Самая одинокая планета

Фильм Джулии Локтев «Самая одинокая планета» — неспешное роуд-муви, кинематограф антидействия, крайне минималистичный, без особого сюжета и без особой фактической информации, обнажающий предмет до самой его сути, медленно, неспешно, почти без слов ведущий внутрь сознания персонажа… Нет ничего сложнее, чем снять и посмотреть фильм, где «ничего не происходит». Но если его действительно правильно снять и правильно посмотреть, произойдет очень многое. Как минимум, встреча с самим собой…

«О, люди, я чувствую только Любовь!» К. Д. Бальмонт.

Решила начать этот текст с экзальтации Бальмонта, потому что ведь и фильм так начинается. Кажется, что для героев кроме любви вообще ничего нет. Лишь я, ты и весь мир у нас под ногами — и горы, и речки, и травы… и кумин (который, если помните, Дато в шутку назвал отравой, оставив героям жить два часа после его дегустации). От всего остального они отрезаны. И при этом потрясающе цельны. Друг другом… «Я — это ты, ты — это я, И никого не надо нам, Все, что сейчас есть у меня, Я лишь тебе одной отдам». Помните это определение любви из давней эстрадной песенки? Пока Я и ТЫ переживают эту непосредственную близость/слитность/слиянность, они в чувстве, в духе, в любви. Я + ты=мы — всецелое, подлинное, вожделенное неодиночество. И как-то вдруг, в буквальном смысле моментально, они становятся совсем другой парой — я и он (она). Вы чувствуете холодок расстояния, присутствие чужого, дистанцию руки и сердца, принципиальную неслиянность я и он? Философ Габриэль Марсель, размышляя о близости людей, писал о том, что отношение к другому человеку как к «ТЫ» является подлинным и противостоит отношению к нему как к «ОН», низводящему до уровня вещи.

Фильм «Самая одинокая планета» для меня не о том даже, как и почему близкий, теплый, родной (ты) начинает ощущаться как далекий, холодный, чужой (он), а о том, что этот переход неизбежен и, что еще страшнее, мгновенен, потому что не связь и не близость — правда-истина отношений, а одинокость (планетарная одинокость!) каждого в них (монолог Дато у костра, тошнота Ники, черные очки Алекса, вечная нехватка слов и их недопонимание адресатом — аллегорические приветы этому одиночеству).

Ника и Алекс все время под лупой режиссера, даже когда камера от них неимоверно далеко, даже когда приходится щурить глаза, чтоб хоть как-то разглядеть их на частых общих планах. Под наблюдательной лупой Джулии Локтев разные стороны их отношений (а она наблюдатель и дотошный исследователь, несмотря на естественно-спонтанную и экспрессивную, как горная река, ритмику ее кинопотока); не только предельная близость (я и ты) и планетарная даль (я — он (она)), но и менее широкие нюансы: родные души, лучшие друзья, соперники, конкуренты, чужие, далекие, сомневающиеся в себе и в другом, пытающиеся принять правду о себе и друг о друге…

Путь влюбленных, поломанным ритмом которого (то бегом, то вприпрыжку, то с камушком в башмаке, то спотыкаясь, то падая) движется этого кино, — это не просто факт передвижения в экзотически-экзистенциальном — очищенном от всего, кроме них самих, — пространстве, это способ вывести наружу, на чистую воду то, что живет в идущих, что ими движет. Этот путь — «из ниоткуда в никуда» — тоже лупа режиссера, тоже увеличительное стекло, фонарик, пронзающий тьму тайны, он делает видимыми и осязаемыми их души, выковыривая из них что-то, что страшно видеть, чем страшно дышать, что нельзя назвать словами…

Душное кино. Хоть в нем много простора. Высоких гор. Чистой воды. Хоть все так ясно и пустынно в его финале. Кино душное. Как по-другому назвать духоту, этот новый элемент, вошедший каплей яда в жизнь влюбленных, в ее химический состав, в самый ее корень? Ложь? Брезгливость? Разочарованность? Нелюбовь? Смехом оплакивая то, что в ней и в Алексе навсегда погибло, Ника поет песенку «Дон Гатто», про котика, который отдал жизнь за любовь, но тут же вернул ее за рыбу (в финале песни, если помните, Дона Гатто воскрешает запах рыбы, т. е. еда, голод, инстинкт жизни, а не любовь).

Чудо фильма, а, может, и его гениальное открытие в том, что две части, на которые он поделен несостоявшимся выстрелом, вовсе не так антонимичны, как может показаться поначалу. Да, в первой царят эйфория, счастье, смех, близость, доверие, во второй — даль, чуждость, катастрофа, крушение, взаимный проигрыш (в течение фильма оба соревновались, словно играли в равных: кто дольше простоит на голове, кто больше поймает еды ртом, кто дольше выдержит, кто первым пройдет…). Но при этом и первая, и вторая части фильма несут ощущение правды, естественности, подлинности, полного отсутствия декоративности, наигранности. В обеих частях — и высокой, и низкой — правда, Ника и Алекс и там, и там абсолютно настоящие.

Вспомнился почему-то момент из «Войны и мира», где Болконский слушает пение Наташи: «Страшная противоположность между чем-то бесконечно великим и неопределенным, бывшим в нем, и чем-то узким и телесным, чем был он сам и даже была она, эта противоположность томила и радовала его». Почему томила, понятно. Почему радовала? Потому что и то, и другое, и узкое, и великое, есть правда жизни в них и в этой минуте их любви.

У Джулии Локтев показано такое же столкновение и напряжение двух правд в любви. С чем-то неимоверным, как горы, бесконечным, как поток, великим, как небо, оказывается рядом узкое, телесное, мелкое, трусливое, как инстинкт. И столкновение это несет трагический мажор. Все-таки мажор. Ведь жизнь продолжается, Ника и Алекс рядом, они вместе, не компромиссом вместе, но новым пониманием себя и другого, приятием несовершенства, обоюдного несовершенства… и обоюдного (не разделенного и не умноженного другим) одиночества.

Но все-таки, как же душно и тяжело смотреть на мир, в котором только что на твоих глазах — без выстрела — умерло чудо.

P.S. Фильм, из которого сомнения можно доставать бесконечно, как фигурки матрешек, заставляет спросить: а как быть, если чуда не было?

«Самая одинокая планета» — фильм, жанр которого сложно и почти невозможно определить. История, поведанная Джулией Локтев, одновременно завораживает и отталкивает своей правдоподобностью и натуралистичностью. Некоторые сцены в кинокартине вызывают стойкое чувство отвращения. Иногда хочется выключить фильм…

Сюжет очень прост: влюбленная пара путешествует по Грузии. Ника (Хани Фюрстенберг) и Алекс (Гаэль Гарсиа Берналь) — жизнерадостные иностранцы, решившие посмотреть на грузинские горы. Они берут с собой местного гида Дато, который неплохо говорит по-английски. Но, как известно, третий человек всегда лишний. Путешествие покажет, кто есть кто, раскроет характеры героев. Прекрасные пейзажи, странники на фоне величественной природы смотрятся как точки на фотокарточках, снятых кем-то очень близким. Оказывается, никто никого не знает до конца. Это путешествие станет настоящим испытанием для влюбленных, чье желание создать семью может улетучиться навсегда. Режиссер неспроста называет фильм триллером. Всего лишь одна сцена в середине «Самой одинокой планеты» заставит занервничать всех: и зрителя, и героев. Напряжение, чувство тревоги, ожидание чего-то нехорошего… Все по-чеховски: вот-вот выстрелит ружье, вот-вот.

Композиционно фильм состоит из двух эмоциональных и смысловых частей: первая — радостная, вторая — печальная. С самого начала Ника и Алекс очень счастливы, им хорошо вместе. Эта прогулка могла бы стать одним из самых приятных моментов в жизни молодой пары, если бы не случай, который изменит все. Местные горцы обвинят девушку в чем-то страшном (зритель не узнает в чем, так как сцена снята на грузинском языке) и напугают не ее, а Алекса. В тот момент, когда мужчина должен проявить смелость, храбрость и отвагу, герой Берналя стушуется, правда, на миг. Но именно эта стыдливая пауза, или неверный шаг изменит весь ход событий в кинокартине. Сюжет не станет динамичнее, а, наоборот, путешествие приобретет медитативно-задумчивый характер. Процесс отчуждения и сближения закономерен в таких обстоятельствах: Ника все чаще будет общаться с гидом, а Алекс — идти в одиночестве.

Герой Берналя в этом фильме особенный. Улыбка на лице сменится печалью. Жизнь после того неловкого и страшного момента не будет прежней. Можно ли осуждать мужчину, который испугался и лишь на секунду спрятался за спиной Ники? Разве он не человек и не хочет жить? Его девушка оказалась сильнее. Героиня Фюрстенберг олицетворяет собой образ современной женщины, которая может все. Ника сильна не только духом, но и телом. В киноленте не раз можно увидеть ее хорошие физические данные, несмотря на внешнюю хрупкость. Ника будет идти всегда впереди Алекса и решать проблемы.

Джулия Локтев показывает сильную женщину, которая ведет за собой мужчину. Объективное отражение действительности. Представительницы прекрасной половины человечества сейчас преуспевают во всех жизненных сферах. Ника — собирательный образ красивой и независимой женщины, которая, конечно, хочет опоры и поддержки со стороны Алекса. Ее любимый проявится не с лучшей стороны. Он отвернется, не подав крепкой руки тогда, когда это будет необходимо. На первый взгляд, подобный поступок или жест может показаться некрасивым, неправильным. Многие женщины точно осудят его. Но, с другой стороны, Ника — лидер, она справится со всем. Возможно, Алекс настолько в этом уверен, что даже не подумал подать ей руку при переходе горной реки. А, может, просто равнодушие? Каждый найдет свои ответы.

В «Самой одинокой планете» режиссер затрагивает проблему «настоящих мужчин», показывая на частном примере, как не надо делать, чтобы не прослыть трусом. Но при этом Локтев забывает, что названные когда-то кем-то сильным полом тоже боятся и смущаются, переживают и плачут. Останутся ли влюбленные вместе после путешествия по Грузии, сложно сказать. Вариантов развития событий может быть много. Но то, что отношения Алекса и Ники изменятся, нет никаких сомнений.

Глубокое психологическое кино с прекрасной актерской игрой.

Фильм — живая переменная игра жестов, взглядов, настроений, хореография двух человеческих фигур на фоне декораций горной природы. Вечные ботинки, шаги, шуршащие камни, дорога, поделенная надвое удивительным явлением — кульминацией фильма в самой его середине — которая за 2 минуты превращает танец ветра и волос, силы и радости в танец подавленности и тревоги. Кульминация, которая длится около 2 минут, но оставляет немой довлеющий вопрос «Почему?» до самого конца фильма. Но и концовка не удовлетворяет любопытство зрителей.

Ника — маленькое рыжеволосое чудо. Она завораживает своим обаянием, она создает микромир или микро-кино, ее эмоции на лице — индикатор общей атмосферы картины. И то, сможет ли зритель попасть с ней на одну волну, предрешит в большей степени, впечатление от просмотра.

Я вряд ли бы решилась рекомендовать это специфичное кино кому бы то ни было (при том, что вообще рекомендовать кино — дело весьма не благодарное). Я даже сама затрудняюсь назвать примерный внутренний КПД затраченного на него времени. Однако если находятся люди, смотревшие это кино, нам будет, о чем поговорить. И скорее всего поспорить. Потому что зрители делятся на 2 фракции касаемо причин и предпосылок непроизвольного поведения главного героя в тот самый переломный момент. Студенты, используя пример из фильма, могли бы писать дипломы по темам психоанализа, а служители культа «О Грузия!» могли бы опровергать или подтверждать реалистичность ключевого события фильма. Я же хочу сказать о том, что опыт просмотра такого фильма для киномана — определенно интересный зрительский опыт. Мне думается, кому нужен этот фильм, находят его сами, не по рекомендациям или отзывам, а даже вопреки им.

7 из 10

«Я художник, я так вижу». Именно эта фраза не покидала меня во время просмотра ленты Джулии Локтев (уроженки Петербурга Юлии Локтевой) «Самая одинокая планета». Сюжет до безобразия прост. Есть двое влюбленных молодых людей, Алекс и Ника, которые отправляются в пешее путешествие по горам Кавказа в сопровождении грузина Дато. На протяжении пути герои постоянно спотыкаются, но героически бредут дальше, не уставая при этом иногда говорить о банальных и бессмысленных вещах. На середине пути их останавливают жители гор, которые, не долго думая, берут неместных на мушку, а точнее направляю длиннющий ствол Нике прямо в лоб. Ее молодой человек, затупив на секунду от страха, собой закрывает подругу. Только эта секундная заминка стоила полной утраты доверия между молодыми.

Джулия Локтев пытается спровоцировать зрителя, не выдавая на экране ничего путного. Весь фильм — набор случайных эпизодов, лишенных какой либо смысловой нагрузки. Будьте уверены, что если в кадре вы видите 500 метровый отрезок пути, то вы будите долго, муторно наблюдать как Гаэль Гарсия Берналь вместе со своей рыжей подружкой будут его преодолевать. Медленно, мучительно, шаг за шагом. Я бы даже сказал, что натуралистичность — одна их фишек фильма. Быт показан очень подробно. Героиня идет пописать в кусты. Объясните мне, рядовому, не искушенному авторским кино зрителю, как данный эпизод влияет на развитие сюжета? На раскрытие характеров героев? Почему ему уделяется такое внимание?

Диалоги бессодержательны. Даже Адам Сэндлер бы в такой чуши играть не стал, а ведь мы все знаем, что он парень отчаянный. Герои произносят лишь банальные фразы в духе: ты поел? — да, поел. — хачапури? — да, он был вкусный. Таким образом, сценаристы, или школьники их заменяющие, не выдали ничего. Данное кинополотно не дает никаких ответов. В замечательном фильме Паоло Соррентино «Великая красота» главный герой берет интервью у современного художника. Та в свою очередь увиливает всячески от ответов, как мантру повторяет «я художник, я ничего не должна объяснять». И когда главный герой в очередной раз допытывается, что же она имеет в виду своими странными перфомансами, она честно признается: «Я не знаю». Как мне кажется, Джулия Локтев сама не поняла, что хотела сказать этим фильмом. Сейчас модно любое невразумительно зрелище при участии криворукого оператора и безголового сценариста называть арт-хаусом, который, дескать, не понять серой массе. Пожалуй, «Самая одинокая планета» — из их числа.

Единственный плюс — красивейшие пейзажи Грузии. Красота природы, которую никак не испортить и не оспорить.

3 из 10