Подставное лицо

Своеобразная вариация на тему «Сирано де Бержерака» в мрачные времена маккартизма.

США, 1950-е годы. Телевизионный сценарист попал в «Черный список» за симпатии к коммунистам и сценарии его больше не покупают. Но ему надо жить, кормить семью, да и творчеством заниматься хочется. И вот он нанимает за десять процентов от гонорара старого друга Генри Принца на роль этакого «Зиц-председателя», который будет выдавать себя за писателя и продавать его сценарии. Одноклассник — добродушный парень, но игрок и ему даже читать приходится редко, не то, что писать (редкая для Вуди Аллена роль НЕ интеллектуала). Телевизионное руководство от материала новоявленного писателя в восторге. Затем таким же макаром Принц начинает помогать еще двум сценаристам… Все становится еще сложнее, когда он влюбляется в актрису-коммунистку. Как и положено «Роксане», в первую очередь она млеет от стихов, то бишь сценариев «Сирано»… Эта сюжетная линия оттеняется линией актера, который тоже когда-то был связан с красными и теперь пытается выпутаться.

Интересная вещь — фильм с Вуди Алленом не Вуди Аллена. Результат получился попроще, шуток про Достоевского тут поменьше, а про евреев вообще нет, но огромное обаяние Вуди никуда не делось. Как и джаз.

В финальных титрах демонстрируется очень трогательная деталь — все основные создатели фильма когда-то попадали в «Черный список». Кроме исполнителя главной роли. Он в «Черном списке» сейчас, в 21 веке…

Чарли Чаплин, Бертольд Брехт, Поль Робсон, Джон Лоусон, Альберт Эйнштейн, Орсон Уэллс, Артур Миллер, Стэнли Крамер. Что общего между ними, кроме принадлежности к творческой элите и титулов гегемонов своей эпохи и истинных гениев? Все они пострадали от комиссии по расследованиям антиамериканской деятельности, были обвинены в коммунистическом заговоре, неуважению к конгрессу, объявлены врагами Америки и имели из-за этого большие проблемы. В 50-е их поливали грязью, называли предателями и «красными ублюдками», перед актерами, режиссерами, сценаристами закрывались двери киностудий, певцам не давали гастролировать, книги писателей не публиковали, ученых снимали с должностей и лишали финансирования их проекты…

Еще одна грязно-кровавая страничка в и без того запятнанной книге американской истории. Эпоха торжества параноидального сенатора Маккарти, расцвет комитета по антиамериканской деятельности, «охота на ведьм». Аресты, ссылки, судебные процессы, «черные автомобили», прослушивание телефонов, создание ФБР, всеобщая паранойя, повсеместно мерещащийся коммунистический заговор, предательства, доносы… Казалось, вся жизнь была подчинена одной цели — выявить и предать суду коммунистов и симпатизирующих им, «очистить нацию», хотя на деле Америке до сих пор не отмыться как раз от таких деятелей, как Джозеф Маккарти или Эдгар Гувер.

Время, когда предательство, донос, лицемерие, подхалимаж, ложь поощрялись и вознаграждались, а честность, благородство, верность своим идеалам, свобода слова в «свободной» и «демократичной» Америке считались опасными и порочными. Жалкое и смутное время, когда ни талант, ни признание, ни заслуги перед своей страной не могли помочь человеку, если он вдруг оказывался под идиотскими терминами «неблагонадежный», «инакомыслящий», если он имел несчастье сочувствовать тому, кому считал нужным, и думать то, что хотел. Ничто не играло роли, кроме политических и идеологических пристрастий, а одно слово холодного и тупого чурбана из комиссии могло лишить талантливого человека возможности творить и жить нормальной жизнью. Когда никто не мог тебе помочь, потому что все боялись. Подать руку «неблагонадежному» и то было опасно.

Даже таким гигантам, как Чаплин и Эйнштейн, пришлось свернуть в США свою деятельность и бежать, а ведь они были миллионерами, независимыми и обожаемыми народом людьми, символами в своих областях! Что же говорить про сотни, тысячи других, поменьше, которым было действительно необходимо, чтоб их книги печатались, или их снимали, потому что от этого зависело благополучие их семей. И шли на сделки с совестью, всячески выкручиваясь, оправдываясь в том, в чем по Конституции оправдываться не должны! Лгали, изворачивались, лебезили, увертывались, как насикавшие на ковер щенки, — взрослые, талантливые, внутренне добрые… попавшие в западню.

Читать об этом времени мерзко. А смотреть и того хуже. Все твое существо восстает против показанного на экране, сжимаются кулаки, хочется подойти и лично набить морду этим скотам из «комиссии» — сытым, самодовольным, бездарным государственным машинам, копающимся в нижнем белье и делающим это с удовольствием. Бескровные садисты. Страшные и жалкие. Тупые и беспощадные. Делающие все, чтобы сломить человека.

Тем немногим, кто сопротивлялся и не боялся говорить правду, приходилось туго.

Большинство из создателей этого шедевра, включая режиссера Мартина Ритта, сценариста Уолтера Бёрнштейна, актеров Зеро Мостела и Хершела Бернарди, на своей шкуре почувствовали, что такое «черный список». Всем им в 50-х перекрыли кислород. Бёрнштейна объявили разведчиком КГБ, Ритт был вынужден приостановить успешную кинокарьеру и уйти в театр, великому Мостелу запретили появляться на экране на 8 (!) лет, до 1959, да и вообще не вернулся бы актер в кино, если б не заступничество Элиа Казана. Да и фамилия писателя, за которого выдает себя главный герой недвусмысленно намекает на великого драматурга Миллера, тоже оказавшегося в списке.

Этот фильм снят, что называется, о наболевшем и от души людьми, которые знают о рассказанном не по наслышке. И им хватило мужества вспомнить свои «черные годы» и рассказать о них спустя четверть века с иронией. Я восхищаюсь этими людьми, которых не смогли сломить никакие комиссии! Дружная творческая еврейская команда «непокоренных» пополнилась в 1975 еще одним талантливым евреем — Вуди Алленом, который к тому времени был знаменит, как режиссер, драматург, актер. Благо, будучи младше на поколение, Аллен избежал репрессий, но зная его творчество, думаю, что начни он писать на 10 лет раньше — то точно бы не избежал! Не зря же его позвали Бернштайн и Ритт.

Результатом их работы стал потрясающий фильм «Фронт», названный у нас «Подставным лицом» и достаточно широко известный в СССР в качестве сатиры на американскую действительность. Правда, в СССР было в то же время немногим лучше, но тем-то и хорош фильм — он вовсе не зацикливается на проблемах американских — он поднимает проблему до всемирного «художник и человек в обществе попрания человеческих прав». Фильм сложно назвать комедией, хотя авторы смотрят на свое прошлое без злобы, но, как я уже говорил, временами сжимаются кулаки, а временами подкатывает комок.

Это очень горькая пилюля, если ее разжевать, а не глотать в оболочке из комедии — а разжевать необходимо. Просто, чтобы почувствовать, каково это — уметь, хотеть и не мочь творить, юлить и унижаться, не понимая ни смысла, ни надобности обвинений, опускаться на дно, ища любую возможность — даже ценой потери имени — дать выход творчеству. Чтобы не причитать о величии американской демократии, чтобы немножко понять положение сил в те годы и как можно и нужно остаться человеком даже в самых невыгодных обстоятельствах.

Маленький и тщедушный обыватель, которого блестяще сыграл Вуди Аллен, сначала снимает сливки со своей новой «профессии», но, видя происходящее вокруг, начинает искренне сочувствовать и ненавидеть, и в итоге, он, ничтожный и слабый, побеждает всемогущую комиссию, делает то, чего не могли сделать многие великие. И в этот момент вера в человека возрастает многократно: если уж на такой ноте смогли закончить фильм люди, долгие годы проведшие в творческом изгнании, то действительно есть в человеке сила, которую не сломит ни одна комиссия. Достоинство, честь, нонконформизм, человечность — вот имя этой силе.

Зеро Мостел, который, по его же словам, был в 50-х на пороге самоубийства, сыграл трагическую роль загнанного в угол и растоптанного, униженного актера. И остальные были очень точны и правдивы в своих ролях.

Да, этот фильм нереально было бы реализовать в 50-е, да, он все-таки был снят, но остается открытым вопрос — действительно ли освободилось общество от «двойной морали» и маккартизма во всех его проявлениях. И не только западное, но и наше. Но на этот вопрос отвечать нам. А этот фильм, несмотря на легкий аромат комедии, наполнен духом истинной свободы, справедливости, борьбы и непокорности. Не кино. Поводырь для слепых.

10 из 10