Гуд бай, Ленин!

Мир меняется быстрее, чем люди, которые его меняют.
- Смотри, сегодня он стал астронавтом.
- У нас говорят «космонавт».
-А ты откуда?
-С другой планеты.
...

Возможно, я выскажу непопулярное мнение, но наилучшая черта фильма - неопределенность. Чтобы создать красивую историю, затрагивающую социальный вопрос, требуется оставить путь к размышлению для каждого желающего. Хотим мы этого или нет, но мы с трудом принимаем новое, хотя и часто не имеем на это причины. Данное произведение словно говорит «Жить прошлым нормально, но и бежать от него незазорно.» Главный герой - Алекс(Даниэль Брюль) на протяжении всего фильма так и не даст четко понять, испуган ли он, столь резко наступившим, будущим. Оттого и видеть каждый зритель может его по-разному. Защищал ли он идеи своей матери только ради нее или был их приверженцем?

Признаться честно, мне пришлось подталкивать себя к просмотру картины. Немецкое кино 00ых имеет особую атмосферу, для которой нужен специфический подход и подготовка. Я был приятно удивлен. Над «Гуд бай, Ленин!» хочется думать, а главное есть что. Важность семьи, стремительное взросление, быстротечность жизни и событий.

Так есть ли разница между астронавтами и космонавтами? Диалог, произошедший между Алексом и только что обнаруженными братом и сестрой, подчеркивает то, что жители одной страны, даже не имеющие такой уж внушительной разницы в возрасте, видят вещи по разному. Хотя правильнее будет сказать, что восприятие кажется разным. На деле, герой прекрасно видит, что его «внезапные» родственники - это отражения его детства. Это не мешает Алексу чувствовать себя туристом у себя «дома».

Хорошее произведение всегда стоит хотя-бы за что-то поругать. Безусловно, это история о самых разных проявлениях любви: к близкому, к стране, к идее, само собой, к девушке. Персонаж и исполняющая актриса прекрасно справляются со всеми сюжетными функциями. Однако, так ли нужна была эта любовная линия? Да, она вносила противоречие и конфликт, но с этим прекрасно справлялись другие персонажи и даже сам главный герой. Возможно, стоило уделить эту долю любви чему-то более важному для темы картины.

Стал бы каждый устраивать такой сложный и запутанный спектакль ради любимого человека? Не все, но многие. Мать главного героя в данном случае - пример того, как опасно может быть иметь идею без альтернатив. Самое страшное, что для неё могло быть - изменения. Для меня - именно это главная мораль истории. Не стоит надеяться, что жизнь всегда будет такой, какой вы её видите или хотите видеть.

Карл Маркс оказался прав, но его уже никто не слушал.
Страшно подумать, чем в действительности оказался крах коммунизма для миллионов человек. Это не только уничтожение марксистско-ленинских идеалов, в одночасье рухнувшая вера в завтрашний день, падение гордости рабочего класса в обмен на гамбургеры и отдых за границей. Прежде всего, исчезновение красного режима с политической карты мира – исчезновение идеологии, за которую эти миллионы жизни свои положили в войнах и у станков. Теперь они бродят, старые и разбитые, не зная, зачем жить. Неважно, в Восточной Германии происходят изменения или в Советском Союзе, когда идея становится наложницей потребительства и разврата. Действие фильма “Гуд бай, Ленин!” разворачивается именно в ГДР, стране, которой больше многих остальных повезло после падения железного занавеса обрести мир и покой. Но смысл-то какой? Кристиане Кернер, чистейшей классовой представительнице, гораздо приятнее будет увидеть в небе дирижабль “Киров”, а не рекламу американских сигарет. Потому что это ее идеал. Представьте, что у вас на глазах отнимают цель вашей жизни – примерно такая боль подкашивает женщину во время жестокого подавления митинга с участием ее Александра, которому свободную Европу подавай.

То, чем коммунизм был в теории – защита угнетенных, верховенство рабочего класса – оказалось фикцией. Кто был ничем, тот стал всем, а потом опять ничем: не защитила плановая экономика от безработицы, денежных обменов и простаивающих заводов. Пустующие разграбленные цеха и космонавты за рулем такси ждали объединившихся немцев в наследие. Бронзового Ленина, словно Иисуса Христа в “Сладкой жизни” Федерико Феллини, отправили на свалку истории. Теперь его цитаты заменят вывески с рекламой кока-колы, а люди предпочтут лирические баллады Ричарда Маркса другому Марксу. За такую свободу бился Александр Кернер среди прочих товарищей, чем свел мать в больницу с инфарктом, когда та была, кажется, на грани внутренней перемены в сознании. Она увидела изуверов во вчерашних защитниках отечества, и горбачевские затравки про светлое будущее уже вызывают глубочайшие сомнения. Может, правы оказались дети, рвущиеся к западным благам, прав был муж, оставшийся в ФРГ, и будущее – в полной свободе? Разве есть смысл и желание постоянно строчить жалобы в комитеты по поводу размеров бюстгальтеров, забивать юным пионерам в умы любовь к партии через торжественные песенки? Да для них Ильич – мужик, в честь которого лампочка названа, куда там до “Анти-Дюринга”, “Тезисов о Фейербахе” и прочего…

История повторяется в виде фарса, говорил Карл Маркс. У режиссера Вольфганга Беккера получился своеобразный культурный фарс с итальянским следом: он отсылает и к Феллини, и к Роберто Бениньи и его фильму “Жизнь прекрасна”, что видно невооруженным глазом. Немецкий режиссер повторил трагикомедию в куда более взрослом ключе, поставив историю по обе стороны Берлинской стены в разгар политического взрыва в обществе. Та пала в месяцы, проведенные в коме, но по пробуждении Кристиане ни в коем случае нельзя знать про это, ведь любое потрясение приведет к повторному инфаркту. То, как Александр с сестрой Арианой, друзьями и друзьями матери приводил в жизнь старый быт, одновременно и трогает, и опять оправдывает слова бородатого теоретика коммунизма: когда ты во имя действительно важных вещей выдаешь голландские огурчики за родные шпревальдские, переклеивая этикетки с банки на банку, когда ты с другом-телевизионщиком, фанатом Кубрика снимаешь липовые репортажи, становится грустно и смешно от бредовости происходящего. Возникает вопрос – а не фарс ли в самом идеологическом конфликте? Как ведь надо убедить, зомбировать людей в необходимости верить во что-то постороннее от тебя, будь то классовый порядок или финансовая независимость. Правда все равно где-то посередине, и даже режиссер Вольфганг Беккер не знает, чья же мысль лучше – извращенных потребителей или фанатиков порядка и показной мощности. Он видит и демонстрирует, как глупы агитации Кристианы, когда ее Ариана в то же время поприличнее зарабатывает в фаст-фуде с маленькой дочерью на руках, а страна ликует от спортивных успехов. И ничего не меняется на экзистенциальном уровне, раз нашлась возможность приносить пользу обществу не громкими лозунгами. Тогда ради чего так убиваться?

И только Александр понимает: что красные, что либералы, что космические корабли и танки, что рынок с колой – суть одно и то же. Пока вожди бьются за силу идеологий в актовых залах под телекамерами, люди хотят мирного неба над головой и твердой почвы под ногами. Какая разница обычному человеку, за кого жить счастливо, если тот не откровенный подонок вроде Гитлера? То, что Зигмунд Йен летит в космос, а Андреас Бреме забивает победный гол в финале чемпионата мира, являет собой настоящую радость и счастье для гражданина. Но не стоит проводить идеологических подоплек между космонавтом и футболистом – ими может стать любой немец, марксист он или христианин-демократ. В конце концов, какая разница Кернерам, в каком государстве жить их больной маме? Пусть хоть Конрад Аденауэр будет в церкви венчать ее сына и советскую медсестру Лару, в сущности ничего не изменится. Вероятно, именно поэтому у молодого Кернера так легко получается сначала вернуть социализм в 79 квадратных метров, а затем и вовсе провести туда капитализм. Если Кристиана посомневается, но поверит в происходящий фарс и будет счастлива, то Александру ничего и не потребуется больше. Блага свободного рынка, стрип-клубы, бургер-кинги улетят вслед за Йеном на самодельной ракете, не выдерживая давления настоящих ценностей. А Беккера так и не заинтересует, кто прав. Он лишь негласно пожелает хорошего дня не только Ленину, но и Милтону Фридману, Хайеку, Тэтчер, Рейгану, Горбачеву с Яковлевым. Пусть разбираются отдельно, не выносят мозги народу и не допускают докторов Стрейнджлавов к красным кнопкам, пока люди еще умеют любить, переживать, плакать и смеяться. Остальное они сделают самостоятельно.

7 из 10

Wind of change
Иногда бывает так, что ты просто не можешь оторваться от просмотра фильма. В случае с этой картиной все так и произошло. В последующие два часа этот фильм поглотил меня. Ведь с самых титров он очаровывает интересными операторскими находками, саундтреком, а главное блистательно сыгранными актерами. Главному герою веришь и сопереживаешь, в этом плане еще зеленый Даниэль Брюль просто находка. Отдельно хочется выделить Чулпан Хаматову, это одна из лучших ролей в ее фильмографии. Ну и несомненно Катрин Засс, она как космонавт, который только высадился на неизведанную планету шагает по Берлину и еще совсем не понимает, куда делась та страна, которую она знала. Режиссер Вольфган Бекер смог передать атмосферу того времени, а также настроение, которое было тогда присуще людям. В воздухе веял ветер перемен. И еще долго после просмотра данной картины у меня прокручивались моменты оттуда. В особенности момент, когда герои поют в дороге песню 'Жил-был у бабушки серенький козлик' он по своему прост, но в нем что-то есть, нечто родное.

9 из 10

Зоопарк ГДР
Этот фильм призван вызвать только одно чувство - чувство сочувственного умиления. Подобно тому, которое возникает у людей при виде животных в вольерах, для которых попытались воссоздать их среду обитания и те наслаждаются своим маленьким миром, привыкнув к бесплатному питанию. При этом сами люди, думая, что они на свободе, сочувствуют животным взаперти, но при этом с умилением кормят их, ощущая собственное превосходство в этом мире (да, это я про огурцы).

Цель создания фильма такая же, как у Музея Коммунизма в Праге, Музея Берлинской стены и Музея ГДР в Берлине – вызвать легкую улыбку и мысль 'как хорошо, что все это закончилось'.

Картина представляет собой либо явный заказ капитализма, либо идет у него на поводу, боясь лечь на полку архива.

Все ценности той эпохи показаны зрителям, как их собственные детские игрушки - их значимость оказывается на самом деле мала, вымышлена и уже в прошлом, а вышедшая из комы мама олицетворяет собой всех людей, застрявших в том времени, как бы показывая им 'Проснитесь, товарищи, пришли новые люди', умалчивая о том, что эти люди так же присвоят себе результаты их труда, зато, в отличие от предыдущих, подарят сиюминутные удовольствия в виде бургеров, кока-колы и эротики.

Вкупе с этим концентрированно показана вся линейность и однообразность жизни при социализме, унылость и серость бытия, которую с советским упорством пытаются разбавить красным цветом.

Справедливости ради стоит сказать, что в фильме всерьез упоминаются непреложные для простых людей ценности того времени, такие как отсутствие боязни остаться без работы и уважение к людям исходя из их возраста и трудового стажа, а не финансового положения. Но подано это снова как пережиток прошлого, как то, что свойственно спивающемуся старшему поколению, но абсолютно неважно молодым, энергичным людям, главной надежде меняющейся страны.

Ах да, деньгам в фильме посвящен отдельный эпизод, который невозможно истолковать неправильно.

Фильм - символ победы капитализма, который с вершины своего могущества и во имя прошлых единичных побед отдает дань своему старому врагу социализму и позволяет тому счастливо умереть в собственных иллюзиях, устроив ему пышные похороны с салютом, который одновременно является праздником победы.

Фильм сделан хорошо и мило, но за односторонность повествования, приуменьшение значимости труда многих людей и насмешку над его результатами оценка 6 из 10.