делится на 5 актов, и самы сложный из них — первый. Ибо дан он длинными общими планами бескрайней пустыни и всякой рутины. Известно, что общие планы на открытой местности сильно замедляют ритм, а каковы последствия — зависит от много. Либо ожидание чего то величественного, либо тоска.

Можно ли жаловаться на то, что странствие по пустыне дано в таком медленном ритме? Он ускорялся лишь с помощью Мика, одного из немногих персонажей, данных средним планом и ведущем эмоциональные монологи. Это делало сильный акцент на персонаже.

В остальном — молчание, а если слышна речь, то тихая, передающая информацию, но остающаяся частью рутины. Речь важна, ибо является звуком, а звук меняет ритм изображения. Так вот, речь пилигримов было органична монтажу и операторской работе. Рутина и скука всеми возможными методами.

Но со временем, ритм ускорялся. С появлением индейца, в истории появилось напряжение и монтаж. Больше средних и крупных планов, речь становится менее отречений. Это привело к тому, что герои стали человечнее. Нельзя сказать, что драматургия у фильма крутая. Но чувство, будто за добротой главной героини к индейцу скрыто чуть больше, меня не покидало. Возможно, из за слов Мика, о предназначении мужчин и женщин: первые рождени для разрушения, вторые же сохраняют. Борьба женской эмпатии с мужественной агрессией в пуританском сеттинге? Ставка — выживание? Хотелось бы, но ничего, кроме реплики Мика актом раннее, не дает поводов для чего то большего.

Правда, немного странно, что почти двухчасовом фильме, меня волнует только природа отношений главной героини к индейцу. Ясное дело, что это главный конфликт фильма, но он интересен лишь замалчиванием мотивов героини. С чего такое внимание? Влюбленность? Какая то идеология, принцип?

Короче, этот фильм можно смотреть для получения опыта, но ждать чего то особенного — не стоит. Наверное, в нем есть потенциал, но он недокручен, драматургия слабая, пусть операторские и монтажные решения первой половины фильма можно оправдать.

«Обход Мика» Келли Рейхардт — это драматургически обманчивое кино о сомнениях вопиющих в пустыне. Стилизованное под вестерн, но представляющее собой экзистенциальную, почти детективную драму, оно повествует о судьбе американских переселенцев, поверивших бывалому проводнику, что быстрее до райских кущ можно добраться обходным путем через индейские земли. С фургонами, запряженными волами, с мулами, провизией и кончающимся запасом воды люди бредут по живописным прериям, постепенно теряя надежду выбраться из пустынного лабиринта, и уже готовясь вздернуть незадачливого Мика на ближайшем высохшем дереве. Свет надежды появляется, когда мужчины вылавливают индейского лазутчика, которому нельзя доверять, но приходиться поверить.

Стремящаяся к полной самобытности Келли Рейхардт, словно краснокожая нехристь, водит зрителей кругами, ловко меняя ракурсы конфликта, и миражами проводит их через оптику всех персонажей попеременно, при том, что сам по себе фильм немногословен, и для столкновения позиций в обширных, заполненных синевой неба кадрах как будто не находится места. Но все не так очевидно.

Начинающийся как роуд-муви о переходе из пункта A в пункт B, «Обход Мика» под пеленой ночи, регулярно накрывающей экран, теряет конечную точку, и герои при дефиците воды спускаются вниз по шкале потребностей. Так подменяется изначально заявленная проблема фильма, и возникает его насущное измерение — на первый план выходит поиск питьевого источника. Причем эта естественная необходимость столь сильна, что никакие сокровища не могут задержать людей в пути. Маслоу бы одобрительно кивнул головой.

Куда важнее то, что индеец, заменивший Мика, вызывает подозрения у переселенцев. Рейхардт задает, казалось бы, простой, но многослойный вопрос о вере в людей в независимости от их происхождения. Вся информация, имеющаяся на руках — это байки Мика о жестокости и подлости аборигенных племен, причем дилемма о подлинности или стереотипизации эти рассказов остается неразрешенной. Шансы на спасение зыбки, что дает почву, как для паранойи, так и для проявления веры и характера. Индеец может оказаться хрестоматийным Иваном Сусаниным или же библейским Моисеем.

Вопрос этот принципиален для режиссера, и многие критики считали с «Обхода Мика» аллегорию на сегодняшнее политическое распутье Соединенных Штатов, заплутавших в дебрях собственного геополитического превосходства. Подобная трактовка кажется не такой далекой от правды, но Рейхардт наверняка же наравне с утилитарными сиюминутно-историческими интересами преследовала цель охватить метания душ в более универсальном контексте.

Работая с изображением как заправская шаманка, она заставляет всматриваться в запачканные лица путников, вслушиваться в их аргументы, буквально впрягать себя в повозку и задаваться теми же самыми вопросами, что и они. И жажда истины оказывается даже крепче, чем дорожная тоска, коей «Обход Мика», поверьте, грешит.

Группа людей бредёт по пустынной прерии Нового света. Их проводник Стефен Мик — странный малый, никто из путешественников не уверен, что он ведёт их правильной дорогой. Запасы воды и продовольствия тают на глазах…

Данное кино нельзя назвать вестерном в широком смысле этого слова, это не зрелищный боевик с лошадиными погонями и свистом бесконечных выстрелов. Скорее, «Обход Мика» — это что-то среднее между драмой, мелодрамой и приключениями на фоне живописной съёмки дикой североамериканской местности. «Обход Мика» — нетипичное для запада кино. Оно снято очень неторопливо, вдумчиво, зритель постоянно находится в ожидании, что вот-вот что-то произойдёт, тем не менее, полностью погружаясь в созерцательную, монотонную атмосферу фильма. Может быть, именно поэтому кинолента получилась очень реалистичной, почти документальной. Действующим лицам веришь и сопереживаешь вместе с ними, зритель как будто сам лично идёт по этой изнуряющей, пустынной местности, страдая от жажды и усталости. И всё же наслаждается окружающим ландшафтом, постоянно наблюдая смену дня и ночи.

Великолепная операторская работа, хорошие актёры. Интересная роль Мишель Уильямс, актрисе очень подходит амплуа эмоциональной, чуткой женщины.

Фестивальное кино — это, конечно, грубая формулировка, но именно в такие фильмы создатели, в первую очередь, режиссёр, вкладывают всю свою душу, своё субъективное мировосприятие. «Обход Мика» — кино о человеческих отношениях, о вере, о сострадании и многих других человеческих качествах

7 из 10

Келли Рейхардт отправляет всех в обоз к переселенцам, пустившимся коротким путем к новым краям, обернувшимся дальней дорогой по пустошам, предлагая делить с ними кров в полях, мучиться жаждой и страдать от усталости, делая вместе с первооткрывателями очередной глоток пыльного ветра, уносящегося вдаль над мёртвой землёй. Устало оседать на вечернем привале и подниматься вместе с новой зарёй, размышляя между собой, что делать с этим «Иваном Сусаниным», чтобы опять довериться заросшему волосами проводнику Мику, путано рассуждающему, что там с жизнью и как.

Время угасает в неспешных движениях изнурённых солнцем людей, растворяясь в паузах долгих взглядов, застывая в масках задумчивых лиц: вернуться нельзя, но и впереди лишь одна неизвестность. Провожатый темнит, а где взять другого? Спросить дорогу у местного — пленный индеец много болтает по-своему, но кто его знает, что он там говорит.

Собранное из театральных кадров, кино, проходя через минуты молчания, временами пытается размышлять, оправдываясь мелким шёпотом Мишель Уильямс и бессмыслицей которую несёт лохматый заглавный герой Брюса Гринвуда, с наклеенным мочалом вместо накладной бороды — во всём экономная сдержанность и ничем не прикрытая пустота.

Поверхностные аналогии не имеют под собой фактической глубины. Блуждание и поиски — очевидное стремление выстроить масштабную параллель, отсылая из прошлого в будущее, делая отряд каплей мира, крошкой общества, которая, потеряв основу, теперь собирается силами и умом.

Собраться нет, ни сил, ни средств: ограниченный возможностями и иссушенный скупым сценарием, фильм вянет в зное безжизненных слов, оставаясь сонным плодом творческого поиска, утомляющим не меньше, чем тот затянувшийся переход.