Возвращение Одиссея

'Возвращение Одиссея' - еще одно киносражение архаики и модерна, где победителями внезапно выходят простые семейные радости
Шел 21-й год отсутствия героического Одиссея. Его родная Итака погрязла в разбое и бандитизме. Верная Пенелопа вместе с сыном Телемахом, который никогда не видел отца, всё еще ждут белые паруса в местной гавани, но пока туда прибывают лишь многочисленные женихи, жаждущие богатства вдовствующей царицы. Верность хранят только пастух Эвмей, преданный пёс и служанка Эвриклея. Хрупкий мир на острове вот-вот падет.

За плотным комплексом мифа, версии которого разошлись по миру со скоростью той самой стрелы сквозь 12 колец, скрывается драма возвращения. К ней прикасались Джойс, Грин, Звягинцев и Тарковский. Теперь настала очередь Уберто Пазолини, больше продюсера, чем режиссера, но отнюдь не профана в мире греческих легенд. Уже слоган фильма говорит многое о мыслях про ревизионизм - more than myths.

Мир этого 'Одиссея' уже видел кровь и бессмысленность Троянской войны, поэтому на фоне ее безумия молчаливо скрывает подвиги своего героя. Какой толк в обмане циклопа Полифема, если домой Одиссей вернулся один, погубив весь цвет итакской нации. Пазолини буквально сразу же ставит краеугольный и явно не античный, а скорее христианский вопрос - как Одиссей посмотрит в глаза женам и матерям. Да, этот Улисс, которого играет Райф Фейнс, это прежде всего рефлексирующий ветеран ненужных войн, старик с ПТСР, а не привычный герой-трикстер, ловко обманывающий сильных мира сего. Когда-то с Одиссея списали Индиану Джонса, с этого же - разве что героя социальной рекламы сытой старости.

Ловко подражая корпусу мифа, Пазолини создает очень плотную ткань фильма. Тягучую как тетиву эпирского лука и размеренную как восприятие времени древними эллинами. По сути следуя нарративу, 'Возвращение Одиссея' отказывается от преднамеренных искажений сюжета, покадрово экранизирую стихи мифического слепого старца. Зона ревизионизма лежит в другом, в пространстве интерпретаций.

Тяжело представить, чтобы Пенелопа Гомера предъявляла вернувшемуся мужу за кровь и запах войны. Как и непросто поверить в столь прогрессивное общество Эллады. Укрощая античность и зачем-то пытаясь ее инкрустировать в лакуны актуального, Пазолини резко рвет с мифом в моменты, когда подражание необходимо. Одиссей Фейнса почему-то похож на христианского паломника куда больше, чем на героя равного Гераклу. Этот персонаж слишком далек от своего времени, он бы наверняка взял ипотеку и стоял бы в очереди за солью на лепту дешевле

Сильно валятся и композитные части фильма. Перебор магрибских актеров, барбершопные бороды у нищих и модный хай-фейд у арийского жениха-красавца убивают атмосферность, вредят архаики, но и не работают на пользу концептуальности. Работа художника-постановщика напоминает халтуру столь часто, что сложно понять, где же тут замысел, а где безвкусие. Отдельная история - тотальный мискаст на роль Телемаха, которого сыграл какой-то англоязычный Егор Крид.

Еще в мире нового 'Одиссея' нет богов. Совсем. Нет мудрой Афины, скрывшей героя от чужих глаз, нет ловкой Артемиды, подарившей ему колчан с бесконечными стрелами. Древние греки в этой интерпретации покинуты богами. Возможно, потому что им не нужны, а возможно, потому что перестали в них верить. Не обращается к ним и Одиссей. Так же, как и не гордится своими подвигами, а скорее стыдится их.

Легкую химию создает воссозданный из пепла дуэт Фейнса и Бинош, но и ее мало для полноценного авторского высказывания. Пазолини весь фильм пытается ввернуть античность в окружающий нас мир, совершая страшную ошибку, замаскированную даже в названии. Зачем возвращать Античность, если она никуда не уходила?

Ведь 'вернуться - значит состариться вместе, состариться друзьями', подводят финал 20-летних странствий Одиссея герои фильма. Может быть в этом и есть логичный итог всей эпопеи. Хотя нам как вечным детям Античности, хочется верить, что Одиссей не состарился. А если и состарился, то точно умер не в теплой постели, а где-то в горах Эпира, сражаясь с очередной гидрой.

Зачем нам слава?
Мы привыкли, что древнегреческие мифы перед нами предстают как монументальные произведения о безумном фантазии. Боги, молнии, циклопы, сирены, Харибда — сколько удивительных историй нам подарила одиссея итакского царя.

«Возвращение Одиссея» представляет вольную, но при этом очень реалистичную экранизацию последних глав гомеровских приключений. Здесь нет никаких божественных вмешательств или мифических существ. Все настолько приземленно и обыденно, будто смотришь не «Илиаду», а древнегреческий исторический фильм.

Одиссей здесь — забитый Троянской войной ветеран. Пенелопа — все еще верная жена, но которая ставит под сомнение правильность выбора своего мужа. Телемах — беспомощный сын, который не может выгнать гостей-женихов из дворца.

Итака больше не процветающий остров, а умирающий от нищеты и голода край бедняков. Странно, почему тогда к Пенелопе так рвались женихи?

Райф Файнс нам показывает Одиссея не великим полководцем и уничтожителем Трои, а страдающим от ПТСР стариком.

Даже сама Пенелопа в лице авторов фильма задает риторический вопрос: «Почему мужчинам не сидится на месте? Почему они стремятся уплыть за море, чтобы уничтожить чужой город? Зачем великая слава, если она нас не прокормит?»

И это даже не шекспировская трагедия или философские размышления о сущности жестокости. Здесь кроется более глубинный вопрос, что боимся мы задавать себе иногда: что нами движет, когда мы хотим совершать великие дела?

Покорить Трою, получить в невесту красавицу, стать сильным воином — зачем это нам все, если в итоге все превращается в прах?

«Возвращение Одиссея» — это не героическое полотно о царском величии, а экзистенциальная драма о меланхолии жизни.

Сюжет повторяет «Илиаду» (кроме мифологической составляющей) в очень интересной интерпретации. Например, героическая бойня любви, которая у Гомера выставлена как кульминация, здесь подвергается настоящей анафеме и критике. Повторяя мысли Пенелопы: «Что ты хотел этим доказать?»

Фильм стоит смотреть не ради любимого воина и его приключений, а чтобы взглянуть на его историю с другой стороны. И, возможно, познать, что Одиссей — не такой уж и герой.

Кому советовать: для тех, кто любит театральные драмы, в корне меняющие смысл классических произведений.

6 из 10

Тень Одиссея
Любите ли вы Одиссею так как люблю ее я? Если нет, то новая версия возвращения домой итакского царя Одиссея после 20 лет странствий, возможно, вам и понравится. Если же вы ждете интересного переосмысления Одиссеи, то вы будете глубокого разочарованы, поскольку не найдёте в этом опусе ни капли той энергии, отличающую Одиссея от остальных героев мифологии Древней Греции. Здесь не будет стремительности, цельности и драйвовости натуры хитроумного царя Итаки, ни ее фантастических метаморфоз и противоречий. Вы не увидите адреналинового путешественника, хитроумного и плутоватого героя, не увидите автора Троянского коня и победителя, который прогневал богов тем, что возомнил себя равным им. Здесь все тяжело, устало и вяло, так словно авторы выдохлись еще до того, как начали снимать.

К сожалению, современные экранизации мифов полностью освобождают этот древний мир от всесильных греческих богов, определявших поведение, образ мыслей и поступков героев, но маниакально насыщают его несвойственной грекам христианской моралью, которая выражается либо в нескончаемой рефлексии, либо в полной анархии, когда никто, включая героев фильма, не понимают причин своего поведения и оно выглядит бессмысленным хаосом или плоским пафосом.

Вялые и крайне убогие в сценарном плане попытки в диалогах персонажей как-то оживить прошлое Одиссея и тем самым показать некую историю героя (фильм предваряется двумя строками о его отсутствии в течение долгого времени), скатываются в рефлексию троянской войны. Рассказы не о путешествиях и приключениях Одиссея, которыми он не так давно развлекал царя Алкиноя, а мрачные воспоминания о взятии Трои, которые по мнению сценаристов, явно не входят в ярчайшие страницы портфолио главного героя.

Верный свинопас Евмей, как и остальные домашние, вяло поддерживают беседу, но вы понимаете, что не эти передающиеся из уст в уста рассказы о странствиях героев были одной из самых интересных времяпрепровождений, а, судя по всему, чтение утренних итакских газет.

И в этой мрачной атмосфере острова Одиссей Лаэртид всего лишь странник, старый, уставший, словно замученный жизнью каторжник, согбенная фигура которого с вечно нечёсанными бородой и волосами выглядят так, словно он пришёл в дом престарелых только с одной целью - наконец хорошенько выспаться. Но и тут все не слава Зевсу. Всюду на Итаке молодёжь и она сильно бесит. И даже понятно почему.

Итак, молодежь. Это вторая проблема сценария фильма - молодые женихи Пенелопы. Ассамблея ООН из представителей всех континентов, о которых в Древней Греции и не подозревали, а если и знали, то явно в ином качестве, представлена здесь бандой головорезов с интеллектом и воображением улиток. При этом вся эта шайка-лейка просто люди неоткуда, у них нет имен, родины, сути. Они только разбойничают. Особенно лихо смотрятся двое представителей этого дикого племени - молодой блондин ака истинный ариец, характер нордический выдержанный, ну вы знаете, с модной стрижкой, и его конкурент по несчастью с не менее креативным фасоном под горшок. Все носят шарфики на шее с голым торсом, по всей видимости последний писк итакской моды. Все они официально претендуют на руку Пенелопы, правда без особого энтузиазма. И только самый интеллигентный из женихов, поименованный высокий арабского вида Антиной, единственный, кто пытается придать коллективу некое подобие лирики, но тщетно.

Еще одна проблема — это туповатый как рыбка Гуппи великовозрастный Телемах, сын Одиссея и Пенелопы, который одновременно дерзит родителям, но при этом не отстаёт ни на шаг от материной туники. Его попытка побыть взрослым и решительным выглядит как каприз маленького мальчика, решившего самостоятельно сходить в магазин за хлебом. Итог похода - облегчение - жив и ладно.

А теперь немного о плюсах картины. Из несомненных достоинств это работа Рейфа Файнса, актёра как известно, архиталантливого и добросовестного. Моменты, когда Одиссей распрямляется и становится тем самым Героем, вы видите в нем отголосок знаменитой статуи воина из Риаче, и это одна из лучших визуальных находок фильма. Интересно смотреть на игру Жульетт Бинош-Пенелопы, героиня которой не узнает постаревшего мужа (просто постаревшего, поскольку здесь нет Афины, которая заколдовала его от любопытных взглядов) и это очень странно, поскольку она вроде бы должна узнать того, кого так любит и ждёт, по одному только повороту головы. Но потом вы понимаете, что 20 лет ожидания, фантазий, желания и горя заместили реального человека миражом. И момент узнавания и осмысления прожитого и реальности отлично удался этой чудесной актрисе.

И кажется, что получи фильм хоть немного будоражащего драйва и интонации гомеровской поэмы, как в финальной встрече Одиссея с женихами, то можно было бы почувствовать хотя бы отзвук самого грандиозного приключения в мире.