Самурай — волк

О недобросовестности конкуренции и радикальных оплеухах
С молодых лет мое сердце питало склонность к Пути стратегии. Мой первый поединок состоялся, когда мне было тринадцать лет. Тогда я победил воина синтоистской школы по имени Арима Кихэй. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я одолел известного воина Тадасима Акияма. Когда мне был двадцать один год, я отправился в столицу, где участвовал в поединках со многими мастерами и ни разу не потерпел поражения.

Впоследствии я путешествовал из провинции в провинцию и мерялся силами со стратегами многих школ, и при этом, проведя не меньше шестидесяти поединков, не уступил ни одному из них.

Миямото Мусаси. Книга пяти колец

Самурай-одиночка. Странствующий самурай. Не имеющий хозяина. Господина, покровителя лишенный. Бредущий пыльными дорогами, из года в год. Крыша над головой? Семья? Нет - это не для него. Весь скарб, хитоном кимоно на плечах, да оточенное лезвие клинка оберегом от дурного встречного за поясом. Вот уж поистине - волк, а не человек предстаёт пытливому взору при ближайшем знакомстве. Сегодня сыт, а завтра голоден до дрожи в животе, до колик спазмов. Худощав, поджар, лишь мускулы перевязью корсета гибкого тела. Взгляд остёр. Поступь тверда. И чем только живёт? На что существует? Вопросы. Сплошные вопросы вызывает его облик.

Чёрно-белое кино как документальная хроника ХIХ века повествовательным рассказом Хидэо Гося о судьбе одинокого воина. За чашку риса, за кувшин сакэ продаёт своё время. За них, риск жизнью. За них, служение кодексом чести. Каков сам, таковы и дела. Что есть добро, а что зло в этом мире? На чью сторону встать? Кому быть опекой, надёжностью плеча в опоре? Слабого от сильного защитить? Вступиться за правду или промолчать устранившись? Только ли звонкая монета блажью для совести? Новый день новизной красок в алом пурпуре крови?

Столетиями островная Япония рождала своих героев, готовя им стезю ронинов-отщепенцев. Потерян хозяин-сюзерен - и твоя судьба предрешена. Либо харакири, вспарыванием чрева в освобождении мятежной души с последней исповедью за промахи, либо путь в далёкое далеко бродягой. Куда глаза глядят, туда и идти. Таков в фильме 'Самурай - волк' и Киба. Молод, отчаян, совсем-совсем ещё не пресыщен красотами-чудачествами мира. Больше двадцати ему здесь, но менее тридцати на вид. Золотая пора в расцвете тела, духа. Проба себя. Проверка своего я.

И носило меня как осенний листок.
Я менял города, я менял имена.
Надышался я пылью заморских дорог.
Где не пахли цветы, не блестела луна.

Отчасти, 'Самурай-волк' - это всё тот же 'Телохранитель'(1961) Акира Куросавы. Схожесть палитры красок проступает очевидностью сюжета. И сейчас, и тогда два лагеря в противоборстве с утверждением своей жизненной концепции. Кто наиболее конкурентоспособен? Кто наиболее живуч? Кому солнце станет светить завтра? Защита бизнеса от посягательств? Да, конечно. А если сил не достаточно? Привлечение 'варягов' со стороны. Почему нет? Помоги, и я всё оплачу! Тосиро Мифунэ старался тогда, Исао Нацуяги пять лет спустя занят тем же. Мало того, оба главных персонажа словно зеркальное отражение один другого. Одежда, позабывшая стирку, внешний вид махровой щетиной волос, затрапезная обветшалость 'нечесанности', въевшаяся в кожу грязь вот лишь некоторые атрибуты облика этих бедолаг.

Классическая самурайская картина, испещрённая сценами фехтовальных ристалищ на мечах. Тут и 'беседы' тет-а-тет, с глазу на глаз, тут и кровавые бойни в мелких стычках с распоротостью животов. Профессионалы разят любителей и просто ротозеев-обывателей. Мужи-мужчины без оплакивания и вздрагивания всхлипов чьих-либо матерей, жён, подруг, сестёр. Жестокий мир патриархальной страны Восходящего Солнца во всей красе. Одним словом... упоительное зрелище.

Да, вот ещё… За «Самураем-волком»(1966) последовал «Самурай-волк 2»(1967). Но это уже иная история. И о ней, как-нибудь в другой раз.

8 из 10